Уильям Фолкнер - Притча

• Название: Притча
• Автор: Уильям Фолкнер
• Жанр: Проза

---

- Да, сэр, - пробормотал полковник. Потом он выпрямился и громко произнес: - Да, сэр.

- Но может ли он быть именно тем человеком?

- Прошу прощенья, сэр, - сказал полковник.

- Вы ничего не ответили: это он или не он?

- Прошу прощенья, сэр, - сказал полковник. - Я должен во что-то верить.

- Пусть даже только в смерть?

- Прошу прощенья, сэр.

Старый генерал повернулся к американцу.

- Капитан?

- Это ставит нас всех в трудное положение, не так ли? - сказал американский капитан. - Всех нас троих; и я не знаю, кому хуже всего. Потому что я не просто видел его мертвым - я похоронил этого человека посреди Атлантического океана. Фамилия его... была - нет, этого не может быть, потому что он стоит передо мной, - нет, не Брозный. По крайней мере в прошлом году она была другой. Она была... черт возьми - прошу прощенья, сэр, - есть Бржевский. Он из одного шахтерского городка под Питтсбургом. Я похоронил его. То есть я руководил похоронной командой, прочел молитву - вам известна эта процедура. Мы были национальной гвардией, вряд ли вы знаете, что это такое...

- Знаю, - сказал старый генерал.

- Сэр? - произнес капитан.

- Я знаю, что это такое, - сказал старый генерал. - Продолжайте.

- Слушаюсь, сэр. Гражданские сами организовали роту, чтобы пойти и умереть за нашего дорогого старого Рутгерса, - такая вот история, выбрали себе офицеров, написали в правительство, какое у кого звание, и ухватились за военный кодекс, чтобы вызубрить, сколько успеем, до утверждения званий. Отплыли мы в октябре прошлого года, на судне у нас начался грипп, и, когда умер первый - это был Бржевский, - оказалось, что никто, кроме меня, не успел прочесть в наставлении, как хоронить мертвых солдат, - я был тогда... э... вторым лейтенантом - и вышло так, что я прочел это, девушка дала мне отставку, и я догадывался, почему. То есть я знал, кто был тот парень. Ну, знаете, как оно бывает: думаешь, как бы отплатить ей, заставить раскаяться; ты лежишь мертвым, ей необходимо перешагнуть через тебя, уже ничего нельзя поделать, и тут уж она...

- Да, - сказал старый генерал. - Знаю.

- Сэр?

- Я знаю и это.

- Конечно, знаете - во всяком случае, помните, - сказал капитан. Никто не старится настолько, как бы... - и наконец сумел остановиться.

- Прошу прошенья, сэр, - сказал он.

- Ничего, - ответил старый генерал. - Продолжайте. Итак, вы похоронили его.

- Словом, в тот вечер просто случайно, или из любопытства, или, может, то был личный интерес, я прочел, что нужно будет делать, чтобы потом отделаться от меня и привести счета дяди Сэма в порядок, а когда Бр... - он умолк и торопливо взглянул на капрала, но лишь на секунду, даже меньше, чем на секунду, просто запнулся, - ...первый скончался, я был избран лично удостоверить с офицером медслужбы, что этот человек мертв, подписать свидетельство, выстроить отделение для салюта и дать команду опустить тело за борт. Однако за две недели, пока мы не прибыли в Брест, и все остальные поднаторели в этом. Видите, что у нас получается. То есть у него, это с ним происходит неизвестно что: если я схоронил его в октябре прошлого года посреди океана, то полковник Бил не мог видеть, как он был убит под Монсом в четырнадцатом. А если полковник Бил видел это, то он не может стоять здесь, дожидаясь, чтобы вы расстреляли его зав... - Капитан умолк. Потом торопливо произнес: - Прошу прощенья, сэр. Я не...

- Да, - сказал старый генерал мягким, любезным, ровным голосом. - В таком случае полковник Бил ошибается.

- Нет, сэр, - сказал полковник.

- Значит, вы верите полковнику Билу?

- Раз он так говорит, сэр.

- Это не ответ. Верите вы ему?

Он взглянул на капитана в упор. Капитан ответил ему уверенным взглядом. Потом сказал:

- И в то, что я засвидетельствовал его смерть и похоронил. Затем обратился к капралу на плохом французском:

- Значит, ты вернулся. Рад тебя видеть, и надеюсь, что путешествие было приятным.

Потом снова взглянул на старого генерала так же уверенно, как и он, так же любезно и твердо, и смотрел, пока старый генерал не сказал по-французски:

- Вы говорите и на моем языке.

- Благодарю вас, сэр, - ответил капитан. - Пока что этого не сказал ни один француз.

- Не скромничайте. Говорите вы хорошо. Как ваша фамилия?

- Миддлтон, сэр.

- Вам, должно быть, лет двадцать пять?

- Двадцать четыре, сэр.

- Двадцать четыре. Когда-нибудь вы станете очень опасным человеком, если уже не стали.

