Скотт Бэккер - Падение Святого города

• Название: Падение Святого города
• Автор: Скотт Бэккер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36961-4

Народам Трех Морей грозит наступление Второго Армагеддона и новый приход He-бога. Анасуримбор Келлхус, провозглашенный Воином-Пророком, наконец-то признан Священным воинством, и доблестные рыцари айнрити продолжают поход на святой город Щайме, чтобы отвоевать его у язычников. Но истинная цель Келлхуса — отыскать отца, страшного и могущественного Моэнгхуса, скрывающегося в подземельях культа Индара-Кишаури. Рыцари и мага, сошедшиеся в схватке с язычниками под стенами Шайме, одерживают победу, но не обернется ли она поражением для всех народов планеты?

---

Прикрытый широкими щитами джаврегов, Элеазар поднялся на верх стены около разрушенных ворот Процессий и оглядел свои войска. Он опирался на железный стержень, что торчал из обломков у его ног — остатки подъемной решетки. Он не видел Птаррама, но уже понял: с ним что-то случилось.

Они надеялись вовлечь Змееголовых в решительную схватку, но Сеоакти был слишком хитер. Этот шайгекский негодяй, оказывается, намеревался измотать их. Уничтожить по одному.

Элеазар посмотрел на лабиринт домов, на скопление стен и крыш, простиравшихся до подножия Ютерума и мраморных стен Первого храма. Он чуял хоры в стенах святилища — они затаились и ждали.

Всюду враги. Тайные враги.

«Слишком много... Слишком много». — Огонь очищает! — вскричал он.— Уничтожьте их! Сожгите дотла!

Долгожданный рог взревел на фоне языческого барабанного боя. Возвышаясь среди щитоносцев, Ялгрота Гибель Шранков воздел секиру к темному небу и прокричал кровавую клятву Гиль-гаоалу — могучему воплощению войны. Его сородичи ответили хриплыми воплями. Затем туньеры бросились вслед за Багряными адептами по руинам ворот Процессий. Разбитая плитка хрустела под тяжелыми сапогами.

Севернее Пройас и его конрийцы сражались на парапетах у стен. Одна из осадных башен сгорела, но сотни воинов карабкались по лестницам второй. Под градом стрел они спешили на помощь своему принцу. К югу от них айноны Чинджозы наблюдали бегство фаним от идущих на них с грохотом осадных башен. Воинственный Ураньянка и его мозероты первыми ступили на стены Татокара.

Туньеры в черных доспехах хлынули в город. Князь Хулвагра и граф Гокен во главе скавгов и косматых ауглишей ринулись на юг, по еще тихим улицам за айнонским участком стены. Граф Ган-брота между тем продвинулся на север. Его инграулиши потрясали щитами, увешанными высушенными вражескими головами. Восточное направление они оставили Багряному Гурвикке и его темнокожим рабам.

Вскоре кианцы и амотеи в панике разбежались. Куда ни глянь, всюду их окружали мириады врагов в сверкающих кольчугах, ворвавшиеся на улицы Шайме, подобно белым волкам.

Фонарь угасал, и несколько секунд Келлхус держал его в ладонях, словно пытался вернуть к жизни теплом собственного тела. Огонек зашипел и совсем потух.

Но темнота поглотила не все. Келлхус увидел слабое свечение справа, откуда слышалось журчание текущей воды. Он не стал использовать Напев, чтобы не выдать свое присутствие, и продолжал путь во мраке.

Звук приближался, становился все более гулким. Тонкий туман оседал на коже, волосах и одежде. Свечение различалось все отчетливее — красноватый отблеск на мокрых камнях. Дважды Келлхус останавливался и ощупывал пол, желая удостовериться, что не сбился со следа отца.

Следы вывели его на балкон над широкой пещерой. Поначалу он видел только огромные завесы воды, низвергавшейся из мрака, так что казалось, будто он плывет вперед. Затем Келлхус заметил внизу точки света. Их было несколько, и они стояли поперек платформы, до которой водопад не доставал. Эти огни отражались на маслянистой поверхности небольшого пруда. Келлхус понял, что это жаровни, тускло горящие во влажном воздухе.

Отец?

Келлхус спустился по широкой лестнице, высеченной в стене. Камень и здесь был покрыт изображениями героических деяний поверх фривольных рельефов. Келлхус рассматривал огромные своды: каменную резьбу покрывали коркой минеральные осадки, отложившиеся за тысячелетия. Водопады пропадали во тьме — с ревом, с кружащейся на воде белой пеной. Они падали вниз с огромной, угрожающей высоты.

Десятки желобков, похожих на разрезанные пополам туньер-ские боевые рога, поднимались вдоль края водопада. Они направлялись наружу и внутрь, чтобы вода текла вниз, к полу. Однако только три из них достигали пенного потока, а остальные были сломаны. Они позеленели от времени, но сверкали медью там, где вода еще катилась по ним.

От водопадов поднималась лестница. Она доходила до обширного зала, где встречалась со своим зеркальным двойником и расходилась монументальным веером. На ступеньках вразброс лежали бронзовое оружие и доспехи — остатки некогда проигранной последней битвы. Когда Келлхус приблизился к основанию лестницы, в грохот потока вплелись голоса ручейков поменьше: журчание капель и плеск воды, текущей по камням. Воздух наполняла пещерная сырость.

