Жан-Поль Ру - Тамерлан

• Название: Тамерлан
• Автор: Жан-Поль Ру
• Издательство: Молодая Гвардия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-235-03033-6

В мировой истории Тамерлан оставил по себе память, соперничающую с памятью о Чингисхане. Этот отуреченный монгол царствовал тридцать пять лет (1370–1405) и, находясь в Самарканде, неустанно и всегда успешно вел войны на пространстве от Дели до Эгейского моря, от Дамаска до Китайского Туркестана.

Тамерлан — не просто имя, но целый миф, дошедший до нашего времени. Этот хромой человек с искалеченной рукой обладал недюжинной энергией и необыкновенной выносливостью. Он не переносил рассказов об ужасах войны и в то же время не препятствовал распространению слухов о совершенных им несметных убийствах. Разрушитель древних городов, он строил в своей столице роскошные здания, закладывая основание тимуридского Ренессанса, одной из жемчужин мусульманской цивилизации.

Конными походами Тамерлана завершилась целая эпоха, на протяжении которой вооруженные луками всадники устанавливали свои порядки во всей Евразии.

---

Однако все это не вяжется с другими поступками Тимура, и здесь явно просматривается нечто противоречивое и странное. Впрочем, обвинения кажутся обоснованными. С ними выступил не только вышеупомянутый Ибн Арабшах, Тимура ненавидевший и мечтавший о мести; правда, он не сказал ни слова о его наиболее ужасных злодеяниях, как не были обвинителями арабы, мамлюки, турки, армяне, грузины, русские и индийцы — главные жертвы его репрессий. Основными же обвинителями оказались, как ни странно, официальные историографы, исполнявшие повеления самого Тамерлана и его сыновей, царевичей, заботившихся о доброй репутации их предка. Разумеется, они утверждают — как мы знаем, не без оснований, — что Великий эмир жил идеалами мира и справедливости, постоянной заботой о своих народах, и указывают на достигнутые результаты, а именно: были прекращены междоусобицы, было покончено с феодальной тиранией, с разбоями, была обеспечена безопасность дорог, восстановлена торговля; нельзя не сказать и о длительном периоде процветания — все это результаты, плата за которые слишком высокой быть не может. И наконец, немного уходя в сторону от проблемы, они говорили, что войны неизбежно влекут за собой многочисленные беды. Современники, как водится, раскололись на два лагеря. Одни были приведены в ужас использовавшимися им средствами; другие радовались его достижениям. Первые были поражены страстью к разрушению Великого эмира; вторые — созидательной деятельностью его.

Следует ли из этого вывод, что Тамерлан в мирный период бывал не тем, кем оказывался во время войны? Можно ли в нем видеть чудовище или безумца? Утвердительно ответить на эти вопросы нельзя. Можно сказать себе, что он убивал, истязал, насиловал и жег, стремясь к идеалу и добродетели, и таким образом сделать из него некоего предтечу экстремистов Великой французской революции, этакого Робеспьера или Сен-Жюста; но эти двое кончили свое существование на эшафоте! [154]

Давайте заслушаем погодовой, длинный перечень преступлений и попытаемся услышать стенания людей, от них пострадавших. 1383 год: Герат, истязания и депортация; «минареты» из черепов, сооруженные Мираншахом. 1384 год: Астарабад, порубленные мужчины, женщины и дети. 1387 год: Исфаган, 70 тысяч голов, отрубленных для сооружения «башен». 1388 год: Хорезм и Систан, полностью разрушенные; Ургенч и Шахристан, стертые с лица земли; Тус, 10 тысяч убитых. 1392 год: Сари, Амол, всеобщее избиение, за вычетом детей. 1393 год: Такрит, город разрушен. 1394 год: разграблен Мардин. 1395–1396 годы: Астрахань, Сарай-ал-Джадид, Тана, сожженные дотла. 1398 год: Лони, резня — погибло 10 тысяч пленников. Дели, беспрецедентное избиение населения. 1400 год: Алеппо; на трое суток отдан солдатне. 1401 год: Дамаск, сожжен за три дня грабежей; Багдад, 90 тысяч горожан погибли во время грабежей. 1402 год: Бруса, город предан огню… И это всего только выборка, и, быть может, следовало бы вставить в список каждую провинцию, а также перечислить все большие и малые селения и крепости.

Как нетрудно увидеть, мы имеем дело с набором фактов всевозможных категорий, набранных слева и справа с единственной целью: сделать еще более мрачной картину ужаса. Легко также догадаться, что имеет место и преувеличение, которое можно отнести на счет богатой иранской фантазии и желания приписать Тимуровым карательным мерам постоянно сопутствующую ему избыточность. В жизни почти все трагедии подчиняются свойственному им сценарию, и потому в судебном разбирательстве, достойном этого названия, следовало бы их изучать отдельно. Тимур явно не виновен в одних и повинен в других, а в иных случаях он имеет право на то, что называется смягчающими обстоятельствами.

Подобный процесс был бы долгим, трудным и, может быть, скучным. Причины, по которым от него отказались, тем не менее не сводятся к неведению и лени. Дело в том, что он разрушил бы ясный и убедительный образ полнейшего варварства завоевателей Центральной Азии. Подобный процесс затруднил бы всех устраивающее скоропалительное и привычное отождествление Тимура с Чингисханом, а также лишил бы эпопею владетеля Самарканда того самого зрелищного и яркого, что в ней имеется. И не обязательно, что результаты этого процесса были бы сомнительными или привели бы к оправдательному приговору. Но он позволил бы привести вещи к их истинным пропорциям. Тимур отличался от Чингисхана уже тем, что не намеревался уничтожать землепашество и городскую цивилизацию. Он, конечно, много чего пожег и пролил немало крови, но меньше, чем считается; он выказал способность миловать и, быть может, пощадил провинций и городов больше, чем уничтожил. Но я уже слышу: «Это ничего не значит». [155]

Преувеличения

Мы располагаем достаточными данными, чтобы определить число жертв Тимуровых войн в различных городах, но, как будет видно, ни одно из них не безупречно. В то же самое время у нас есть возможность получить практически исчерпывающие сведения о разрушениях, вызванных пожарами и вандализмом солдатни.