Потом повернулся к капралу:

- Благодарю, мое дитя. Можешь вернуться к своему отделению. - И, не оборачиваясь, позвал одного из адъютантов, однако, когда капрал поворачивался, адъютант уже вышел из-за стола, он подошел вместе с капралом к двери и скрылся за ней, американский капитан повернул голову и на секунду снова встретил спокойный непроницаемый взгляд, услышал негромкий, спокойный, почти любезный голос:

- Дело в том, что и здесь его фамилия Бржевский.

Старый генерал откинулся на спинку кресла, он снова стал похож на ребенка в маскарадном костюме, имитирующем тяжелое, пышное бремя голубого и алого, золота, бронзы и кожи, и даже стало казаться, что пятеро сидящих поднялись и обступили его. Он сказал по-английски:

- Пока что я должен вас покинуть. Но майор Блюм говорит по-английски. Разумеется, хуже, чем вы и даже чем капитан Миддлтон по-французски, но ничего, один из наших союзников, полковник Бил, видел этого капрала убитым, а другой - капитан Миддлтон - похоронил его, поэтому нам остается лишь засвидетельствовать его воскресение, и никто не сможет сделать этого лучше, чем майор Блюм, он был в 1913 году направлен из академии в этот полк, следовательно, находился в полку еще до того, как этот вездесущий капрал оказался там. Поэтому вопрос только в том... - старый генерал сделал секундную паузу; казалось, он оглядел присутствующих, даже не шевельнувшись, - изящное, хрупкое тело, изящное лицо, красивое, безмятежное и ужасающее, ...кто встретился с ним первым: полковник ли Бил под Монсом в августе четырнадцатого или майор Блюм под Шалоном в том же месяце - разумеется, до того, как капитан Миддлтон похоронил его в море в семнадцатом. Но вопрос этот чисто академический, подлинность его личности - если это можно назвать так - установлена (ведь ее никто не оспаривал), остается лишь резюме, и этим займется майор Блюм.

Старый генерал поднялся; все присутствующие, за исключением двух генералов, тут же встали, и, хотя он торопливо сказал: "Нет, сидите, сидите", - трое офицеров продолжали стоять. Старый генерал обратился к французскому майору:

- Полковник Бил говорит, что видел призраки своих лучников в Бельгии; нужно подкрепить это хотя бы нашими архангелами на Эне. Не сомневаюсь, что вам это удастся, - громадные, бесплотные тени патрулируют нашу линию фронта, с каждым шагом они сгущаются, уплотняются, становятся все более похожими на архангелов, возможно, и наш капрал шагает вместе с ними - идет обычная перестрелка, этого вполне достаточно, чтобы здравомыслящий человек не высовывал голову из траншеи и радовался тому, что у него есть траншея, однако наш капрал наверху, между бруствером и проволокой, он идет спокойно, как монах по своему монастырю, а громадные, яркие, расплывчатые тени плывут над ним в темном воздухе? Или, может, даже не плывут, а просто висят над проволокой, глядя на это разорение, как фермер на свое реповое поле? Постарайтесь, майор.

- У меня всего лишь майорское воображение, - сказал тот. - Ему далеко до вашего.

- Ерунда, - сказал старый генерал. - Преступление - если оно имело место - уже доказано. Имело место? Доказано? Нам даже не пришлось ничего доказывать; он не только заблаговременно признался в нем - он загладил его. И теперь нужно лишь добиться снисхождения - сострадания, если мы сможем убедить его принять сострадание. Постарайтесь, расскажите им что-нибудь.

- Была история с девочкой, - сказал майор.

- Да, - сказал старый генерал. - Брачный пир и вино.

- Нет, - ответил майор. - Не совсем так. Видите ли, я могу - как это dementire - contredire - сказать против...

- Возразить, - подсказал американский капитан.

- Благодарю, - сказал майор. - ...Возразить вам; майорскому воображению под силу полковые сплетни.

- Расскажите.

И майор рассказал, однако после того, как генерал вышел из комнаты. Маленькая девочка, ребенок, в одном из городков на Эне слепла, ее спасла бы операция, которую мог сделать известный парижский хирург, и этот капрал стал собирать у солдат двух ближайших дивизий по франку, по два, пока не набралась нужная сумма, и ребенка отправили в Париж. Потом рассказал историю со стариком. В 1914 году у него была жена, дочь, внук и небольшая ферма, он слишком долго не эвакуировался, почти до последней минуты, будучи не в силах расстаться со своим хозяйством; дочь и внук пропали в неразберихе, которая окончилась первым сражением на Марне, старуха жена умерла на дороге от холода, и, когда деревню освободили, старик вернулся туда один, он сошел с ума, забыл свое имя, свое горе и все на свете, мычал, пускал слюни, кормился отбросами солдатских кухонь, спал в канавах и живых изгородях на той земле, что раньше принадлежала ему, в конце концов капрал, потратив свой отпуск, нашел одного из родственников старика в далекой деревне, снова собрал деньги среди солдат полка и отправил беднягу к нему.