— Они собирались здесь сотнями,— раздался голос из мрака, звонкий, несмотря на оглушительный рев водопада.— Даже тысячами. Перед Чревомором...

Куниюрская речь.

Келлхус остановился на ступенях, вглядываясь во тьму. Наконец-то.

Перед ним открылось пространство — широкое, как арена цирка в Момемне, и устланное обломками. Там, где когда-то пали воины, возвышались маленькие холмики праха. По широкому искусственному пруду, вырезанному в полу посередине зала, бесконечно разбегались волны. Вода, как черное зеркало, отражала свет жаровен, горевших у дальнего края этого бассейна. Над ними нависали толстые бронзовые лица и каскады водопада. В конце желобов стояли огромные бронзовые статуи — коленопреклоненные, тучные и нагие, с проделанными в спинах каналами, пустыми головами в масках и огромными челюстями. Они сидели на корточках полукругом, лицами к пруду, выражение их лиц менялось в красноватых отблесках. Из глаз и ртов статуй струилась вода, с плеском падая на камни. Пустая голова одного истукана была отбита и лежала в пруду у дальнего края; ее единственный глаз выступал над поверхностью черной воды.

— Омовение было для них священным,— продолжал голос. Келлхус спустился с последней ступени широкой лестницы,

медленно пошел по полу. Он привык слышать сквозь голоса, но этот голос был гладким, как фарфор,— ровный и непостижимый. Но Келлхус очень хорошо знал его — как свой собственный голос.

Обойдя пруд, он увидел бледную фигуру. Человек сидел скрестив ноги за стеной воды, что извергалась изо рта одного из каменных монстров. Белокожий человек, закрытый гремящей прозрачной пеленой.

— Огни горят для тебя,— произнес он.— Я давным-давно живу во тьме.

Спокойствие Эсменет ужасало Ахкеймиона почти так же, как грохот на горизонте. Даже ветер вонял колдовством.

— Значит, он использует всех,— сказала она наконец.— Каждое его слово помогает ему манипулировать людьми...— Она смотрела так, словно разучилась моргать.— Ты хочешь сказать, что он использует меня?

— Я... я еще не все обдумал, но мне кажется, что он хочет... детей... Детей с его силой, его интеллектом и твоим...

— Значит, он выводит потомство. Да? А я — его породистая кобыла?

— Я знаю, как ненавистны должны тебе быть эти слова...

— Почему ты так думаешь? Меня использовали всю жизнь.— Она замолчала и посмотрела на Ахкеймиона с сожалением и гневом.— Всю мою жизнь, Акка. И теперь я стала орудием чего-то высокого — выше, чем мужчины и их вонючая похоть...

— Но зачем? Зачем вообще быть чужим орудием?

— Ты говоришь так, словно у нас есть выбор,— ты, адепт Завета! Выхода нет! Ты сам знаешь. Каждое наше дыхание используют!

— Откуда же твоя горечь, Эсми? Разве стать сосудом пророка — это...

— Из-за тебя, Акка! — с яростью крикнула она.— Из-за тебя! Почему ты не можешь отпустить меня? Ты знаешь, что я люблю тебя, и цепляешься за мою любовь. Лезешь мне в душу и дергаешь, дергаешь, дергаешь, мучаешь и терзаешь мое сердце, не даешь мне уйти!

— Эсми... я просил тебя, и ты пришла. Долгое молчание.

— Все, что сказал тебе Найюр...— проговорила она, и ее слова почти потонули в шуме далекого колдовства.— Почему ты думаешь, что Келлхус еще не рассказал мне об этом?

Ахкеймион почувствовал комок в горле. Он старался не обращать внимания на вспышки на горизонте.

— Потому что ты сказала, что любишь его.

Непрестанный грохот кимвалов задавал ритм адскому продвижению Багряных Шпилей. Они выжигали все перед собой. Что бы ни пытались противопоставить им язычники, все разлеталось, как пламя свечи гаснет от ветра. Отряды всадников, лучники на крышах — все горело в магическом огне. За исключением наблюдателей, шедших за ними по воздуху, большинство из выживших семидесяти четырех высокопоставленных чародеев шагали по земле сквозь огонь, прикрывая защитами себя и своих джавре-

гов. Омываемый светом последовательных Напевов, каждый отряд волок за собой мерцавшую огнями тьму. Они взбирались на пандусы из почерневших камней, курганы битого камня, находили опору и производили еще более сокрушительное опустошение. Камни летели в небо, оставляя за собой полосы дыма. Карнизы и колонны падали под ноги, поглощенные черными волнами разрушения. Весь мир погрузился в блестящий поток крови и бездонную черноту. Они переступали через шипящие от жара трупы.

Над гигантским пламенем и завесой дыма проступали Первый храм и Ктесарат. Они становились все ближе и ближе, пока не заслонили весь горизонт. Багряные адепты настойчиво вызывали врагов на бой, но никто им не ответил.