Виктор Фомин - Семь бед (рассказы)

• Название: Семь бед (рассказы)
• Автор: Виктор Фомин
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

- Ты бы пошел к такой горилле повторно? Только за деньги и притом за большие!

Старшина действительно здорово смахивал на гориллу: огромного роста, сутулый, заросший, с первого взгляда видна дикая физическая мощь. Я отправил Сашку назад с указанием примерного времени штурма, потому как после убийства посланника атака могла начаться немедленно, отослал солдат во второй окоп, а сам лег к пулемету.

Точно в назначенное время из-за поворота появился тип с большим белым платком в поднятой руке. Старшина прильнул к карабину - и отброшенный тяжелой пулей калибра 7,62 человек, нелепо взмахнув руками, тяжело шлепнулся на землю. Я нагнулся над прицелом пулемета и замедлил дыхание в ожидании цели, старшина отложил карабин и поднял автомат.

Через пару минут сзади послышалось громкое, короткое покашливание АГСа и пулеметная стрельба - духи не рассчитывали на мирный исход, и у них была радиосвязь! У меня в прицеле тоже замелькали первые силуэты, над нами запели пули. Я подождал, пока атакующие выберутся на открытое пространство, и, поймав на мушку переднего, только поднявшегося для перебежки, выпустил короткую очередь. Дух еще кувыркался по земле, а в прицеле был уже следующий, затем еще, еще... Недалеко шарахнул взрыв, но гранатометчик стрелял из неудобного положения и промазал. Застучали скорыми одиночными выстрелами автоматы старшины и солдат из второго укрепления. Атакующие остановились, попрятались кто куда мог и принялись щедро поливать нас очередями. Я огрызался, не жалея патронов, больше пугая, солдаты по-прежнему били одиночными, тщательно целясь. Старшина опять взялся за карабин и, нимало не заботясь о плотной стрельбе духов, удачно снял приготовившегося к выстрелу гранатометчика, а за ним посшибал со скального выступа непонятно как забравшийся туда пулеметный расчет.

Кидавшиеся пару раз к лежавшему заряженному гранатомету духи тонули в пыльных фонтанах наших пуль и оставались неподвижными куклами на дороге. Сидя на высотке, в здоровенных колодцах из мешков с песком, мы находились в более выгодном положении, чем прячущиеся внизу за сомнительными камнями и скальными выступами нападающие, поэтому скоро им надоело такое положение дел и они стали отползать, оттягивая раненых и оставляя убитых. К тому времени утихла стрельба и на основной позиции.

Прибежал Сашка и сказал, что духи здорово давили на тропе и пытались подняться по склону в лоб, есть потери. Я оставил старшину собирать оружие убитых и поспешил на позицию. После подробного опроса постов мне стало страшно по-настоящему - выучка и количество членов банды превосходили все прогнозы. С отчаянной храбростью противник полез в атаку по склону горы, не обращая внимания на гранаты АГСа и пулеметный огонь. Частой стрельбой и перебежками они грамотно отвлекли внимание, и подобравшаяся с фланга по труднодоступному склону тройка расстреляла из гранатомета и автоматов крайний окоп. Итог - двое убитых и четверо раненых. Одновременно пост на тропе подвергся такому свирепому нажиму, что был вынужден отбиваться ручными гранатами, оттуда принесли двух тяжелораненых. По сравнению с этой бедой атака на дороге была детским садом, а мы-то считали тропу с основной позицией неуязвимыми!

Зарядов к АГСу не осталось, его разобрали и попрятали части по разным местам. Накрылся ствол у одного пулемета, а сменного у нас не было. Патронов к оставшемуся пулемету и автоматам по-прежнему было навалом, ручных гранат тоже много, плюс захваченный гранатомет, правда, с одной гранатой. Но вот люди...

В конечном счете противник оставил в зоне видимости на подступах около тридцати трупов, наверняка были и еще, плюс раненые. У нас - двое убитых и шесть раненых, из которых смерть смотрела в глаза еще двоим. Так нас осталось восемь здоровых, трое легко и трое тяжело раненых. Солдат, раненых в первый день штурма, я поставил в тот самый злополучный крайний окоп на склоне, казавшийся таким безопасным, но ставший могилой обоим...

Сидя на корточках в расстрелянном окопе, я крутил в пальцах автоматную гильзу и раздумывал: отводить все посты на основную или продолжать отбиваться на подступах. Сашка растолковал мою задумчивость по-своему и сказал успокаивающе:

- Да не казни ты себя, кто же знал, что порвется там, где крепко?

- Рвется, Саня, всегда там, где тонко. Я был обязан знать и предвидеть, а получилось - угадывал, да и облaжался. Ладно, ребят не вернуть, подступов не удержать. Все, вали к старшине, пусть отходит на основную.

