Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду

• Название: Пес, который говорил правду
• Автор: Сьюзан Конант
• Издательство: Азбука
• Жанр: Детектив
• Год: 1999
• ISBN: ISBN 5-7684-0673-5

Холли Винтер хватало забот и с одной собакой, но волею судьбы у нее появляется вторая — лайка Кими, которая потеряла своих предыдущих хозяек при весьма странных обстоятельствах. Прослеживая жизненный путь своей новой питомицы, Холли неожиданно находит разгадку тайны.

---

— Психо… — начал Кевин и после небольшой паузы закончил слово, растягивая слоги, — фар-ма-ко-ло-гия.

— Слушай, ты что, занимаешься оздоровительной ходьбой? — Кими неожиданно рванула к какому-то кусту, заставив меня совершить прыжок. — Кими, рядом!

— Нет. — Кевин, извиняясь, махнул своей мощной ручищей. — Нет. Но этот тип — просто самовлюбленное ничтожество.

— Ты можешь идти помедленнее?

— Извини.

— Ничего. У него был роман с Элейн Уолш. Мне Рита сказала.

— Ага, — отозвался Кевин.

— Так ты знал?

— Ага.

— Откуда? Он сознался в этом?

— Боже! Что значит «сознался»?

— Ты хочешь сказать, что он треплется об этом направо и налево?

У Кевина бледная, почти прозрачная кожа, и летом он весь покрывается рыжими веснушками, а зимой его лицо становится красным, почти под цвет полицейской формы. А небо и его отражение в пруду были именно того зимнего, чистого оттенка, который придавал рыжеватым волосам Кевина красивый каштановый отблеск. Сейчас лицо его вспыхнуло, и, казалось, волосы охватило пламя.

— Вы разговаривали с ним с глазу на глаз? — Я пыталась восстановить дыхание. — Ты считаешь, что он вел себя недостойно?

— Тогда — он. А сейчас — ты.

— Он тебе сказал, что ты не в меру щепетилен?

— Он сказал мне, что все женщины одинаковы. И сопроводил свои слова известным жестом…

— Знаешь, ты действительно болезненно стыдлив. — Я совсем замедлила шаг. — Так что же он сказал? Что она была… искусна? Я достаточно прилично выражаюсь? Что она не соблюдала условностей?

— Не в таких выражениях. — Он опять вырвался немного вперед.

— Это правда оскорбительно, — согласилась я. — Ей бы это не понравилось. Думаю, не понравилось бы! Мне кажется, она не из тех, кто считал раскованностью треп о каждом поцелуе. Слушай, притормози, а? Что-то во всем этом есть некрасивое и недостойное. Я понимаю, почему тебя так задело его поведение. Кстати, он что, не понимал, что, говоря с тобой в таком тоне, производит плохое впечатление? А ведь ему это невыгодно!

— Как сказать! — Кевин на пару шагов опережал меня, и ему пришлось обернуться, чтобы я хорошо расслышала его. — Он хотел, чтобы я задумался: зачем мужику убивать такую хорошую бабу?

— Кевин, Элейн отравила бы вас обоих, если бы услышала эти слова! Да пойдешь ты помедленнее, черт возьми, или нет! Я не марафонец. А что насчет синеквана?

— Ничего особенного. Да, он выписал его мисс Залевски. Нет, он не подумал, что она может покончить самоубийством. Я вынудил его вспомнить, что заставило его выбрать именно это лекарство. Он даже проконсультировался с другим врачом. Он очень долго думал и долго консультировался…

— И что?

— Оказалось, что когда-то давно, когда одна фармацевтическая компания пыталась разрекламировать этот препарат, она, видишь ли, активно воздействовала на человеческое восприятие самыми разными способами…

— Как это?

— Они сопровождали рекламу антидепрессанта классической музыкой.

— Надо же!

— Именно так. Так вот, когда Мосс покопался в своей памяти, до него дошло, что он любит прописывать синекван, потому что ему нравится мелодия. И всякий раз, как он выписывает рецепт, в голове у него поют скрипки. А скрипку он любит.

— Настолько, что поделился своей любовью и с Элейн?

— Нет, только не с мисс Уолш!

— Никаких «мисс»! Она бы этого не одобрила. Слушай, я не могу разговаривать об этом самце на такой скорости. Если ты хочешь устроить гонки, подбери себе достойного соперника, а Рауди отдай мне. Я справлюсь с обоими.

— Извини.

— Я же не умею бегать, ты знаешь. Я делаю это только для тренировки собак. А он прописывал синекван кому-нибудь из знакомых Элейн? Он что-нибудь говорил об этом?

— Нет. Будто язык проглотил.

— Это, мол, не твое дело, да? Они не имеют права болтать о своих клиентах, так? Профессиональная тайна.

— Именно так, без шуток. Хочешь отдохнуть?

— Нет, спасибо. Кажется, ты не доволен тем, как продвигается это дело?

