Петр Аршинов - ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ

• Название: ИСТОРИЯ МАХНОВСКОГО ДВИЖЕНИЯ
• Автор: Петр Аршинов
• Жанр: История

---

Несомненно, большевизм — историческое явление не только русского, но и международного значения. Он — выразитель не только социального, но и психологического типа. Он выдвинул многочисленную группу лиц — цепких, властных, чуждых какой бы то ни было общественной и моральной сентиментальщины и не останавливающихся ни перед какими средствами в борьбе за свое торжество. И он же выдвинул соответствующего этой группе руководителя. Ленин не только вождь партии — он, что значительно важнее, вождь определенного психологического типа людей. В нем наиболее совершенно и могуче проявлен этот тип, по нем сверяется отбор и идет группировка боевых наступательных сил мировой демократии. Основной чертой психологии большевизма является утверждение своей воли путем насильственного устранения воли всех остальных, абсолютное подавление личности, низведение ее до не­одушевленного предмета. В этих чертах нетрудно узнать древнюю господскую породу людей. И действительно, во всей русской революции большевизм проявляет себя исключительно властническими жестами. В нем нет и тени того, что составит основную черту будущей подлинно социальной революции трудящихся — жажды работать, работать, не жалея рук, плеч и спины, работать до последних сил, до самозабвения во имя народного блага. Все его усилия, подчас огромные и упорные, свелись к созданию властнических органов, которые в отношении народа являются старой на­чальнической угрозой и окриком.

Остановимся несколько на тех преобразованиях, которые боль­шевизм ввел в жизнь рабочих и крестьян, сообразно со своей ком­мунистической идеологией.

Национализация промышленности, земли, городских жилищ, торговли и избирательное право для рабочих и крестьян — вот основы чисто большевистского коммунизма. Конкретно «национа­лизация» вылилась в абсолютное огосударствление всех форм на­родной жизни. Не только промышленность, транспорт, образование, органы продовольствия и т.д. сделались собственностью государства, но весь рабочий класс, каждый рабочий в отдельности, его труд и энергия; даже профессиональные и кооперативные организации ра­бочих и крестьян были огосударствлены. Государство — все, от­дельный рабочий — ничто. Это главная заповедь большевизма. Но государство олицетворяется чиновниками, и фактически они явля­ются всем, рабочий класс — ничем.

Национализация промышленности, вырвав рабочих из рук от­дельных капиталистов, отдала их в более цепкие руки одного вез­десущего хозяина-капиталиста — государства. Отношения между рабочим и этим новым хозяином те же, что были раньше между трудом и капиталом, с той лишь разницей, что коммунистический хозяин — государство — не только эксплуатирует трудящихся, но и карает их сам, так как обе эти функции — эксплуатация и наказание — совмещены в нем одном. Наемничество осталось в прежнем нетронутом виде, приняв характер государственной обязанности. Профессиональные союзы утратили все свои естест­венные права, превратившись в органы полицейского надзора над рабочими массами. Выработка тарифов, размер заработной платы, прием и увольнение рабочих, общее руководство предприятиями, распорядок внутри их и т.д., — все это составляет неотъемлемое право партии, ее органов или ее агентов. Роль же профсоюзов в этом и во всех прочих областях производства — чисто обря­довая: они должны поставить свои подписи под готовыми и не могущими быть опротестованными или измененными постановле­ниями партии.

Ясно, что во всем этом мы имеем дело просто с заменой час­тного капитализма капитализмом государственным. Коммунистиче­ская национализация промышленности представляет собою новый тип производственных отношений, при котором экономическое раб­ство, экономическая зависимость рабочего класса концентрируется в одном кулаке — в государстве. Это по существу нисколько не меняет положение рабочего класса к лучшему. Всеобщая трудовая повинность (для рабочих, конечно) и милитаризация труда — вот Дух национализированной фабрики. Приведем пример. В августе 1918 г. рабочие бывшей прохоровской мануфактуры в Москве, на почве недостаточной оплаты их труда и полицейского режима на фабрике, начали волноваться и угрожали бунтом. Они устроили несколько собраний на предприятии, разогнали заводской комитет, являвшийся партийной ячейкой, и взяли в счет платы за свою работу часть выработанной ими мануфактуры. Члены центрального! правления союза текстильщиков после того, как рабочая масса не пожелала с ними разговаривать, рассудили дело так: поведение прохоровских рабочих набрасывает тень на авторитет советской! власти; более резкое выступление этих рабочих опозорит советскую власть в глазах рабочих других предприятий; этого нельзя допу­стить, а потому прохоровскую мануфактуру следует закрыть, рабочих распустить, на фабрике подготовить комиссию, которая! организовала бы твердый режим, и уже затем набирать новые кадры рабочих. Так и поступили. Спрашивается, кто же эти люди, три-четыре человека, так свободно распорядившиеся судьбой мно­готысячной рабочей массы? Были ли они поставлены на свои посты массой и наделены ею такой большой властью? Ничуть не бывало. Их назначила партия, и в этом их могущество. Приведенный при­мер — один из тысячи. В нем как в капле воды отражается пра­вовое положение рабочего класса в национализированном производстве.

