Дмитрий Калюжный - Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина

• Название: Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина
• Автор: Дмитрий Калюжный
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-9533-1075-7

Настоящая книга, представляющая новый, оригинальный взгляд на историю России XIX–XX веков, завершает цикл, посвященный отечественной истории и начатый книгами «Другая история Руси», «Другая история Московского царства», «Другая история Российской империи». В центре внимания авторов – истоки и особенности русской революции от Александра I до Путина, ведь тревожное «дыхание» этой революции мы ощущаем до сих пор, пережив совсем недавно перестройку и падение великой империи.

Завершая цикл книг по русской истории, авторы проекта «Версии мировой истории» планируют продолжать его новыми трудами на самые злободневные исторические темы.

---

Еще несколько миллионов крестьян занимались обрабатывающей промышленностью у себя в деревне, не бросая земледелия. И для этого были две особые причины: климатическая и финансовая.

Из-за нашего климата земледелие оказывается в худших условиях, чем западное. Приходится в четыре месяца сделать на земле те же работы, которые на Западе можно разложить на семь, а то и десять. Зато в остальные восемь месяцев нет никакого дела, относящегося к земледелию, и рабочий труд может быть употреблен на другое занятие.

А финансовая причина в том, что земледелие не дает дохода, достаточного для покрытия обязательных расходов крестьянского хозяйства (прежде всего податей). В таком положении находилась вся центральная полоса России, а потому домашняя промышленность и отхожие промыслы стали здесь уже с давних пор необходимым вспомогательным ресурсом крестьянина.

Понятно, что развитое русского кустарничества не есть «пережиток древних времен», а просто одна из форм, в которых выразилось общее оживление народного потребления и промышленной жизни. Сначала такие работы предшествовали появлению фабрики; потом работу кустарю заказывал фабрикант. Даже когда мастер кустарничал на свой страх и риск, он находился в зависимости от торговца-скупщика. Таким образом, это массовое кустарное производство и по происхождению своему, и по характеру было с самого начала капиталистическим предприятием, а не «народным развлечением», хотя, разумеется, жители России всегда отличались незаурядной склонностью чем-нибудь занять руки, да и природная скудость почвы понуждала их к предпринимательству.

К 1913-му году фабрика начала вытеснять кустаря, давая рабочие места под своей крышей тем, кому раньше давала работу на дом. И все же нельзя забывать, что на протяжении XVIII и XIX веков и даже в начале ХХ в России процветала надомная промышленность, чьи застрельщики по своей энергичности мало чем отличались от американских предпринимателей-самородков. Правда, сочетание сельскохозяйственных и несельскохозяйственных занятий, навязанное населению экономическими обстоятельствами, тормозило развитие торговой и промышленной культуры, ибо там, где на коммерцию и промышленность смотрели всего лишь как на источник побочного заработка, они не могли выделиться в самостоятельные отрасли.

А в заключение этого маленького обзора напомним, что накануне Первой мировой войны зерно вывозили в ущерб своему народу, а хуже всех жил при этом производитель зерна, крестьянин. Дворянин по-прежнему паразитствовал. И. Л. Солоневич писал по этому поводу:

«По данным профессора Озерова – вероятно, преувеличенным, крестьяне платили (налог. – Авт.) с десятины в пять раз больше помещиков. По данным Плеханова, дворянство получило от казны (следовательно, от крестьянства по преимуществу) около семи миллиардов в виде выкупных платежей, банковских кредитов, арендной платы и т. п. Большая советская энциклопедия утверждает, что в предвоенные годы крестьянство уплачивало дворянам-паразитам до 289 миллионов в год арендной платы за землю. Все эти цифры, может быть, и преувеличены: было бы легкомысленно принимать статистику очень уж всерьез. Но, во всяком случае, вне всякого сомнения шел процесс перекачивания денег из растущего крестьянского хозяйства в умиравшее дворянское. И именно этот процесс задерживал техническое переоборудование сельского хозяйства».