В городах, по словам летописцев, срытых до основания, зданий, построенных до Тамерлана, оставаться не должно было бы; во всяком случае уж декор памятников должен был пострадать. Разумеется, во многих населенных пунктах разрушения были значительными, и архитектура от этого пострадала. Жалобы христиан Востока, которым, как нам ведомо, пришлось восстанавливать многие храмы после Тимуровых набегов, обоснованы; однако, хотя у Тамерлана особых резонов защищать христиан, равно как мусульман, не имелось, далеко не все церкви пострадали во время «бури». Несмотря на землетрясения и на сефевидские и османские войны, Грузия и Армения остались всемирно признанными хранилищами средневекового культового искусства. Вспомним, к примеру, об армянских церквах Карса, Санохина, Ани, Эгварда и Ахтамара, о грузинских храмах в Кутаиси, Гогуле, Никорцминде, Джвари, Ошки, Гегарте и Мцхете[18] — и это лишь некоторые, сегодня наиболее известные.

О Дамаске Ибн Арабшах писал так: «Огонь стер все следы этого большого города». Таким образом, от всего построенного до XV века в нем не должно было остаться ничего, но это не так: по сей день стоят многочисленные хаммамы XII и XIII столетий, Маристан (лечебница) аль-Нури и несколько сельджукских медресе (Азизая, Адилия, Захирия, Шамия); касательно мечети Омейядов, которую частенько выдают за пример тимуридского разрушительства (совершенно необоснованно, поскольку, по всеобщему мнению, пожар в ней возник случайно), то она, конечно, пострадала сильно и утратила свое мозаичное облачение, но разрушенной до основания ее не назовешь. [156]

Что до Исфагана, то там пожар место имел, но значительного ущерба памятникам не нанес. Ни мавзолей имама Джафара, ни усыпальница Баба-Касима, ни медресе Имамия, построенные в XIV веке, — а это лишь некоторые из построек, о которых упоминают летописи, — разрушены не были. Масджид-и Джума Сельджукидов, наиболее яркий образец иранского зодчества, сохранил в полной неприкосновенности оба великолепных придела: Малик-шаха, а также михраб Ольджейту, шедевр мусульманской скульптуры.

В Брусе, блистающей памятниками, созданными первой османской архитектурной школой, огонь не тронул ни большой мечети постройки 1396 года, ни святилища Базадийи (1391), ни Гудавендигар (1396); мечеть Орхан, в которой от всего первоначального остался лишь план, была разрушена до основания лишь в 1417–1418 годах. Надеюсь, читатель позволит мне остановиться на этом.

Роль, которую играли города в международной торговле до и после походов Великого эмира, тоже указывает на то, что они были разграблены не так страшно, как принято считать. В этом отношении показательна судьба Таны-Азака. Эта крупная венецианская торговая колония на Азовском море, находившаяся в конце одной из дорог Великого шелкового пути, значительно сократила свою деятельность в XV веке; историки, не вдаваясь в подробности, решили, что виной тому были разрушения, произведенные Тимуром в 1395 году, вслед за теми, что имели место в Ургенче, Сарае и Астрахани. Исследование, недавно предпринятое двумя выдающимися специалистами Вайнштейном и Бериндеем, позволило установить, что этот упадок явился следствием того, что снова открылись Александрия и Бейрут. «Отмечают, — пишут они, — что, за вычетом годов 1395, 1396 (впрочем, эта дата сомнительна. — Авт.) и 1398, венецианские корабли по-прежнему заходили в Тану. Более того, отмечено, что в период между 1392 и 1402 годами на этом торговом пути галеи были заменены судами тоннажа значительно большего, то есть кокками… Из этого со всей очевидностью явствует, что Тимур если и изменил состояние дел, то ненадолго». Иначе говоря, он не разрушил и не обезлюдил Золотую Орду, не уничтожил ее инфраструктуры. А чего только не наговорили о страданиях городов Золотой Орды?

Ужасное опустошение, которому якобы подверг Тамерлан эти города, в некоторых случаях затронуло или их предместья, или их провинции, являясь неизбежным следствием боевых действий. Стоящий выше всяких подозрений историк Ибн Хальдун говорит, что Баальбек пострадал intra muros,[19] тогда как Хама и Хомс были пощажены. Предположительно, историк имел в виду беду, обрушившуюся на сельскохозяйственные районы, близ этих городов. Во время прохода джагатайских войск в Баальбеке стояла ужасная погода; воины, испытывая недостаток в питании, принялись грабить поля. Под Хомсом и Хамой солдаты довольствовались тем зерном и теми плодами, что находили вокруг лагеря. Так же и в 1401 году, в Аинтабе (Газьянтепе) с продовольствием было так плохо, что армия, подобно саранче, налетела на рис, хлеб, виноград и сушеные фрукты, имевшиеся у крестьян, как и на иное съестное, что у них находили, включая собак. В Дамаске, где, прежде чем отдать город на разграбление, Тимур приказал выгнать из него население, голод был такой, что наиболее оголодавшие или наименее прихотливые ели друг друга. В других местах, особенно летом, избиение мирного населения приводило к возникновению страшнейших эпидемий. [157]