Джезебел Морган - За третьей гранью

• Название: За третьей гранью
• Автор: Джезебел Морган
• Жанр: Фэнтези

Очередно фентези из серии наши "там". Только вот не стоит забывать, что "там" - понятие растяжимое

Что такое не везёт? Это когда, наплевав на предупреждение интуиции, ввязываешься в аферу своей сестры... а всего-то и надо было, что сдать за неё экзамен... Кто ж знал, что всё так обернётся?!Теперь приходится искатиь путь домой из таких мест, куда и Макар телят не гонял...

---

В темноте, хандре и голоде прошли и все остальные дни нашего путешествия. Одним прекрасным ярким днём (из-за этого показавшимся нам ужасным) нас выволокли на палубу. Для приличия пошипев на тащившего меня пирата и получив предупредительную затрещину, я попыталась осмотреться, когда глаза перестали слезиться от яркого света. Как оказалось, мы были не единственными пленниками морских разбойников. Небольших тайничков-трюмов на корабле было несколько, и почти все кроме нашего были уже заполнены. Теперь всех пленников согнали на верхнюю палубу, и люди озирались, словно пытаясь найти знакомые им лица. Анрис мёртвой хваткой вцепилась в меня, боясь потерять в этой толпе. Я попыталась ободряюще ей улыбнуться, но получилось плохо.

Корабль стоял в порту крупного города. У причала были пришвартованы несколько крупных кораблей и несколько мелких лодок. Сойдя по трапу на пристань, нас отвели в какой-то низкий барак и загнав всех в один подвал, наши надсмотрщики куда-то ушли. И я даже догадывалась, куда. Сжавшись в углу, я исподволь рассматривала товарищей по несчастью. Большую часть представляли собой пленённые воины, мрачные избитые мужчины атлетического телосложения. Но были среди них и несколько заморенных женщин, с истощёнными от страха лицами. Троица подростков с холодными злыми глазами скучковалась у противоположной стены. Один из старших мальчишек, с любопытством меня рассматривавший, столкнувшись со мной взглядом, тут же отвернулся. Нервно ухмыльнувшись, я поняла, что похоже моя не шибко выдающаяся личность будет одним из самых ярких товаров на рынке. М-да, рыжих тут, по-моему, не было.

Вместе с капитаном пиратов пришёл и невысокий толстый мужчина с окладистой кудрявой бородой и присыпанным белой пудрой тёмным лицом. Я разглядывала его с отстранённым интересом: древние сирийцы представлялись мне всегда именно так. Резкий окрик пирата заставил рабов встрепенуться. Те, на кого указал мужчина, с неохотой поднялись, но остались стоять, сверля обоих мужчин отнюдь не дружелюбными взглядами. Но когда в помещение заглянули несколько воинов со зверскими лицами и демонстративно погрозили кнутами, рабы послушно вышли (некоторых мужчин всё равно пришлось выволакивать).

Удостоверившись, что надсмотрщики ушли, я незаметно вытащила из сапога кольцо. С усилием надев его, я осторожно свернула пустоту, слишком привыкшую к свободе. Всё-таки зря её столько времени держала незапертой. Теперь мне казалось, что мир стал более тусклым и плоским. Хорошо бы ещё и браслет одеть, а то он мне жутко ногу натирает…

Проводив ушедших равнодушным взглядом, я закрыла глаза, пытаясь задремать, чтобы не видеть измученных лиц и пустого отчаяния, написанного на них. Рядом испуганно сопит моя верная жрица Анрис, недоверчиво и подозрительно разглядывая оставшихся рабов. Давящая напряжённая тишина была нарушена тихими надрывными всхлипами. Одна из женщин не выдержала и начала заранее оплакивать свою загубленную жизнь. Остальные вместо того, чтобы её успокоить, тоже начали подвывать, горестно стеная во весь голос. Над ухом зашмыгала носом, видимо, только лишь из женской солидарности, египтянка, но натолкнувшись на мой скептический взгляд мгновенно изобразила из себя каменную статую переполненную надменным спокойствием. Рыдания усилились. Оставшиеся мужчины несколько минут терпеливо сносили этой звуковой беспредел, а потом нашёлся один смельчак решивший утихомирить страдалиц. Но женщины, похоже, даже не слышали его доводов и утешений. Окинув прекрасный пол равнодушным взглядом, я решила, что их истерика оправдана: с такой внешностью им, максимум, светила «доходная» должность прачки или кухарки. Впрочем, на мой взгляд, уж лучше физический труд, чем положение третьей любимой жены в гареме престарелого любвеобильного султана, что с довольно большой вероятностью ожидало жрицу. Я же тихо возблагодарила богов, что кунсткамеры ещё не изобретены.