Что же остается рабочим и их организациям? Очень узенькая полочка — право подавать голоса за того или иного депутата в советы, всецело подчиненные партии.

В деревне положение трудящихся и того хуже. Крестьяне пользуются землей бывших помещиков, князей и иных собствен­ников. Но это благо им дала не коммунистическая власть, а ре­волюция. Они десятки лет рвались к земле, и в 1917 году, еще до сформирования советской власти, они уже завладели ею. Если большевизм шел вместе с крестьянами в захвате помещичьих зе­мель, то только потому, что победить земельную буржуазию, его соперника, иначе нельзя было. Но никоим образом из этого не следует, что грядущая коммунистическая власть собиралась на­делить крестьян землею. Как раз наоборот. Идеалом этой власти является организация единого земельного хозяйства, принадлежа­щего все тому же господину — государству. Советские земельные хозяйства, обрабатываемые наемными рабочими и крестьянами, — вот образец, по которому комвласть стремится построить государственное земледелие по всей стране. Об этом очень ясно и просто вожди большевизма высказались значительно позже первых дней революции. В № 13 «Коммунистического Интернационала», в резолюции по аграрному вопросу (стр. 2435-2445, рус. ' изд.) даны подробные указания об организации государственно­го земледелия. В той же резолюции сказано, что к организации земледелия (т.е. государственно-капиталистического) надо под­ходить с громадной осторожностью и постепенностью. Это вполне понятно. Резкий перевод десятков миллионов крестьян из по- ложения самостоятельных хозяев в положение наемников государства вызовет опасную бурю, могущую привести коммунисти­ческое государство к катастрофе. Конкретное строительство ком-власти в деревне в настоящем свелось исключительно к насильственному вывозу из сел и деревень продовольствия и сырья и к борьбе с крестьянскими движениями, создавшимися на этой почве.

Политические права крестьянства. Они заключаются в обяза­тельном создании сельских и волостных советов, всецело подчи­ненных партии. Больше никаких прав за крестьянами нет. Многомиллионное крестьянство любой губернии, положенное на ча­шу политических весов, будет перетянуто любым губернским ко­митетом партии. Короче, вместо прав мы констатируем самое вопиющее бесправие крестьян.

Государственный советский аппарат создан таким образом, что все руководящие нити этого аппарата находятся в руках демокра­тии, ложно выдающей себя за авангард пролетариата. В какую бы область государственного управления мы ни обратились, всюду на руководящих местах мы находим все того же неизменного, везде­сущего демократа.

Кто руководит всеми газетами, журналами и прочими издани­ями,? Люди политики, выходцы из привилегированной среды.

Кто пишет и руководит в таких центральных изданиях, пре­тендующих на руководство мировым пролетариатом, как «Изве­стия» ВЦИКа, «Коммунистический Интернационал» или орган центрального комитета партии? Исключительно группы строго по­добранных интеллигентов-демократов.

А кем руководятся политические органы, созданные, как ука­зывает само название, не для целей труда, а для политики, для господства? В чьих руках находится центральный комитет партии, «Совнарком», «ВЦИК» и т.д.? Всецело в руках тех, кто вырос на политике, в стороне от труда, и кто имя про­летариата произносит так, как неверующий поп произносит пу­стое имя бога. И в их же руках находятся все хозяйственные органы страны, начиная с Совнархоза и кончая более мелкими главками и центрами.