Александр Каневский - Впереди разведка шла

• Название: Впереди разведка шла
• Автор: Александр Каневский
• Жанр: О войне
• Год: 1991

Воспоминания Героя Советского Союза А.Д.Каневского, начавшего войну рядовым разведчиком, а окончившего её командиром разведроты.

---

Алешин, поплевав на ладони, утопил пальцы в гашетки. Крупнокалиберный пулемет заклокотал, брызнул свинцовыми каплями. В унисон ему сверкнуло от других машин, раскаленные струи бронебойных и зажигательных пуль располосовали лоснящееся цилиндрическое тело паровика.

Паровоз тронулся с места, прополз несколько метров и вдруг засвистел, задохнулся клубами пара и остановился. По-видимому, продырявили котел.

Разорвало и несколько цистерн с горючим. Они оказались очень кстати, эти цистерны. Их будто прицепили специально для растопки.

Бронетранспортеры еще ближе подошли к голове эшелона. В просветах металась охрана, разведчики колошматили ее короткими очередями, отсекали от состава.

Теперь к вагонам с решетками! Миновали платформы с какими-то ящиками, заводским оборудованием, углем, круто развернулись у вагонов, исчерканных мелом: цифры, надписи...

Разведчики перевалили через борта броневиков, стали прикладами автоматов сбивать замки. Рванули скользящие двери.

В вагоне битком набито наших людей — в основном молодые женщины, подростки. Какой-то миг они стояли в нерешительности, затем, поддерживаемые разведчиками, стали прыгать вниз.

— Наши!

— Родимые!..

Возгласы, крики, плач.

— Бегите от станции! — крикнул я сбившимся в тугой клубок людям.— Прячьтесь...

— Обниматься будем потом,— сказал какой-то молодайке Ситников. Она, как слепая, тянула руки к Семену, вздрагивала от рыданий.

Возле вагонов стало пусто, и я решил: надо скорее уносить ноги. Чем черт не шутит! Мы ведь в самом центре города, запросто можно угодить под огонь и гитлеровцев, и своих.

Попытался выйти на связь, но в эфире стоял невообразимый хаос от помех.

Предчувствие не подвело: на пристанционной площади разорвалось три тяжелых снаряда. Со звоном посыпались оконные стекла...

С запада к городским окраинам звеньями прошли немецкие пикировщики.

Гитлеровцы, которые засели вокруг железнодорожного узла, видимо, нащупали место нашей остановки, открыли огонь из минометов. Попав в своеобразную «вилку», решили пробиваться к своим с тыла. Рискованно, но иного выхода нет.

Крадучись, двинулись по лабиринту узких улочек, которым, казалось, нет конца.

А грохот боя приближался с каждой минутой, над крышами домов и верхушками деревьев повисло плотное пыльное одеяло, прошитое огненными стежками.

На повороте нос к носу столкнулись с танком — не разберешься в такой кутерьме, свой или чужой, сдали назад, приготовили гранаты.

Танк чуть развернулся, его ствол угрожающе стал вынюхивать цель. Сейчас саданет — и от нашей «коляски» только тырса полетит. Словно невидимая пружина выбросила из бронетранспортера разведчиков. Залегли.

— Так это же «тридцатьчетверки»,— поднялся на колени Алешин, пятерней размазал пот и грязь на лице.

Пригибаясь, я подбежал к машине, поднял руку. Звякнула крышка люка, показалась голова в шлеме.

— Ну и страху ты нагнал на моих ребят,— пожал заскорузлую руку сержанту.

— А вы на меня. Тут из-за каждого угла могут рога воткнуть.

— Старшего лейтенанта Иванова не видел?

Начштаба пошел левее. Там засекли семь «тигров» и две самоходки. А перед этим он искорежил орудие и разметал прислугу. Второй расчет так и не успел развернуть орудие. Старший лейтенант подмял его гусеницами, придавил заодно и замешкавшихся артиллеристов...

Я рассказал командиру экипажа, как лучше пройти в глубь города. Решили пробиваться вместе...

Одновременно с нашим наступлением на Волноваху на левом фланге активно действовали морские десантники лейтенанта Константина Ольшанского. Имея задачу оседлать дорогу Мангуш — Мариуполь, они в тылу противника резали коммуникации связи, уничтожали встречные автомашины, мотоциклистов, громили обозы... Немецкое командование, обеспокоенное действиями десантников, решило во что бы то ни стало покончить с ними. Восточнее села Мангуш батальон гитлеровцев обошел с двух сторон отряд Ольшанского, начал окружать его. Командир принял решение занять круговую оборону на холме, обозначенном на карте как высота 68,2.

Больше часа немцы атаковали с трех сторон высоту, волнами накатывались на позиции моряков, но каждый раз плотный огонь заставлял их пятиться на исходные рубежи. Противник наваливался снова и снова, но прорваться сквозь завесу огня так и не смог. Десятки трупов усеяли лощину.

