Барбара Мецгер - Крылья любви

• Название: Крылья любви
• Автор: Барбара Мецгер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059483-2, 978-5-403-01401-4

Прекрасная Имоджин Маклин в отчаянии: ее муж-офицер убит, она осталась без гроша и, что хуже всего, нелепое недоразумение стало причиной скандала, погубившего ее репутацию.

Помощь приходит с совершенно неожиданной стороны… Таинственный сэр Корин Ардсли, которого все окружающие считают либо неисправимым фантазером, либо просто безумцем, готов жениться на Имоджин, чтобы избавить ее от позора и всеобщего осуждения.

Несчастная соглашается на этот брак от безысходности, но очень скоро ее благодарность сэру Корину превращается в страстную, искреннюю любовь. И она снова верит в счастье…

---

Помимо помощи в этих чисто формальных, чтобы не сказать конторских, делах, мисс Хэдли была просто неоценима, обучая Джини тонкостям светского обхождения. Джини родилась и выросла в помещичьем доме, но это не был уровень лондонского высшего общества. Мисс Хэдли знала в городе всех и каждого, мало того, она знала их странности – к примеру, какие две вдовствующие герцогини не разговаривают друг с другом и почему, какие леди не посещают тех приемов, на которых обычно бывают их мужья, и так далее. Она разбиралась в том, какие приглашения важны, отношениями с кем из светских львиц не следует пренебрегать и какие дома пользуются слишком неблагоприятной репутацией для того, чтобы их посещала женщина, которая дорожит безупречностью своего имени. С помощью этой женщины более старшего возраста Джини смогла избежать по меньшей мере половины тех ловушек, о существовании которых даже не подозревала.

Мисс Хэдли и Мари помогли Джини пополнить ее гардероб. Если Мари питала пристрастие к нарядам вызывающего и порой слишком пышного стиля, а также к ярким краскам, то мисс Хэдли была достаточно практичной, чтобы гнаться за ухищрениями моды. Лавируя между этими двумя направлениями, Джини установила для себя приемлемый стиль, который был для нее удобен и казался ей достойным супруги лорда Ардета.

С течением времени Джини заказала новую одежду и для самой мисс Хэдли, поскольку та должна была сопровождать графиню во время большинства ее визитов, в то время как Ардет занимался своими инвестициями и проектами. Он отдавал должное и политике, которой стал заниматься с целью улучшить общее положение своих дел, а женщинам предоставил возможность проводить время по-своему.

Новые платья Джини были по преимуществу черного или темно-серого цвета, но она настояла, чтобы мисс Хэдли выбирала для себя более живые и светлые тона одежды. Одна из них должна выглядеть повеселее, утверждала Джини, иначе они будут всюду вносить с собой мрак и печаль. Мисс Хэдли выглядела теперь гораздо привлекательнее и моложе своих лет, особенно при помощи косметического искусства Мари. Она сделала себе более модную прическу и утратила вид особы, для которой ее последняя трапеза могла стать последней в жизни. Мисс Хэдли по меньшей мере два раза в день осыпала свою хозяйку благодарностями, что очень смущало леди Ардет. Джини чувствовала, что это она должна благодарить высшие силы за ниспослание мисс Хэдли. Иначе она чувствовала бы себя одинокой и потерянной.

Джини была также благодарна капитану Джеймсу Винроссу. Отставной офицер появился в Ардет-Хаусе в качестве то ли управляющего, то ли делопроизводителя, то ли просто помощника в делах. Во всяком случае, его мать считала приемлемым для своего младшего сына любое из этих определений. Обыкновенная работа за жалованье не соответствовала ее жизненным установкам, но быть правой рукой графа – обязанность вполне достойная, некое почетное бремя ответственности.

Капитан Винросс не забивал себе голову пустяками. Он был счастлив получить реальную работу: помогал писать спичи, отыскивать подходящие места для госпиталей и домов ветеранов, сопровождал леди, когда граф был чем-то очень занят. Как младший сын, не имеющий собственного постоянного дохода после того, как вышел в отставку, он мог либо жить на пособие своего старшего титулованного брата, либо поселиться в качестве вконец обленившегося бездельника в доме матери.

Теперь же вел вполне достойную жизнь в Ардет-Хаусе. Комнат здесь было достаточно, чтобы разместить чуть ли не целую армию, и капитан не чувствовал себя нежелательным или чересчур назойливым гостем. К тому же он избавился от неуемных забот бесконечно любящей, но очень беспокойной матушки, которая принимала слишком близко к сердцу его хромоту и приходила в ужас от его ночных кошмаров. В Ардет-Хаусе Джеймс избрал для себя самые дальние комнаты в надежде, что тогда его дурные сны не нарушат чей-то покой. Мысль о том, что он своими криками разбудит новобрачных, почти не давала уснуть ему самому.

Узнав, что лорд Ардет – человек необычный, Джеймс первым долгом подумал, уж не бродит ли тот по ночам по коридорам своего дома после полуночи, что не свидетельствовало бы о благополучном медовом месяце. Однако прислушиваться к сплетням слуг о своем новом патроне капитан, разумеется, не стал. Случилось, однако, так, что сам лорд Ардет разбудил Джеймса Винросса в первую же ночь и молча вручил ему носовой платок, чтобы тот вытер пот и слезы. Граф спокойно и мягко заговорил с ним о своих планах на будущее. То ли что-то в голосе лорда Ардета, то ли его спокойное, терпимое отношение к беде другого человека настолько подействовало на Джеймса, что он уснул крепким, мирным сном. С той ночи кошмаров у него больше не было.