Мужчины тихо переговаривались, то ли пересказывая истории своего пленения, то и строя планы побега. Я снова закрыла глаза, привыкнув к фоновому шуму, но едва я примерилась задремать, дверь снова хлопнула и резкий окрик заставил меня подпрыгнуть на месте. На этот раз пришли за остатками, вывели нас всех. У дверей стоял довольный капитан пиратов, и проходя мимо его, я едва удержалась, чтобы не плюнуть ему в лицо. Мазохисткой или самоубийцей я не была.

Связав всех рабов в одну цепочку, нас провели по запутанным улочкам города к другому бараку, ничуть не лучше первого. Да и все дома на нашем пути особо красивыми не выглядели. Низкие, белые или серые сооружения, с унылыми провалами окон казались мне мёртвыми. Суетливо спешащие бедно одетые люди с интересом поглядывали на нас, иногда равнодушно обменивались гортанными фразами. В доме нас всех накормили и отвели в большую комнату, занимающую почти весь дом. На следующий день, не дав рабам выспаться, нас загнали в закрытые повозки и увезли в неизвестном направлении. Неизвестном для меня: Анрис пояснила, что скорее всего нас собираются привезти на большой рабский рынок в одном из крупнейших городов этой страны, о которой молодой жрице было известно из рассказов странников, побывавших здесь. Я ей уныло покивала, философски размышляя о превратностях судьбы.

Всех женщин посадили в одну повозку, и остальные рабыни повадились петь жалостливые песни. Тягучие низкие звуки были бы красивыми, но у исполнительниц были хриплые или визгливые голоса, к тому же женщины часто разражались рыданиями. Я молча скрипела зубами – наша современная попса ещё хуже. К моей тихой злой радости, воины-надсмотрщики иногда прерывали особенно долгие песни щелчками кнута по борту повозки. Я меланхолично любовалась унылыми степями, поросшими низкой тёмной травой, Анрис яростно сверкала темнозвёздными глазами – будь у неё оружие, за подобное унижение она перерезала бы всех спящими.

В большой город мы въехали утром, когда бледное солнце только начинало подниматься и прогонять серый мрак неба. Вместо утренней кормёжки нас внимательно осмотрели, один из воинов попытался содрать с меня одежду, чтоб обрядить в какие-то лохмотья, но его хозяин, молодой самоуверенный мужчина с тёмной блестящей кожей и кудрявыми волосами, слишком спешил. Промаршировав под присмотром десятка воинов по пустынным в этот холодный час улицам, мы пришли на большую овальную площадь, увенчанную шестиярусным зиккуратом, как тёмным камнем. Длинная и крутая лестница поднималась на огромную высоту, но она приводила только к площадке второго яруса, само святилище было гораздо выше. Рядом с этим исполином остальные крупные дома, богато украшенные золотом и лазурью, казались жалкими лачужками. Один из надсмотрщиков грубо меня толкнул заставляя идти дальше. Раздражённо (но тихо) помянув всю его родню, я следом за рабами поднялась на грубо сколоченный дощатый помост. Старое рассохшееся дерево неприятно скрипело под ногами, холодный ветер тем более хорошего настроения мне не добавлял. Меня вытолкнули вперёд, как экзотическую вещицу, которой будут приманивать покупателей. Жрица уцепившись за меня, выскользнула из сбившихся позади рабов. Кто-то снова начал всхлипывать.

Осмотревшись, я увидела и другие такие платформы с рабами, пухлые работорговцы в стороне о чём-то увлечённо переговаривались, словно хвастались своим товаром.

Медленно светлело, из неясной серости проступали длинные тени. С каждой минутой народу на площади всё прибавлялось. Часть целеустремлённо куда-то спешила, но большинство неспешно прогуливались, разглядывая предложенный им ассортимент, но подходить не решались, видимо, денег у них на столь дорогой товар не было. Не могу сказать, что все взгляды были направленны на меня: особой красотой я никогда не отличалась, к тому же после столь долгого пути я выглядела сильно потрёпанной, и злобная физия со следами разгульного образа жизни лишь довершала непривлекательный образ.

А сами покупатели появились только часов в одиннадцать, когда яркое солнце беспощадно жарило землю, словно усердная хозяйка – выпечку, обречённую превратиться в угольки. Довольно часто люди останавливались напротив нашего помоста, но меня разглядывали только с вежливым (иногда с невежливым) любопытством. Стонать перед каждым «Купи! Ну, купи меня!!!», как какая-то вещица в рекламе, я не стала, усиленно изображая на лице царственное презрение. Из всех нас купили только пару мужчин, да одного прыщавого подростка.

С каждым часом солнце палило всё сильнее, сначала прозрачный, воздух замутился, очертания предметов расплылись, лица людей различались со всё большим трудом. Быстро сообразив, что если меня не купят сегодня, то мне придётся потом ещё неизвестно сколько дней стоять на солнцепёке, жарясь под южным беспощадным солнцем, я решила в срочном порядке пересмотреть свои убеждения, так как меня такая перспектива что-то не особо вдохновляла.