Барбара Мецгер - Крылья любви

• Название: Крылья любви
• Автор: Барбара Мецгер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-059483-2, 978-5-403-01401-4

Прекрасная Имоджин Маклин в отчаянии: ее муж-офицер убит, она осталась без гроша и, что хуже всего, нелепое недоразумение стало причиной скандала, погубившего ее репутацию.

Помощь приходит с совершенно неожиданной стороны… Таинственный сэр Корин Ардсли, которого все окружающие считают либо неисправимым фантазером, либо просто безумцем, готов жениться на Имоджин, чтобы избавить ее от позора и всеобщего осуждения.

Несчастная соглашается на этот брак от безысходности, но очень скоро ее благодарность сэру Корину превращается в страстную, искреннюю любовь. И она снова верит в счастье…

---

– Собака останется здесь. Вы подружитесь.

– Подружимся?

– Ну да. Станете друзьями. Понял?

– Я… да.

Когда Рэндольфы уже обосновались в доме, Олив все-таки показал, кто тут главный. Он научился подражать голосу мистера Рэндольфа и подавал собаке команды «Сесть!», «Встать!», «Ко мне!» и так далее – исключительно ради собственного дьявольского удовольствия. В конечном счёте он все же оставался бесом. Он также приучил собаку делиться с ним едой, не то принимался клевать ее в зад. Утомившись, усаживался бедняжке Хелен на ее широкую спину и нес патрульную службу в саду за домом, охраняя его от нежелательных гостей, в том числе и от ястребов.

Скоро в доме стало чище, спокойнее, жизнь упорядочилась. Хлопот, однако, тоже хватало, поскольку все и каждый помогали Джини подготовиться к приему у принца. Видимо, все понимали важность первого появления графини в большом свете. Всем хотелось угодить симпатичной новой хозяйке, а еще больше – новому хозяину. Одна из его редких улыбок или слово похвалы ускоряли работу и делали ее более легкой. Казалось, то, что доставляет радость лорду Ардету, доставляет радость всем в доме. Должно быть, у него на это есть особый дар, считала Джини. Богу ведомо, что и она хотела доставлять ему радость.

Мисс Хэдли и Мари вели бесконечные дискуссии о платьях и прическах, а также о модных аксессуарах, почти не уделяя времени Джини, за исключением тех часов, когда обучали ее придворным манерам. Мисс Хэдли в точности знала, как низко надо приседать в реверансе перед королевскими особами, не упустила и того, как надо подниматься из этой позиции, чтобы не потерять равновесия и не упасть вверх тормашками.

Настроение у Джини было, в общем, неважное. У нее замечательный муж – странный и нередко пугающий, но добрый, и хотя, как иногда говорят, крыша у него поехала, но не слишком заметно. По крайней мере, никто из посторонних не замечал, что он помешанный, или же они считали вполне естественным, что знатный человек обращается к призракам… на нескольких древних наречиях. Магические фокусы Джини предпочитала не замечать.

Но как бы там ни было, Ардет ее муж, который вот-вот может в ней разочароваться. Она предполагала, что он не испытывает влечения к ней как к женщине, потому что он больше не подходил к ее двери и не ужинал с ней наедине. А теперь он того и гляди убедится, что она не принята в светском обществе, а он, бесспорно, хотел, чтобы дело обстояло иначе. Он, наверное, уже осознал, что совершил неудачную сделку. Правда, хозяйство в доме, благодаря женщинам, более опытным, чем она, идет сейчас гладко, но это и все. Джини не могла найти песочные часы, хотя объехала все ломбарды, адреса которых дал ей юный Шон, в надежде, что кто-нибудь нашел их и продал. Ни в одной из таких лавок не нашлось ничего, что напоминало бы маленькую брошь, красочно описанную Ардетом. Даже этого она не смогла для него сделать.

Хуже всего то, что она никогда не станет такой леди, какой он заслуживает.

Мисс Хэдли научила ее тонкостям придворных поклонов. Миссис Рэндольф приготовила настойку на мяте, которая избавляла Джини от тошноты. Шон подарил счастливую кроличью лапку. Олив принес жемчужину. Мари порой проводила целые ночи за шитьем вместо того, чтобы навещать Кэмпбелла в конюшне. Расстроенный Кэмпбелл тем не менее начищал карету до немыслимого блеска, чтобы графиня, не дай Бог, не испачкала свои юбки. Даже плаксивая горничная Сьюзен внесла свой вклад: расспрашивая своего нового поклонника, лакея из соседнего дома, она выяснила, что его хозяева получили приглашение на какой-то прием уже после того, как граф и графиня побывали у них с приватным визитом. Для Джини такое сообщение было все равно что приговор к тюремному заключению; от волнения у нее вспотели пальцы, и она уронила на пол еще одну из драгоценных китайских ваз, которую в это время держала в руках. Сьюзен, разумеется, расплакалась в три ручья.

