Внутренний СССР - Сравнительное Богословие. Книга 2, часть 3

• Название: Сравнительное Богословие. Книга 2, часть 3
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Религиоведение

---

Важно отметить, что античная структура пошла иным путём развития, чем все остальные - путём более быстрым, динамичным. На основе греческой античности были впоследствие достигнуты и в Древнем Риме впечатляющие темпы динамики в области экономики, политической администрации, культуры. Правда после этого наступила эпоха длительного кризиса, связанного с падением Рима и «варварскими завоеваниями», что затем привело, как известно, к появлению средневекового европейского феодализма. Это тоже один из знаков Свыше говорящих о порочности культуры Древнего Рима и Древней Греции.

Но интересно другое: пройдя через полосу кризиса, на что ушло несколько долгих веков под вывеской библейского христианства, средневековая Европа начала быстро и энергично возрождать античные нормы, принципы и институты (достаточно вспомнить торговые республики типа Венеции или Генуи, города в средневековой Европе со всеми их привилегиями и нормами самоуправления в период “господства” феодальных порядков), чем была заложена социально-экономическая основа эпохи Возрождения, которая, в свою очередь, означала создание условий для быстрого и энергичного восстановления некоторых античных порядков, элементов античной частнособственнической структуры.

Само название эпохи - «Возрождение» (Ренессанс) - происходит из смысла « возрождение эпохи античной культуры» [136]. Хронологически охватывает период в культурном и идейном развитии стран Западной и Центральной Европы середины II тысячелетия н.э. (в Италии 14-16 вв., в других странах конец 15-16 вв.) - переходный период от средневековой культуры к «культуре нового времени». Отличительные черты культуры Возрождения: светский, антиклерикальный характер, «гуманистическое» мировоззрение, обращение к культурному наследию античности. Эпоха Возрождения явилась началом кризиса идеалистического атеизма библейско-христианских церквей и перехода к капитализму.

Последовавшее вскоре за этим, после Великих географических открытий, первоначальное накопление капитала создало материальную базу для вызревания в Европе капитализма. Капитализм в этом смысле - детище европейского города и эпохи Возрождения, прямой наследник античности (а не феодализма, как то подчас по инерции кое-кто себе представляет) .

Можно сделать промежуточный вывод. Как показывает история особой «живучести» античной культуры, её лёгкая адаптация как к религиозным, так и к светским режимам европейских полисов (то есть - некая универсальность) свидетельствует о том, что древнегреческая религиозная система, дошедшая до нас в качестве долгоживущих мифов и легенд, является особой системой, предназначенной для управления в условиях многоликого атеизма, как идеалистического, так и материалистического псевдонаучного, метафизического (антиклерианского). При этом можно сказать, что под воздействием древнегреческой религии, которая существовала все века параллельно с историческим христианством в Европе, процесс производственно-технологического развития Европы шёл более быстрыми темпами. А когда церковь больше не смогла сдерживать научно-технический прогресс, на смену её власти идеалистического атеизма сразу же вернулась древнегреческая мифологическая духовная надстройка.

Европейский путь развития - это чередование структурных модификаций (античная, феодальная, капиталистическая), при которых частнособственническая активность, хотя временами, в первые века феодализма, и отступавшая, в конечном счёте была ведущей и структурообразующей. Именно “господство” частной собственности, ограждённое системой соответствующих политических, правовых и социокультурных институтов, породило капитализм и тем заложило основу бурного экономического развития не только Европы, но и всего остального мира. Без господства частнособственнических отношений капитализм не мог возникнуть - и в этом принципиальное отличие исторического пути всех не е вропейских обществ от европейского, по крайней мере до эпохи колониализма, когда неевропейские страны одна за другой были втянуты капиталистической Европой в единое мировое рыночное хозяйство со всеми вытекающими отсюда последствиями.

С античности уже была известна разница между европейским античным обществом и неевропейским миром, олицетворённым в то время хорошо известным грекам Востоком, будь то Египет, Вавилон или Персия. Заслуживает внимания, что эту разницу, впоследствии заложившую основы востоковедения, ощущали и анализировали именно евро п ейцы, античные греки и их наследники, порвавшие с традиционной в осточного типа структурой и обитавшие в рамках новой, принципиально иной структуры. Культура жителей стран Востока всегда заметно отставала от европейской по темпам развития науки, техники и технологий [137], вплоть до того, что казалась веками - находящейся в застое.

Уже в «Политике» Аристотеля [138] среди прочих форм государственной власти была особо вычленена тирания, определенная как «деспотическая монархия». Изданные в XIII в. н.э. в средневековой Европе сочинения Аристотеля способствовали распространению понятия «де спотия» в политической мысли того времени, причем характерно, что, хотя в самой Европе эпохи феодализма хватало примеров деспотического правления, там это воспринималось в качестве некоего отклонения от нормы - отклонения, заслуживающего осуждения. Уже в XIV в. в европейской мысли была сформулирована концепция «азиатского деспотизма», которая тесно связывалась с отсутствием частной собственности и правовых гарантий личности, а по меньшей мере с XVI в. символом такого рода структуры стала считаться Османская империя с характерными для неё абсолютной властью султана и произволом администрации [139].

Начиная с XVII в. в раннекапиталистической Европе резко возрос интерес к странам Востока. В многочисленных книгах, принадлежавших перу миссионеров, путешественников, торговцев, а затем и специалистов-востоковедов, всё чаще обращалось внимание на специфику социальной, экономической и политической структуры этих чуждых привычному европейскому стандарту стран. Если не говорить о различиях религиозно-культурного порядка, которые бросались в глаза каждому при самом беглом взгляде на мусульманский, индо-буддийский или китайско-конфуцианский Восток, то в книгах, о которых идет речь, делался акцент прежде всего на силу и эффективность центральной власти, абсолютное преобладание государственной собственности при второстепенной роли частной, на раболепие низших перед высшими, а также на общую застойность и косность, близкий к неподвижности ритм жизни, столь разительно несхожий с динамизмом раннекапиталистической Европы.

Можно сделать ещё один промежуточный вывод: Европа, впитав античные ценности и приняв для себя общественные принципы в корне отличные от “деспотических” режимов Востока, после многочисленных «деспотических отклонений» периода феодализма была в принципе готова во-первых, к максимальной открытости европейских государственностей к движению мировых капиталов и во-вторых, в европейских режимах устойчиво устанавливался особый «гуманистический» климат, который гарантировал всевозможные “защиты” граждан любого иерархического статуса от «деспотизма» любых государственных режимов, что в наше время называется «демократией» и «правами человека». Однако, если на Востоке толпо-“элитаризм” держался на «застойности» и «косности» режимов «тирании», от которых инакомыслящим можно было ожидать всё что угодно [140], то в «гуманизировавшейся» Европе первостепенной становится частная собственность и власть капиталов, на которую и начинает опираться толпо-“элитаризм” при переходе к обществам раннего капитализма. Учитывая что золото было универсальной “визитной карточкой”, обеспечивающей иерархический статус в любом государстве самое позднее при раннем капитализме, те, кто владел золотом (и капиталом вообще), получали определённый уровень власти (и социальные гарантии безопасности, чего не было в условиях «деспотических режимов»: золото и капитал могли просто отнять, а владельцу отрубить голову) практически в любом европейском государстве. Такой межгосударственной чудесно “богатевшей” в любой стране Европы прослойкой являлось международное ростовщическое иудейское сообщество - детище древнеегипетского “жречества” [141]. Одновременно это сообщество осуществляло функцию концентрации власти надевропейского надгосударственного уровня.