Маргарет Уэйс - Робот-блюз

• Название: Робот-блюз
• Автор: Маргарет Уэйс
• Издательство: Армада
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0728-9

Крис-киборг и его команда не могут жить без приключений. И на этот раз они подряжаются похитить уникального робота с одной из планет якобы в целях науки… Однако, когда дело, казалось бы, уже сделано, они узнают, что впутались в ужасную авантюру, и даже не могут понять, кто же их противник…

---

— Мама с папой тщательно готовились к каждому празднику, — рассказывал он, утирая слезы от воспоминаний о своем счастливом детстве. — Они пекли фаллические пирожные, наряжали кондомное деревце, смешивали галлюциногены для пунша. Кстати, это всегда поручали мне. А игры на свежем воздухе!

— Твои родители умерли, да? — спросила Дарлин, наблюдая за тем, как Рауль изящно сморкается в кружевной платочек.

Лотофаг был вынужден прервать свой рассказ, чтобы обдумать ее слова.

— Нет, едва ли. Я уверен, мне бы сообщили… да. — Он уверенно кивнул. — Мне бы безусловно сообщили об этом.

— Вы поссорились?

— О нет. Мы прекрасно ладим друг с другом. Во всяком случае, поладим, если когда-нибудь встретимся.

Рауль улыбнулся при виде ее замешательства.

— Видишь ли, дорогая, их родительские обязанности по отношению ко мне закончились, когда я достиг совершеннолетия, а на Адонии этот возраст наступает в шестнадцать лет. Одновременно с этим прекращаются правительственные выплаты на содержание ребенка. Я должен был научиться жить самостоятельно, найти свой путь в мире. Родители благословили меня, вручили мне на прощание электронные щипцы для завивки волос на десять программ, и с тех пор мы не встречались.

— Ты хочешь сказать, что воспитание детей у вас считается работой?

— А чем же еще оно может быть? — удивленно спросил Рауль. — Так или иначе, большинство детей рождается в пробирках. Я называю своих родителей «мамой» и «папой», но скорее всего, они не являются моими биологическими родителями. Государство платит родителям за воспитание детей, и они получают дополнительную премию, если дети вырастают здоровыми и красивыми. Что и произошло в моем случае, — добавил он, пригладив волосы и удовлетворенно изучив свое отражение в одном из зеркал, которых на адонианском корабле было великое множество. — Мои родители заработали на мне довольно приличную сумму, так что мы в расчете.

— А взаимная привязанность? — неуверенно спросила Дарлин. — Сохраняется ли эмоциональная связь между родителями и детьми?

— В этом нет необходимости, — заверил ее Рауль. — На самом деле это даже вредно. Люди вроде тебя — только не обижайся, дорогая, — страдают от всевозможных комплексов. К примеру, ребенок мог ненавидеть своего отца, но любил мать или наоборот. Эти комплексы приводят к всевозможным сексуальным проблемам, порождающим новые комплексы. У нас нет ничего подобного. Ты была женщиной, запертой в мужском теле. Вспомни, как ты страдала в своем обществе! На Адонии подобная ошибка была бы обнаружена и исправлена уже в двенадцать лет.

Щеки Дарлин пылали. Она не стеснялась беседовать с друзьями о себе и своем прошлом, но ей хотелось, чтобы Рауль говорил потише. Несколько адонианцев, раньше подчеркнуто смотревших в другую сторону, теперь с интересом разглядывали ее.

— А как же нежность? — спросила она, поспешно сменив тему. — И любовь?

— Сентиментальные эмоции, — фыркнул Рауль, махнув кружевным платочком. — Я рад сообщить, что мы по большей части избавились от них.

— По-моему, в твоем случае избавление было недостаточно успешным, — с улыбкой заметила Дарлин.

Малыш, завернувшийся в свой плащ и нахлобучивший шляпу, безмятежно спал. Его голова покоилась на коленях Рауля.

Лотофаг с нежностью взглянул на своего друга.

— У меня есть некоторые изъяны, — со вздохом признал он и снова посмотрелся в зеркало. — К счастью, они имеют внутреннюю природу и не отражаются на внешности. Кстати, о внешности: мне нужно переодеться перед посадкой.

Рауль осторожно переместил своего друга в более удобное положение, уложив Малыша в гнездо, свитое из мягких подушек, и удалился. Он уже дважды переодевался — первый раз перед пересадкой с космоплана на челночный лайнер и второй раз по прибытии на борт лайнера.

Дарлин привыкла к челночным перелетам, где пассажиры в мрачном молчании сидели на своих местах. Им не терпелось приземлиться, покончить с утомительной поездкой и заняться своими делами. У адонианцев все было по-другому. Полет на челноке превратился в вечеринку, в пиршество красок, движения и веселья, щедро сбрызнутое экзотическими духами.