Тем временем мистер Рэндольф посетил разок-другой местный паб, где проще простого было выяснить из разговоров завсегдатаев, кто приглашен на высокий раут, и таким образом подготовить лорда Ардета. Заодно дворецкий разузнал, кто из генералов поддерживает установление пенсий для ветеранов. Получил он и сведения о том, что некий виконт не прочь продать принадлежащую ему угольную шахту, в которой произошел обвал. Как выразился граф, такая информация дороже золота, ибо позволит его агентам продолжить начатую им деятельность после его отбытия. Рэндольф решил, что его сиятельство имеет в виду отъезд в родовое поместье после рождения графиней ребенка. Ардет имел в виду окончательный уход.

Было чрезвычайно важно, чтобы он вошел в круг этих аристократов как равный им, вошел так, чтобы впоследствии никто не стал бы задавать никаких вопросов. Это был его шанс доказать, чего он стоит. Проклятие, но этот шанс был ему необходим, он жаждал его получить! Иногда ему хотелось ткнуть себя ножом, чтобы только увидеть, как потечет кровь.

Джини тоже должна занять свое место. Когда она обоснуется в Ардсли-Кип, то по праву станет первой леди в округе, и местное общество должно будет ее принять. Он был намерен добиться того, чтобы и у лондонцев не оставалось иного выбора – ради этого он был готов пойти на любые фокусы и манипуляции. Запустил бы кота к голубям или, скажем, ворона к этим щеголям. Увидеть бы, какая такая голубая кровь потечет из ран, нанесенных острым клювом разбушевавшегося гремлина… Джини принадлежит ему, и больше никто и никогда не посмеет показать ей спину. Кстати, она должна встретиться со своими родственниками, иначе тоска не перестанет терзать ей сердце. Ее злобная сестра, как стало известно Ардету, намерена появиться в Карлтон-Хаусе вместе со своим мужем, старшим братом Элгина, Роджером, бароном Кормаком. Ардет не сказал Джини об этом. Излишек информации бывает опасен.

Джини нервничает. Ардету очень хотелось утешить ее успокоить… Не воздействием на ее разум, нет, живым прикосновением рук, ласковым и согревающим. И более того.

Гораздо более.

Он почти уже примирил свои обеты со своими желаниями. Джини его жена, и она ему желанна. Она не оплакивает Маклина, и он, Ардет, ей небезразличен. Нет ничего греховного в том, что мужчина занимается любовью со своей женой, разве не так? Потом он вдруг вспомнил, что он не вполне такой мужчина, каким Джини его считает.

Может, он никогда им и не станет, если отдастся чувственным инстинктам, забыв о своих благородных намерениях. Были у него и более глубокие соображения. Ардет не был уверен, что будет вести себя как джентльмен в объятиях Джини. После долгих веков без женщины? Он может ее напугать. Более того, утратив контроль над собой, он может причинить ей боль. «Маленькая смерть» сексуального финала может обернуться чем-то и в самом деле опасным для жизни.

Это уже нечто в духе условий дьявола, который предоставил Ардету шесть месяцев, а потом целую вечность, чтобы оплакивать их. Именно так долго Ардет чувствовал бы свою вину, если бы причинил боль своей жене.

Вот почему он сторонился ее так долго, как только мог.

Но в тот вечер, на который был назначен торжественный прием у принца-регента, Ардет не мог сторониться Джини, делать вид, что не замечает ее, и вообще прикидываться равнодушным. Увидев, как его красивая, соблазнительная жена спускается с лестницы, он едва удержался от того, чтобы не взбежать по этой лестнице вверх, не подхватить Джини на руки и не отнести ее к ней или к себе в спальню, да в любую комнату, где есть кровать. Черт побери, в любую комнату, где есть ковер и дверь. Он сорвал бы с ее соблазнительного тела это блестящее платье, распустил ее сияющие волосы и сделал бы ее своей женой в полном смысле этого слова.

Как же она хороша в этом платье серого цвета, почти того же темного оттенка, как полуночное небо; черная кружевная накидка, которая скрывала ее беременность, усыпана была серебряными блестками, сияющими, как звезды в безлунную ночь. Волосы были забраны в узел на макушке, скрепленный бриллиантовой диадемой. Ардет дивился тому, как он мог при первом знакомстве счесть ее всего лишь миловидной.

Он видел великое множество красивых женщин, большинство великолепных королев и куртизанок своего времени, слишком чисто уходивших из жизни в расцвете красоты. Как правило, они были суетными созданиями и при встрече с ним беспокоились прежде всего о том, как они выглядят, как будто ему было до этого дело. Он их не разглядывал, он просто выполнял свою работу.

Сейчас он замечал каждую черточку.

Леди Ардет была не просто хороша собой. Он понимал, что она испытывает чувство страха, но ее врожденная смелость пробивалась через этот страх, добавляя новые оттенки к тому, что было на поверхности. Ее собственные усилия сделать себя как можно привлекательнее и свет новой жизни, озаривший ее, сделали ее облик достойным воплощения на художественном полотне. Она стала совершенной. Она принадлежит ему. Она, но не ее ребенок.