— Соседи ничего подозрительного не замечали, — сказал Кевин. — Никакие подозрительные личности не слонялись по Апленд-роуд. Никакой сумасшедший ее не преследовал угрозами. Единственная сумасшедшая в округе — старая дама, которая подозревает всех собак Кембриджа в заговоре против себя. Теперь, когда она узнала мою фамилию и телефон, она звонит мне по двадцать раз на дню сообщить, что очередная собака забралась к ней в садик. Я должен немедленно выслать наряд и арестовать собаку.

— Так это же Зеленка! Старуха с Лейквью. У нее сад, похожий на кладбище. Видишь, как быстро разносятся вести. Погоди-ка минутку!

Кими как раз подняла ногу на заборчик вокруг пруда. Чистый пруд, или просто пруд, как называют его местные, это резервуар. В нем не купаются. Все пруды с чистой водой в Массачусетсе используются только как хранилища. С водой здесь плоховато, не то что в моем родном штате Мэн! Как только Кими отошла от заборчика, ее место занял Рауди и перебил ее запах своим.

— Мисс Залевски, — многозначительно сказал Кевин, как только мы вновь отправились в путь, — жила в том же квартале, что и эта ненормальная.

— Не позволяй Рауди так тянуть. Эта старуха могла, по-твоему, раздобыть синекван? Я имею в виду: если у нее так плохо с головой, может быть, ей его прописывали? Знаешь, я успокоилась насчет Кими. Одно время я ужасно боялась, что отравить хотят именно ее. Но теперь я наконец успокоилась.

На самом-то деле я успокоилась, потому что знаю — Джоэл Бейкер никогда не причинит зла собаке. Но Кевину я этого говорить не собиралась. Я вообще была не намерена упоминать Бейкера.

— Так у нее мог быть синекван? Ты проверял?

— Мне это не приходило в голову, — ехидно ответил он. — Без тебя бы я ни за что не додумался!

— Значит, проверял. И что? Он у нее был?

— Насколько мне известно, нет. — Он подумал и еще раз повторил: — Насколько мне известно.

— А как ты думаешь, она могла бы… Может, она охотилась на Кими?

— По-моему, она безвредная городская сумасшедшая. Но если ты что-нибудь новое узнаешь о ней или заметишь, дай мне знать.

— Конечно. О, я же кое о чем хотела тебя спросить! Насчет домашнего сыра. Вы ведь нашли коробочку?

— Ну?

— Вы обнаружили в ней следы синеквана?

— Ну?

— Отлично! Значит, синекван подмешали в сыр, а не просто подсыпали сверху. Иначе его следы были бы только на крышке. Так как же это проделали? Где? Когда? Что, убийца стоял у дверей Элейн и размешивал яд в ванночке с сыром? Не слишком ли это рискованно? А вдруг Элейн оказалась бы уже дома? Или кто-нибудь другой заметил бы?

— Ты спрашиваешь, как бы я поступил на месте убийцы? Я бы все приготовил заранее, а потом подменил бы коробочку.

— А у кого-нибудь пропала коробочка домашнего сыра? Кто-нибудь в тот день не досчитался домашнего сыра в своем заказе? Или, может быть, он пропал прямо из фургона разносчика молока?

— Не-а, на этой линии ни у кого ничего не пропадало.

— Ты уверен?

— Да.

— Значит, убийцей должен быть кто-то из клиентов Джима… Или какой-нибудь другой фермы. Несомненно одно: это должен быть человек, заказывающий на дом молочные продукты. Не обязательно в Кембридже, но обязательно на дом. Потому что домашний сыр в такой упаковке в магазинах не продают. Я тебе уже говорила: это фирменный продукт «Прекрасной долины». Донна Залевски была клиенткой Джима? Ей приносили молоко?

Кевин кивнул.

— А той женщине, хозяйке садика? Зеленке?

— Нет.

— А кому еще приносили?

— Да всем, черт возьми! Почти всем знакомым Элейн Уолш. И еще куче людей, с ней незнакомых.

А Джоэл Бейкер? Я видела стеклянные бутылки «Прекрасной долины» в их просторном холодильнике. А Моссы? Они тоже должны быть у Кевина в «черном списке», как и многие другие.

Филиал Кембриджской публичной библиотеки находится на Конкорд-авеню, почти напротив моего дома. Рита давала мне почитать одну из книг Элейн Уолш. Теперь я взяла в библиотеке вторую. Меня интересовало, что Элейн пишет о браке. Я попыталась читать как бы глазами Шейлы Мосс и, как ни мало я о нем знала, Бена Мосса.

Элейн писала: нужно сделать так, чтобы мужчина стал лишь эпизодом в жизни женщины. Чтобы женщина по праву оказалась в центре своей собственной жизни, мужчине придется подвинуться, или его надо отодвинуть подальше, на периферию. И в борьбе за это женщина должна идти даже на разрушения. Элейн хуже других феминисток (насколько мне известно, а надо признаться, что я их мало читала) относилась к женщинам, склонным идти на компромисс с мужчинами. Если бы я была Шейлой Мосс и прочитала эту книгу, я бы себя почувствовала облитой презрением. А Бен Мосс? Из недомолвок Кевина я поняла, что он, вероятно, считал Элейн просто мегерой, и если ценил, то отнюдь не за феминистские идеи.