Джини не была по натуре свахой, но подумывала о том, что ее компаньонка и капитан, пожалуй, вполне подошли бы друг другу. Они примерно одного возраста, разве что офицер на год-два помоложе. Выросли в почти одинаковых условиях, за исключением того, что в семье Винроссов не было ни пьяниц, ни любителей делать долги. Характер у обоих серьезный, и хотя и тот и другая хлебнули в жизни свою долю неприятностей, это не лишило их доброты, дружелюбия и желания заниматься делом.

Джини составила некое подобие расписания тех повседневных занятий, в которых принимали бы совместное участие и компаньонка, и капитан. Следила за тем, чтобы в тех случаях, когда они обедали дома, оба присутствовали за обеденным столом. Настаивала на том, чтобы капитан сопровождал ее и мисс Хэдли в театр и в гости, если его милость не нуждался в эти часы в помощи. В театре устраивала дело так, чтобы два ее новых друга сидели рядом, просила их выполнять некоторые поручения совместно, предлагала им беседовать между собой в то время, как сама вела разговоры с Оливом, но она вовсе не была свахой. Конечно же, нет! Она сама пострадала от постороннего вмешательства в собственную жизнь, знала, к каким последствиям это может привести, и не имела ни малейшего желания устраивать личные дела двух взрослых и умных людей. Но разве это не было приятно?..

Из всех своих новых занятий и развлечений Джини больше всего любила театр. В юности она побывала в лондонском театре всего один раз, когда их семья приехала в город в связи с тем, что Лоррейн пришло время выезжать в свет. Кроме этого она видела любительские спектакли в домах у соседей и представления бродячих актерских трупп в каком-нибудь большом амбаре или на ярмарке. Теперь все было совершенно другое и потрясало Джини. Ее возбуждало уже само помещение театра, такое большое и роскошное, при этом не имело особого значения, разыгрывают на сцене драму или фарс. Многолюдье, яркий свет, собственные ложи – все это дополняло получаемое от спектакля удовольствие, не говоря уже о том, что она была модно и красиво одета, на шее у нее сверкали драгоценные ожерелья, рядом сидел самый красивый мужчина в Лондоне, а на их ложу направлялись многочисленные бинокли.

Самое большое удовольствие доставляли ей оперы, потому что Ардет нашептывал ей на ухо переводы исполняемых на сцене арий. Щекочущее покалывание в ухе она воспринимала куда живее, чем музыку. К тому же Ардет был очень доволен, и это радовало Джини.

Они не посещали балов, публичных ассамблей и слишком многолюдных раутов. Зачем, если на подобном сборище ни с кем толком не пообщаешься, а танцевать Джини было уже нельзя? Достаточно бывать в немноголюдных приятных компаниях, где можно спокойно побеседовать с интересным тебе человеком и где никто не обращает особого внимания на несоблюдение строгого траура. Многие семьи потеряли сыновей во время последней войны и оказались в сходных обстоятельствах. В знак траура некоторые лондонцы носили черную повязку на рукаве, а женщины еще и черные ленты в волосах. И жили привычной жизнью.

Джини осмелела настолько, что на некоторые утренние визиты брала с собой ворона. Однажды она взяла его с собой в парк, считая, что глупая птица должна преодолеть страх перед полетами вне дома. Особенно это понадобится, если они уедут в деревню. Ворону вряд ли понравится просидеть всю дорогу в закрытой карете. Джини и сама боялась такой перспективы.

Если леди Поумрой позволительно явиться со своим вонючим пекинесом, а миссис Смит-Корбетт с пестрым котом на поводке, украшенном бриллиантами, то и Джини можно усадить черного ворона себе на обтянутое черным шелком плечо, на всякий случай прикрыв рукав белоснежным носовым платком. Олив имел бешеный успех, и в результате его тоже пригласили совершать светские визиты.

Джини предварительно выясняла, что в гостиной не будут присутствовать ни кошки, ни очень большие собаки, ни леди с перьями в прическе. В свою очередь, она предупреждала Олива, чтобы он не позволял себе никаких скверных выходок.

Олив пил чай с блюдечка, брал кусочки бисквита из рук. Называл хозяйку дома по имени, кланялся, произносил на прощание «здор-рово» или «блеск» и, случалось, прихватывал с собой какую-нибудь сережку или блестящий ключик, которые Джини как можно быстрее возвращала. Он редко ругался, никого ни разу не клюнул и позволял дамам почесать то место у себя под клювом, куда он сам не мог дотянуться. Он даже делал кульбиты и другие цирковые штучки, когда ребятишек приводили из детской, чтобы они посмотрели на ворона графини, который умеет считать. Дети приходили в восторг от Олива и от Джини. Мало кто из взрослых гостей хотел видеть детей, говорить с ними или позволить дотронуться до себя ручонками. А леди Ардет была совсем другая. И ничего страшного не было в том, что ворон сядет тебе на голову. Все это, вместе взятое, обеспечивало Джини симпатии любой хозяйки аристократического дома.