Кресли Коул - Бессмертная любовь

• Название: Бессмертная любовь
• Автор: Кресли Коул
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-061106-5, 978-5-403-02037-4

Лахлан Макрив, предводитель таинственного клана шотландских горцев, служащих Луне, долго ждал, когда найдет, наконец, ту единственную, что предназначена ему древним пророчеством.

Он искал, верил и надеялся.

Однако прекрасная Эммалайн Трой, которой предстоит стать его подругой, происходит из рода злейших врагов Лахлана.

Оказавшись в его руках, она приготовилась к судьбе страшнее смерти. Но Лахлану не нужна вынужденная покорность. По-настоящему соединить их с Эммалайн может только любовь. Страстная, всепоглощающая любовь, которую не в силах разрушить ни опасность, ни разлука, ни магическое заклятие…

---

Лук снова наставили на него.

– Стреляй в него, если он последует за нами, – приказала Никс.

– Тогда можешь утыкать меня стрелами! – прохрипел он.

Никс посмотрела на него.

– Мы не знаем ничего, что бы тебе помогло. И мне кажется, что тебе не стоит тратить силы зря. – Обращаясь к трем своим спутницам, она добавила: – Я ведь говорила вам, что мы не привезем ее с собой из этой поездки.

И они уехали.

– Куда, к гребаной матери, ее забрал этот вампир? – рявкнул Лахлан в телефон.

– Я не знаю!

– Твои валькирии привели их к нам в дом…

– Это не дом Эммы. Ее дом здесь!

– Теперь – нет. Клянусь тебе, ведьма, что когда я ее найду, то больше к вам ее не подпущу.

– Ты ведь ее найдешь? Ты – охотник, который будет искать свое самое дорогое имущество. Лучшего и желать нельзя. – Она вдруг заговорила спокойно, почти безмятежно. Он ясно услышал, как ее губы раздвинулись в презрительной усмешке. – Да, отправляйся и найди ее. А потом, знаешь что? Когда ты привезешь ее сюда, целую и невредимую, я почешу моего нового песика за ушком, вместо того чтобы содрать с него шкуру.

– О чем ты говоришь, женщина?

Ее слова буквально сочились злобой.

– Я сейчас держу ногу на шее твоего братца. Обменяю Гаррета на Эмму.

Связь оборвалась.

Глава 31

Эмме казалось, что она превратилась в жертву, положенную на алтарь темных сил.

Вампир переместился в темный коридор у тяжелой деревянной двери. Он отпер дверь и открыл ее, а потом толкнул ее внутрь с такой силой, что она упала на холодный каменный пол. Голова у нее кружилась после телепортации, и она осталась лежать там, куда упала, – рядом с длинным стрельчатым окном, уходившим вверх не меньше чем на двадцать футов. Стекло было похоже на темный обсидиан, а золотая инкрустация изящно переплеталась, составляя символы черной магии.

Вампир оставил ее одну, бросив единственное предупреждение:

– Не пытайся сбежать. Из этой комнаты перемещаться может только он.

А потом он ушел, снова заперев дверь.

Эмма содрогнулась, с трудом оторвав взгляд от окна, и, встав на колени, начала осматривать комнату. Это оказался кабинет, причем явно используемый: на письменном столе лежали бумаги – однако в нем было сыро и сильно пахло давно пролитой кровью.

Отчаянные вопли долетели к ней откуда-то из недр замка, и, вскочив, Эмма начала настороженно осматриваться. Что, к дьяволу, она наделала?

Но прежде чем ее успели захлестнуть сожаления, вернулись картины огня. Происходившее было настолько четким, словно она там присутствовала.

Пламя усиливалось, и легкие Лахлана заполнились огнем, и это заставило его реагировать даже сильнее, чем на сгоревшую кожу ног. Он не доставит им удовольствия слышать, как он рычит от боли. Ему предстоит умереть не в первый раз, и не во второй… кто знает, сколько раз он делал это за пятнадцать десятилетий, в которые он сгорал и снова возрождался к новому аду. Его ненависть была единственным, что помогало ему сохранить хоть какую-то часть разума, – и он отчаянно за нее цеплялся.

Он цеплялся за нее, когда пламя спадало. Он цеплялся за нее тогда, когда понял, что только одна нога не дает ему найти ее, и когда он заставил себя сломать кость, и потом, когда он… позволил зверю завладеть им, чтобы можно было…

Эмма опустила голову, давясь сухими спазмами. Лахлан цеплялся за свою ненависть, пока не нашел ее – ту, которую он ощутил наверху, ту, которая должна была его спасти…

А потом он сражался ради нее со своей ненавистью.

Эмма изумилась тому, что Лахлан ее не убил. Как ему удалось не поддаться смятению и ненависти, примешивавшимся к его потребности овладеть ею и найти забвение? Почему он не взял ее со зверской жестокостью, пока его кожа продолжала пылать?

Лахлан не хотел, чтобы она узнала о его муках – и теперь она поняла почему. Она знала, что ей следовало бы рассказать ему о приходящих во сне воспоминаниях, но что она могла бы сказать про это? Что она пережила апокалиптическое озарение? Что она наконец узнала, как именно его терзали, – и что она уверена, что ничего худшего ни одному существу переносить не приходилось?