Адонианцы постоянно уходили, чтобы переодеться и привести в порядок свою прическу или поменять парик и привести в порядок свою одежду. На корме устроили роскошный банкет; в носовом отсеке шел концерт по заявкам зрителей. Стюарды разливали шампанское в хрустальные бокалы. На борту челнока имелся бассейн с подогретой водой, массажная комната и сауна, а также несколько комнат для отдыха. Наблюдая, как парочки (иногда по трое или четверо) входят в комнату отдыха, а затем выходят оттуда, раскрасневшиеся и умиротворенные, Дарлин догадалась, что адонианцы не проводят свободное время за игрой в шахматы.

— Люди страшно скучают во время челночных рейсов, — объяснил Рауль, когда вернулся. Он переоделся в лиловый джамп-костюм с золотыми эполетами на плечах, в тон золотистым ботфортам, и мягкий розовый кафтан с рукавами-буфами, украшенный вышивкой и сверкающими блестками.

— Скучают? — воскликнула Дарлин. — Но полет продолжается лишь два часа! Почему бы им просто… не почитать книжку?

Рауль смеялся так сильно, что ему пришлось еще раз выйти в уборную и заново подкрасить веки и ресницы. Вернувшись, он окинул Дарлин пристальным взглядом, в котором читались жалость и сострадание.

— А теперь позволь мне попробовать привести в порядок твою прическу, — сказал он.

Пока Рауль возился над ней, сокрушенно вздыхая и цокая языком, Дарлин рассматривала других пассажиров, пытаясь выяснить, есть ли среди них шпионы. Ей пришлось признать, что это непосильная задача. Постоянные приходы и уходы, переодевания и изменения внешности происходил и так часто, что она, наверное, не узнала бы и собственную мать.

Была ли роскошная блондинка, сидевшая через проход от нее, той же самой рыжеволосой красавицей, занимавшей это место пятнадцать минут назад? Дарлин не могла утверждать с уверенностью. Она смутно подозревала, что эта женщина — вообще не женщина. Ей начало казаться, что Крис был прав. Она совершила ошибку, отправившись в путешествие на Адонию.

Но Малыш был с ними. Проснувшись, телепат доложил Раулю, что никто поблизости даже не думает о Дарлин.

— Неудивительно, с такой-то прической, — пробормотал Рауль. Лотофаг печально посмотрел на Дарлин. В его голосе звучали трагические нотки хирурга, который просит медсестру отключить аппарат искусственного дыхания после неудачной операции. — Я сделал все возможное, но не уверен, что этого будет достаточно.

Посадка продолжалась целую вечность. Челнок опускался медленно и очень осторожно.

— Иначе пассажиры могут расплескать вино, — пояснил Рауль.

Когда двери наконец открылись, адонианцы начали грациозно подниматься, прощаться со своими новыми знакомыми и подтягиваться к выходу, распространяя волны розовых, мускусных и фиалковых ароматов. Немногочисленные инопланетные пассажиры, видевшие себя со стороны точно такими же, как Дарлин, — неряшливыми, безвкусными, подавленными, закомплексованными и конечно же безобразными — оставались на своих местах, горько сожалея о своем решении посетить Адонию.

Однако Рауль не стал мешкать и настоял на том, чтобы Дарлин пошла с ним. Выходя из челнока в обществе прекрасного, блестящего адонианца, она поняла, почему Малыш решил закутаться в плащ. Она с завистью поглядывала на его шляпу с широкими полями.

Плотно сжав губы, остро ощущая недоброжелательные взгляды, направленные на нее со всех сторон, Дарлин Мохини перебросила компьютерный футляр через плечо, взяла потрепанную дорожную сумку и приготовилась к дальнейшим унижениям на таможне.

Сейчас она, пожалуй, предпочла бы получить пулю в лоб.

ГЛАВА 8

Так вкрался в Божью паству первый вор…

Джон Мильтон. «Потерянный Рай»

Посадка челнока на Пандоре сопровождалась значительно большей тряской, чем на Адонии. Шампанского в полете не подавали; в воздухе витали ароматы дезинфицирующего средства, краски и машинного масла. Разумеется, никаких бассейнов на борту не было — даже туалет казался едва ли не роскошью. Сиденьями служили обыкновенные скамьи с вытертой и потрескавшейся виниловой обивкой. Тем не менее пассажиры не жаловались на неудобства. Все они были солдатами, всем приходилось бывать в гораздо худших местах, и кроме того, на борту находится полковник, сообщивший своему адъютанту, что «эта посадка мягкая, как детская задница, по сравнению с десантными операциями, которые я проводил, когда служил в силах специального назначения».

Услышав это, другие пассажиры — двое лейтенантов и двое рядовых — не осмеливались жаловаться. Они потирали ушибленные копчики и страдали молча.