Сергей Платов - Зимнее обострение

• Название: Зимнее обострение
• Автор: Сергей Платов
• Издательство: Альфа-Книга
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-992-0431-5

У людей нормальных сезонные обострения отсутствуют как таковые. У ненормальных эти самые обострения проявляются весной и осенью. А вот Илюху Солнцевского и его сплоченную команду в составе старого прохвоста черта Изи, очаровательной бывшей разбойницы Соловейки и весьма возмужавшего Змея Горыныча Моти эта напасть накрыла зимой. Что стоит за этим обострением, читатели узнают, когда откроют книгу и встретятся с полюбившимися ранее героями. Их приключения всегда увлекательны и небезопасны. И на этот раз на кону стоит ни больше ни меньше как жизнь супруги верховного киевского правителя князя Берендея. Княгиню Агриппину и ее еще не родившегося сына душегубы хотят извести. Подозрение падает на ближайших родственников Берендея и Агриппины…

Что ж, нашим героям приходится откладывать лыжи и сноуборды в сторону, отодвигать личные проблемы на второй план и с головой окунаться в самое что ни на есть специальное задание. Собственно для таких задач и создавалось элитное боевое подразделение «Дружина специального назначения».

---

— Он говорит, что можно просто Изя, он не гордый, пояснил Солнцевский.

Берендей не привык, чтобы его игнорировали, но справился с эмоциями и сквозь зубы закончил:

— …предоставляется просто Изе.

И на этот раз черт, покрытый мороком, не соизволил ответить князю, предпочтя свое непосредственное начальство в виде посредника.

— Мой коллега говорит, что ни в чем не виноват, оправдываться не за что, и, таким образом, отказывается от последнего слова.

Тут средний богатырь на некоторое время оторвался от созерцания неба и вновь что-то шепнул на ухо Солнцевскому.

— Но от последнего желания он не отказывается, — озвучил слова друга Илюха, — дозвольте, ваше благородие, вашему верному богатырю трубочку перед смертью выкурить и на гуслях думу кручинную вывести.

Князь настолько растерялся после подобного Изиного демарша, что обошелся простым кивком головы: мол, давай, выводи.

Вообще-то разрешение на курение в общественном месте для черта не требовалось, он и так дымил словно паровоз, поэтому сразу перешел ко второму пункту. Изя лихо заломил меховую шапку на затылок и резво ударил по струнам.

К своему великому удивлению, через несколько тактов Илюха узнал исполняемое произведение, узнал, и тут же бросил взгляд на Берендея. Так и есть! Губы повеселевшего было князя еле заметно пытались проговорить трагические слова песни. С каждым словом облик самодержца обретал первоначальный хмурый вид.

Илюха старательно почесал в затылке и припомнил историю, что произошла около полугода назад. Берендей тогда вел неравную битву с зеленым змием и попытался перенести боевые действия в «Чумные палаты», подальше от бдительного ока супруги. Они с Изей поначалу сопротивлялись, но вспомнили о мужской солидарности и встали под знамена загулявшего князя. Правда, вскоре биться довелось на два фронта, со змием и с коалиционными происками — в лице Любавы и Агриппины. Под их бурным натиском пришлось уйти в глухую оборону и запереться в бане. Двери были крепкие, отступали не с пустыми руками, так что загулявшие мужчины могли продолжить возлияния в относительной безопасности и в таком же относительном комфорте. Два дня из осажденной крепости раздавалось недружное, но искреннее пение: «…врагу не сдается наш гордый „Варяг“, пощады никто не желает!»

В перерывах между позиционными боями Илюха рассказал фильм про гибель героического крейсера и не менее героической канонерки Берендею, и тот со всей широтой душевной, как никто другой, принял близко к сердцу подвиг русских моряков. А уж песня вообще выбивала неизменную слезу из вельможных очей верховного правителя Киева.

Боеприпасы таки подошли к концу, и безоружные, но не сломленные духом бойцы были вынуждены капитулировать. Напоследок князь предлагал непременно открыть кингстоны или, в крайнем случае, подпалить баню, но прижимистый Изя уговорил обойтись разбитым об стену ковшом. На уговоры Берендей поддавался плохо, но в конце концов пошел на компромисс и разнес вдребезги помимо ковша еще три шайки. Наконец, дверь была открыта и загулявшая троица сделала нетвердый шаг наружу, предварительно напомнив противнику о правилах отношения к военнопленным, предусмотренных Женевской конвенцией. Конечно, ни Агриппина, ни Соловей о них и слыхом не слыхивали, и вся компания получила по полной программе.

Однако тогда, в остывающей бане, князь был по одну сторону баррикад с мужской составляющей «Дружины специального назначения», а вот сейчас Изя, терзая ни в чем не повинные гусли, перевел его в разряд тех самых врагов, которым никогда не сдастся знаменитый «Варяг». От осознания этого у Берендея как-то защемило в груди, ему стало очень тоскливо.

Вскоре Изя закончил свое выступление и опять вернулся к задумчивому созерцанию пролетающих на небе облаков, смачно попыхивая трубкой. За все это время средний богатырь так и не посмотрел на князя и не проронил в его сторону ни одного слова.