Вернулись люди с дороги и тропы, рассредоточились по площадке, в огневых точках у самого жилого модуля, но так, чтоб поближе друг к другу. Старшина против такого перемещения не возражал, глянул только в глаза тоскливо и сказал тихонько, чтоб солдаты не слышали:

- Не сдюжим мы, командир. Может, их и не батальон, но уж больно много. А, ладно! Постреляем, сколько успеем.

Я только вздохнул:

- Подержимся, они уже второй день давят, торопятся. Видать, одна у них дорога - ни назад, ни в сторону, только через нас.

Мы еще раз прикинули, что знаем о противнике. Гранатометов у них было четыре, три уже у нас, но заряжен только один, а у нас гранат к нему нет. Пулеметов осталось два, третий - дрянь, итальянского производства, с полупустой патронной лентой, тоже у нас. Долго использовать его не удастся, наши патроны к нему не подходят, ленту добьем - и об угол. Миномет молчит: либо выведен из строя расчетом АГСа, либо нет зарядов. Судя по всему, первоначальный состав группы противника был сто - сто двадцать человек. Я и не представлял, что возможно собрать такую ораву, по сути даже не банду, а организованное армейское подразделение. Уложили мы примерно половину, но осталось еще много, ох как много!..

Подошел Сашка, глянул виновато:

- Умер один с тропы, так в сознание и не пришел. Второй тоже без сознания, вот-вот уйдет, ничего мы не сможем. Раны у обоих тяжкие, похоже, срикошетившими пулями - все внутренности в клочья.

Я только выругался, раны ребят я и сам видел. Старшина скрипнул зубами и спросил:

- Как остальные, стрелять могут?

Мы с Сашкой кивнули. Помолчав, Сашка сказал с горечью:

- Черт, неужели соседи не слышат, что у нас творится?

Я пожал плечами, а старшина ответил:

- Ты же слышишь, что везде тихо, может, основные силы на операции, может, еще что.

Стараясь не думать ни о чем, кроме предстоящей атаки, мы разошлись по позициям. Я лег в ближнем к выходу на дорогу, плохоньком - широком и мелком - окопе. Пристроился к непривычному итальянскому пулемету, переложил поближе автомат и пару гранат, рядом повозился и затих Сашка, сзади послышался рык старшины, урезонивавшего кого-то из перебегающих солдат. За нашей спиной был проход на перевал, столь необходимый духам и такой ненужный нам...

Большая группа духов высыпалась в зону видимости со стороны дороги, как черти из мешка. Не отвечая на выстрелы, одолев треть разделявшего нас расстояния, они начали рассредоточиваться по площадке, грамотно выбирали укрытия, падали за них и только тогда открывали огонь. Началась перестрелка. Я выловил прицелом зазевавшуюся тройку и нажал на спуск. "Итальяшка" забился в моих руках, словно отказываясь стрелять по своим бывшим хозяевам. Один дух проскочил, второй молчком ткнулся в землю, третий упал и начал крутиться, дико визжа. Сашка прицелился, выпустил короткой очередью остатки магазина, и он затих. Пока мы отвлеклись на перебегающих, двое духов подобравшихся к нам непростительно близко вскочили и побежали вперед, замахиваясь гранатами, остальные длинно застрочили по соседним окопам, прикрывая.

Друг долгие секунды меняет магазин, ребята из соседнего окопа связаны перестрелкой или не могут поднять головы под огнем. Не имея времени тщательно прицелиться, я довернул непривычный и потому какой-то корявый пулемет и открыл огонь, пытаясь скорректировать себя по фонтанам пуль. Мимо! Не прекращая очереди, я водил стволом, глупо промахиваясь на "пистолетной" дистанции... и вдруг проклятый "иностранец" выплюнул последний патрон и замолк. Дико крича от страха, я отшвырнул его, привстал и схватил автомат, видя, что не успеваю. И тут поднявшийся в полный рост Сашка выпустил от живота длинную очередь, до железки опустошив свежий магазин автомата. Он срезал обоих, но один успел швырнуть гранату. Сашка выпустил оружие и упал, увлекая меня вниз и накрывая своим телом. Ударили два взрыва: один у самого окопа, второй на месте падения духов. Я почувствовал, как судорожно дернулся заваливающийся на меня Сашка. Спихнув его в сторону, я привстал на колено, поднял автомат и врезал длинной очередью в сторону стреляющих, затем кинулся к Сашке. Он уже лежал на боку, морщась от боли - осколок гранаты или брошенный взрывом камень проделал длинную, но, к счастью, не очень глубокую кровавую борозду поперек его спины. Вновь заметил боковым зрением перебегающих врагов, помог другу устроиться, сунул ему в руки оружие. Между выстрелами он злобно материл меня, выбравшего самый мелкий окоп в мире и тех горе-саперов, что его устроили.