И как сказать ему о том, что это с ним проделал ее отец?

«Злобные, мерзкие паразиты, которым место в аду».

Ее чуть не вырвало, однако она сумела справиться с собой. Она не боялась, что Лахлан мог ее за это возненавидеть, но это обжигало бы, кипело, словно капля едкой кислоты на коже. И постоянно подтачивало бы его силы. Ее отец уничтожил почти всю его семью – родных, которых он, несомненно, любил.

Теперь, когда она знала все, что пришлось перенести Лахлану, знала его мысли и клятву отомстить, горячий стыд захлестывал ее при воспоминании о том, как она спорила с ним из-за его стремления к возмездию.

Особенно сейчас, когда намеревалась навсегда отнять у него возможность отомстить.

Ее решение было… окончательным. Пока она лежала в Кайнвейне на холодном полу, посреди той бойни, ее ум стремительно работал. Горький стыд сменился знаменитой гордостью валькирий и чувством чести, которое наконец-то пришло к ней. Недостойная. Испуганная. Слабая. Эмма Покорная. Теперь уже – нет.

Потому что – и это было странно – теперь, когда ее эмоции стихли и она получила возможность мыслить более четко, она все равно поступила бы точно так же.

Ее пугало то, насколько решительно она была настроена. Да, прежняя Эмма все еще пряталась где-то в уголке ее сознания, вереща о том, насколько это глупо.

Но новая Эмма понимала, что это не глупость заставляет ее рисковать жизнью: ей просто так стыдно, что уже не страшно. Ей необходимо это сделать, чтобы исправить дела со своим ковеном и Лахланом.

Лахлан! Великодушный король, в которого она безоглядно влюбилась. И за него она будет сражаться неотступно.

Ее отец – ее крест. Она явилась сюда, чтобы убить Деместриу.

* * *

В течение всего адского часа, пока Харманн вез Лахлана на частный аэродром, тому приходилось постоянно бороться с потребностью принять облик оборотня. Ему так и не удалось сойти с бритвенно-тонкой границы и начать рассуждать так четко, как следовало бы. Эмма в плену у вампиров, а Гаррет в плену у валькирий!

Проклятие оборотней. Сила и ярость, которые двигали ими в битве, становились помехами во всех других ситуациях. Чем больше они чем-то дорожили, тем отчаяннее зверю хотелось подняться, чтобы это защищать.

Лахлан рассчитывал на то, что вампиры забрали Эмму в Хелвиту, к Деместриу, хотя они вполне способны были доставить ее к Айво или этому Кристофу. Он отправил Касс найти Уиллема и Манро, собрать как можно быстрее оборотней – столько, сколько удастся найти за это время – и направиться к замку Кристофа. Лахлан знал, что Кассандра это сделает. Когда Эмма исчезла, Касс один раз заглянула ему в глаза – и наконец все поняла.

Но что, если Лахлан ошибается относительно того, куда именно ее забрали? Что, если он и на этот раз не сможет отыскать Хелвиту? Казалось, что теперь, когда он полностью осознал все случившееся, он потерял способность мыслить.

Все случившееся… Гаррета тоже захватили в плен. Его как-то сумели поймать. Как-то? Воочию видев демонстрацию меткости Люсии, силы Реджин, скорости Никс и злобной сосредоточенности Кэдрин, Лахлан понял, что недооценил противника.

– Гаррета взяли в плен, – сообщил он Бау, позвонив ему из машины, которую Харманн гнал по туманным шотландским дорогам. – Верни его.

– Проклятие! Все не так просто, Лахлан.

Все было очень просто. Лахлан хотел, чтобы Гаррет оказался на свободе. Бау был сильным оборотнем и славился своей безжалостностью.

– Освободи его! – прорычал он.

– Не сможем. Я не хотел тебе говорить, но его охраняют чертовы призраки.

Гаррет, последний из его кровных родичей, оказался в плену под охраной их древних врагов, в руках безумного, злобного существа.

И… Эмма его оставила.

Намеренно его оставила. Сделала сознательное усилие для того, чтобы его покинуть, и для этого подползла к протянутой руке вампира.

Все затянулось алой дымкой.

«Нет, с этим надо справиться». Лахлан снова и снова перебирал все, что знал об Эмме, пытаясь понять, почему она это сделала.

За ней охотились вампиры. Оказывается, это она была им нужна. Для чего? Для которой из сторон? Анника – ее приемная мать. Эмма говорила, что ее родная мать была родом из Лидии. Елена. Это у нее она унаследовала свою внешность.

Когда они подъезжали к аэродрому, взошло солнце. Лахлан взревел от досады, ненавидя дневное светило, не желая больше видеть его восхода. Эмма находится неизвестно где, а его нет рядом, чтобы ее защитить. Может быть, сейчас ее прибили колом к земле где-то под открытым небом!

«Думай! Перебери все, что ты о ней успел узнать. Семьдесят лет. Колледж…»

Он нахмурился. Ему уже случалось видеть женщин из Лидии. У них была светлая кожа, как у Эммы, но темные, очень темные волосы и глаза. Эмма была светловолосая, а глаза у нее были голубые.