— Может, Любава что-нибудь скажет? — робко поинтересовался Берендей.

Илюха нагнулся к своей боевой подруге, и она что-то прошептала ему на ухо.

— Нет, не скажет, — отрезал старший богатырь, — она, в общем и целом, согласна с Изей, мы присяге не изменяли, воинский долг как могли выполняли, так чего оправдываться? А что касаемо последнего желания, так младший богатырь просит, чтобы на картинках ее изображали непременно в косухе, с разрезом на сарафане и без всяких дурацких кокошников на голове.

— Где изображали? — не понял князь.

— На картинках, — пожал плечами Солнцевский. — А что, у нас народ любит безвинно пострадавших от произвола властей добрым словом вспоминать. Так что мы рассчитываем попасть если не на иконы (черт при этих словах чуть не подавился мундштуком), то в летописи точно. Поэтому лучше заранее обговорить наш будущий облик на картинках, чтобы перед потомками не стыдно было.

На князя жалко было смотреть — таким несчастным и потерянным он стоял напротив приговоренных им самим друзей.

— Лично я тоже совершенно согласен со своими коллегами, — продолжил гнуть свое Илюха, — лямку мы тянули честно, не крысятничали, офицерский паек ночью под одеялом не жевали, пулям не кланялись, особистам тоже. Может, поэтому и погибаем так глупо.

Трогательную речь прервал странный звук, вырвавшийся из уст Сусанны, это было нечто среднее между стоном и рычанием. К кому он был обращен, непонятно, то ли к оцепеневшему отцу, то ли к говорившему Илюхе.

— Ты прости нас, князь, если что не так сделали, видит бог, не по злобе, а исключительно под влиянием не зависящих от нас обстоятельств. Ладно, что-то я заболтался, давайте начнем, что ли?

С этими словами бывший солнцевский браток, а ныне старший богатырь «Дружины специального назначения» решительно шагнул в сторону врытых в землю кольев.

— Да, чуть не забыл! — опомнился Илюха и вновь обратился к Берендею: — Мотю не бросай, к себе забери. Корми три раза в день, утром рано не буди, по пустякам не гоняй. А уж он тебе и за друга, и за охранника отслужит.

Тут Солнцевский нагнулся к своему любимцу, заключил его в могучие объятия и погладил каждую из трех голов. Мотя откликнулся на такое проявление чувств бурной истерикой и водопадом слез. Этот поток был настолько сильным, что даже смыл злорадные улыбки с лиц Старко, Гордона и сладкой парочки из далекого Малого Халявца. Да что там улыбки, Вилорий сделал нетвердый шаг по направлению к жене и… обнял ее. Дальше произошло совсем удивительное: Сусанна уткнулась носом в его грудь и зарыдала.

В такой душещипательный момент за спинами хмурой стражи раздался очень знакомый голос:

— Что значит занят, зайдите попозже? Это вам не тут, это я пришел, а не кто-нибудь незваный!

В следующее мгновение, с трудом пробившись сквозь строй ратников, на сцене жизни появился Микишка.

— Срочное послание для князя! — наконец-то догадался он произнести пароль и в три прыжка очутился подле Берендея. Тут до него дошло, что происходит что-то не совсем обычное, и, вместо того чтобы отдать письмо адресату, он уставился на эшафот.

— Не казнили еще этого расстригу окаянного? Поделом тебе и твоим отморозкам законченным, особенно этой змеюке трехголовой! Кстати, кольев маловато приготовили, тут важно всю компанию одним махом прихлопнуть, а то в будущем хлебнем горюшка. Хотя… — тут Микишка на некоторое время задумался и, старательно сформулировав в своей голове мысль, изрек: — С другой стороны, с ними не так скучно было. Да и цели в жизни у меня теперича не будет, а жизнь без цели теряет смысл. Пожалел бы ты их, великий князь. Ну там, батогов пусть отведают, розгами также можно, непременно разжаловать всех, анафеме предать, в рудники дальние сослать и уж только опосля всего этого — простить, чтобы впредь неповадно было.

Никто из присутствующих не поверил своим ушам. Отношение Микишки к «Дружине специального назначения» было известно всем в городе, тем удивительнее оказалась вторая часть его выступления.

— Тьфу на тебя, морда скобленая, — бросил Микишка Солнцевскому, — совсем меня с толку сбил своей казнью. Я даже про сообщение великой важности чуть не забыл.

С этими словами он сунул свернутый пергамент Берендею, плюнул в сторону эшафота и бросился прочь.

Берендей проводил взглядом, полным искреннего удивления, ошалелого дьячка и резким движением сломал сургучовую печать на послании. Где-то с минуту стояла почти гробовая тишина — князь читал послание. Причем читал он его раза три, не меньше. С каждым разом лицо князя разглаживалось, а под конец он даже еле заметно улыбнулся уголками губ.

— Открылись новые обстоятельства дела, а посему повелеваю: казнь отменить, все свободны! — зычно провозгласил князь, но тут же поправился: — Окромя спецдружинников, естественно, у меня к ним разговор имеется.