Когда стало смеркаться, к месту боя подошла еще одна колонна машин с автоматчиками. Очевидно, немцы, получив подкрепление, решили продержать высоту в кольце до утра, чтобы потом со свежими силами покончить с десантом. Ольшанский принял решение: прорваться со стороны северного склона, где цепь противника была более редкой. Потом, разделившись на группы, пробиваться к Мариуполю.

На рассвете третьего дня десантники заметили в степи всадников. Кто-то из моряков вскочил на ноги, стал махать бескозыркой:

— Ур-ра! Наши! Казаки!

В освобожденный Мариуполь матросы и казаки вошли вместе.

В те дни вся страна узнала из сообщения Совинформ-бюро о боевых делах ольшанцев: «Десантная группа моряков под командованием лейтенанта Ольшанского ночью высадилась на берегу Азовского моря и оседлала дорогу, по которой отступали немецкие войска. Наши бойцы внезапно напали на колонну противника и истребили до 600 вражеских солдат и офицеров».

10 сентября мы услышали по радио волнующее сообщение. В приказе Верховного Главнокомандующего говорилось, что войска Южного фронта стремительным ударом овладели важнейшим узлом железных дорог в Приазовье — городом Волноваха и, наступая вдоль побережья Азовского моря, освободили от фашистских захватчиков крупный центр металлургической промышленности юга — город и порт Мариуполь. В боях особо отличилась и наша 6-я гвардейская механизированная бригада. Ей присваивалось почетное наименование «Волновахская». Москва салютовала освободителям Мариуполя, Волновахи, Чаплино и Барвенково.

Командир бригады полковник Артеменко, выступая на торжественном митинге перед личным составом, сказал:

— Пройдут годы, отшумят бури войны, но вечно в памяти будет храниться боевая слава гвардейцев. Отцы с гордостью будут говорить детям: «Я служил и воевал в Волновахской гвардейской бригаде».

Проникновенно и горячо звучали слова ефрейтора Чижова:

— Закончится война, народ залечит раны. Из руин вырастут новые прекрасные города. В каждом доме будет счастье мирной жизни. А о днях сегодняшних, суровых в грозных, народ сложит песни, легенды. И советский воин-богатырь будет самым дорогим героем на земле. Дети и внуки наши будут славить своих освободителей, нас с вами, друзья, за то, что мы громим кровавый фашизм. Не пожалеем своих сил и жизни для окончательного разгрома врага!

«Дойдем до Днепра!», «Доберемся до фашистского логова!» — эти призывы выражали помыслы и настроения разведчика сержанта Воробьева, награжденного за бои в Донбассе орденом Левина, артиллериста Строкова, медицинской сестры Радченко, начальника политотдела 37-й танковой бригады подполковника Овнинова, всех без исключения воинов бригады.

Измотанных стремительными марш-бросками и беспрерывными боями, нас выводили в резерв. Короток отдых, которого так долго ожидаешь, но за это время нужно сделать очень многое. Ремонтировали износившуюся технику и вооружение, заправлялись горючим, запасались боеприпасами, продовольствием. Мылись, стирались, чинили обувь, читали газеты. От души смеялись над листовками-карикатурами. Одна из них, помнится, сопровождалась подписью: «В связи со взятием советскими войсками Мариуполя у фюрера сильнейшая Волноваха».

Почти во всех частях побывал в эти дни командир корпуса генерал Свиридов. Карп Васильевич интересовался всем — для него не существовало мелочей. Кого-то хвалил, поощрял, иным устраивал и нахлобучку.

Вместе с комбригом полковником Артеменко и начальником политотдела полковником Парфеновым заглянули и в разведроту. Свиридов разведчиков любил, но не преминул уколоть:

— В последнее время каких-то некачественных «языков» берете, всякую мелкоту — рядовых, ефрейторов. Офицеров надо, да пограмотней!

— Так офицер — это не подкова, как сказал один казак,— на дороге не валяется, — вклинился в разговор Алешин. — Но стараемся, товарищ генерал...

Комкор вскинул брови, посмотрел на сержанта, на его грудь с орденом Славы, двумя медалями «За отвагу», свежими нашивками за ранения.

— Чувствую, стараешься. А другие?..

Я набрался смелости:

— Офицеров у Гитлера становится маловато. Вчерашние юнкера ротами командуют.

— Ничего, сойдут и юнкера. А вообще-то я разведчиками доволен, лихой народ. Но помните — лихость без хитрости хуже дурости. Берегите себя...

Как-то, закончив драить свои «броники», мы устроили «банный день». Возле машин крутился адъютант Субботина Петя Каверзнев — балагурил с разведчиками. Подошел ко мне, шепнул на ухо: