Любовь Фоминцева - Сунгирская лошадка

• Название: Сунгирская лошадка
• Автор: Любовь Фоминцева
• Жанр: История

---

Мальчик виновато развел руками. Профессор стал разминать пальцами комочки глины, выбирая их из холмика, что вырос за день у Алешиного квадрата.

- Постой, вот, кажется, то, что надо. Скребок. Им древняя женщина очищала шкуру зверя. После просушки и обработки шила из нее одежду. Отличное орудие труда. Археологу оно говорит о многом.

- Когда же им скребли? - Юный работник растерянно хлопал ресницами.

- Двадцать - тридцать тысяч лет назад. Ради подобной находки, бывает, экспедиция работает месяц. Ты подумал, так, пустой кусочек? Просто глина? А ведь здесь... Как бы тебе объяснить? - Олег Николаевич смотрел на мальчика пристально. - Окно в прошлые века. Да, да, твой квадрат - окно в глубины тысячелетий. Представь: перед тобой глиняная книга, каждый лист, то есть слой, - целое тысячелетие, и ты сегодня весь день листал такие страницы. Нужно быть предельно внимательным. Если ты перевернешь страницу и ничего не прочтешь, то есть чего-то не заметишь, то больше никто никогда этого не сможет сделать, поскольку культурный слой сбросят в отвал. Понятно ли, какое ответственное дело тебе доверили? И все-таки поздравляю тебя с первой настоящей археологической находкой.

Алеша, который бережно держал на ладони древний скребок, теперь по-другому глянул на комья глины, разбросанные по сторонам. Как растрепаны странички его книги!..

Профессор ушел, а мальчик, взволнованный, расправив натруженную спину, улегся на краю карьера.

С легким свистом носились стрижи. Купол неба, покрытого сиренево-красными облаками, разрезал пополам белый след самолета. С реки долетел ветерок, играя мелкими полевыми ромашками у Алешиной головы. На соседнюю травинку переползала неутомимая божья коровка. Идти никуда не хотелось. Прежде незнакомое ощущение хорошо поработавшего человека наполнило его. Еще сегодня утром непривычными, чужими были ему и этот глубокий карьер, и желтые, с колышками квадраты раскопа, а сейчас все стало таким знакомым, понятным, близким. И было приятно думать, что вечером все соберутся у костра, начнут обсуждать находки, петь, шутить. И это ожидание нравилось Алеше. Усталость стала проходить. До него донеслись приглушенные переборы гитары, и звуки без слов рождались в его душе.

- Не пора ли в лагерь, Алексей? - раздался голос Олега Николаевича.

Отгоняя раздумье, мальчик встал и пошел рядом, стараясь приспособить шаг к шагу профессора.

С холма им открылись желтые, зеленые, синие треугольники палаток лагеря. Вдали легким облачком белела церковка на зеленом лугу. Стадо красных коров спускалось к сочной зелени поймы.

- Хорошо здесь! - невольно вырвалось у Алеши.

- Тебе нравится? Так и мне однажды понравилась картина, созданная самой природой. Представь, идем мы как-то по лесу с другом, ну, как с тобой сейчас. И лет мне было примерно столько же...

Алеша весь превратился в слух. Конечно, он знал, что люди не сразу рождаются взрослыми, но представить профессора таким же мальчиком, как он сам, никак не мог.

Тем временем Олег Николаевич говорил об очень даже понятном. Как он отпросился у мамы в гости к товарищу, в соседнюю деревню. Оказывается, и тогда, во времена Олега Николаевича, могли быть обыкновенные весенние каникулы. Ледоход снес мост через речку, и друзья перебрались на другой берег по льдинам. Вот так мальчишки! Ведь оступишься - не жди хорошего. Сколько раз отец ругал его, Алешу, чтобы он не катался на пруду по раннему льду.

Дорога, рассказывал профессор, привела мальчиков к лесному озеру, светлому и ясному, как зеркало. На противоположной стороне озера высился курган. На вершине его росла причудливо изогнутая сосна. Садилось солнце, и красноватые лучи его огибали сосну, темную шапку кургана, делали их таинственно-черными. Кто его насыпал? Когда? Что в нем? В тишине апрельского вечера, когда, опускаясь, лишь похрустывали оттаявшие за день тонкие корочки-льдинки, неразгаданная тайна кургана казалась особенно заманчивой.

Узнать, какую неведомую жизнь хранит земля, открыть ее глубоко спрятанные от людей тайны - это стало для одного из мальчиков делом всей жизни.

В домашней библиотеке товарища Олег наткнулся на множество исторических книг и с жадностью их прочитал.

- А потом, а дальше? - Алеша остановил за руку Олега Николаевича.

- Много всего было, дружок, не то что вечера, дня не хватит, чтобы все рассказать! Как-нибудь потом, договорились? Мы, кажется, пришли.

НАЧАРОВ

Мальчику улыбается лев. На дне древней реки.

Так начинается утро

Тропинка ящеркой вилась вдоль крутого берега, то убегая к розовому клеверному лугу, где Алеша невзначай спугнул шмеля, то приближаясь к самому обрыву. Река куда-то бежала, журча на плесах, словно шептала о зарослях малины, о грибных духовитых местах, о рыбных заводях, и Алеша шел на этот зов. Мальчик пересек луг, полный сочного щавеля, миновал привольно разросшийся дуб. Остановился, потому что дальше некуда было идти - путь преграждала другая река, которая сливалась здесь с Клязьмой. На стрелке стояла церквушка - беленькая, с черным куполом-луковкой. Притронувшись к шершавой, изъеденной временем стене, мальчик проникся к ней уважением: надо же, отец говорил, уже девять веков стоит. Какая прочная! А издалека церковка казалась легкой, словно выточенной из кости, шахматной фигуркой на зеленом поле. Зачем ее построили тут, так далеко от людей?

Подняв глаза, Алеша увидел лицо девочки с косичками, высеченное на камне. Кажется, на сестренку Машу похожа. Волосы, как у нее, на прямой ряд расчесаны. Каменные девочки с косичками шли по всему карнизу. Почему они там? Что означают? Множество вопросов роилось в голове мальчика. Створки дверей были полуоткрыты. Изнутри пахнуло сыростью, холодом.

Переступив порог, Алеша почувствовал, что не просто двери, а седые века зовут его сегодня узнавать свои тайны.

Под узким, закругленным вверху окном Алеша увидел вырезанную на стене львиную голову с загадочной улыбкой.

Хлоп, хлоп... - раздался гулкий звук, и Алеша в страхе замер. Оказалось, голубь случайно влетел в разбитое окно и шарахнулся об стену. Мальчик молча следил за птицей, прислушиваясь. Но что это? В самом деле шаги...

Алеша шмыгнул к двери, скрылся в ближайших кустах. Старенький, в сером плаще, сторож, прихрамывая и гремя ключами, направился к двери, со скрипом закрыл створки. Слышно было, как щелкнул большой старинный замок.

- Эй, паренек, - неожиданно окликнул его чей-то басовитый голос.

Алеша обернулся и увидел человека, идущего по дальней тропке. Он подошел поближе, разглядывая высокие резиновые сапоги, непромокаемую куртку и серую кепку незнакомца, удочки в чехле - рыбачить, видно, собрался.

- Не поможешь ли донести палатку, не рассчитал что-то я свои силы... Незнакомец проговорил это без тени улыбки, и было непонятно, шутит рыбак или в самом деле устал.

- Палатку донести? Это можно. - И Алеша взялся за ручку чехла.

Вдвоем они побрели по берегу к тихой полянке под разросшейся ивой. Видно, это место рыбак давно уже присмотрел.

- Спасибо, добрый молодец, выручил... Пожалуйста, к моему костру.

Алеша огляделся: костра-то нет.

- Сейчас, сейчас, - понял его рыбак. - Дровишек доставим, есть тут у меня запасец, огонь разведем, уху сварим.

Когда пламя заплясало по сухим веткам, рыбак спросил:

- Ты откуда сам-то?

- Мы с папой на раскопки Сунгиря приехали, их ведет профессор Олег Николаевич, он и мой папа друзья.

- Олег Николаевич? - переспросил рыбак. - Как же, читал в газетах. Кажется, к нему и попали мои кости?

- Какие кости? - удивился Алеша.

- Э, брат, много будешь знать, скоро состаришься. Давай-ка сначала уху сварим, а потом и байки рассказывать будем. Идет?

Алеша занялся сбором веток. Набрал целый ворох, когда наконец рыбак вернулся с реки, держа на леске двух белопузых щурят и красноперого окунька.

- Вот и уха! Я до нее любитель. С перчиком да с лавровым листом, луковицей да с картошечкой для вкуса, пойдет, а?

Жаркий огонь быстро согрел котелок, и ароматный запах заставил мальчугана проглотить слюну.

Рыбак неторопливо, но ловко хозяйничал, разложив на пленке черный хлеб, яйца, два свежих огурца.

- Как зовут-то?

- Алеша.

- Хорошее имя, а меня - Александр Филиппович.

Запах свежих огурцов так лез в ноздри, что Алеша не выдержал и первым взял кусок хлеба и ложку. Уха была горячей, и мальчик быстро справился с куском хлеба, а твердую корочку отбросил в сторону.

Александр Филиппович встал, принес корку.

- Зря это ты хлебом кидаешься. Эту корку в блокаду-то, знаешь? Любой бы подхватил и радовался, что досталось.

Алеша застыл с куском во рту. Прожевав, спросил:

- Вы были в блокаде?

- Да.

- А почему же вы не умерли? - выпалил Алеша и весь покраснел от нелепости своего вопроса.

- Да ведь не все же погибли, мне повезло.

У Алеши встали перед глазами корявые буквы ленинградской девочки Тани, которая записала в своем дневнике, как от голода умерли ее мама, бабушка. Да, верно, у них не было даже такой корки.