Первая мировая война

В последнем десятилетии XVIII века сильно вырос рабочий класс в Европе и вместе с тем обнаружилась его крайняя необеспеченность: нищета и голод распространились в невиданных до тех пор размерах. Под этим впечатлением Т. Мальтус написал свою знаменитую книгу, в которой возлагал всю вину нищеты рабочего класса на него самого, – на его непредусмотрительное размножение, и доказывал, что население возрастает вообще гораздо быстрее, чем увеличиваются средства существования в силу неизбежного закона природы. Идеи Мальтуса были восприняты крупнейшими экономистами, среди которых А. Смит, Ж. Б. Сэй, Дж. Милль и другие; Давид Рикардо включил эти положения в разработанную им теорию заработной платы.

Сто лет спустя, в конце XIX века, в Англии и особенно во Франции прирост населения значительно уменьшился или даже вовсе приостановился. Мальтузианство стало быстро терять здесь приверженцев: решили, что оно верно не для всех времен и не для всех народов.

Первая мировая война, голод и революции 1917–1922 годов дали идеям Мальтуса новую жизнь. Выдающийся экономист Джон Мэйнард Кейнс, проанализировав данные статистики, показал, что накануне войны в Европе наблюдались признаки перенаселения, что именно перенаселение Германии и России в конечном счете вызвало Первую мировую войну и революцию в России. В таких условиях Германия активно готовилась к переделу мира и тратила большие средства на вооружение. Если к 1913 году в сравнении с 1900-м английский военно-морской бюджет увеличился на 186 %, а французский на 175 %, то германский поднялся на 375 % – рост вдвое выше, чем в Англии! Англия и Франция не имели такого прироста населения, как Германия, – и вот оказывается, что и в самом деле от демографической динамики, сопоставленной с емкостью природы, зависят и экономика, и накал экспансии вовне.

Однако есть масса данных для предположения, что решающей в развязывании войны была роль США. Американский капитал исподволь науськивал европейские державы на столкновения с тем, чтобы, гигантски усилившись за счет военно-промышленных поставок воюющим сторонам, в нужный момент предстать перед ослабевшими конкурентами в качестве «главного распорядителя» в решении международных вопросов.

А прологом и поводом к Первой мировой стали балканские войны 1912–1913 годов. В 1912-м объединившиеся в результате усилий русской дипломатии Сербия, Черногория, Болгария и Греция начали войну против Турции, столь долго угнетавшей их, и нанесли ей поражение. Германия и Австро-Венгрия, рассматривая образование Балканского союза как нежелательный для них успех России, постарались этот союз развалить, и подтолкнули Болгарию к выступлению против Сербии и Греции. В ходе второй балканской войны Болгария, на которую ополчились также Румыния и Турция, потерпела поражение.

Все эти события существенно обострили российско-германские и российско-австрийские противоречия, зато союз Англии, Франции и России – Антанта, укрепился.

16 июля 1914 года, после того как Австрия начала военные действия в Сербии, Николай II подписал указ о всеобщей мобилизации, однако не объявляя никому войны. Три дня спустя войну России объявила Германия, а 3 августа она же объявила войну Франции. На следующий день Англия под предлогом нарушения немецкими войсками нейтралитета Бельгии объявила войну Германии. Затем 23 августа в войну на стороне Антанты вступила Япония. Вооруженный конфликт приобрел мировой характер.

Хотя державы Антанты по людским и материальным ресурсам существенно превосходили австро-германский блок, степень их готовности к широкомасштабным боевым действиям была ниже. Рассчитывая, как, впрочем, и все страны-участники конфликта, на молниеносную войну, Германия предполагала быстро разгромить Францию, а затем всеми силами обрушиться на ее восточную союзницу.

Экономика России развивалась хоть и быстро, но, как уже сказано, с отставанием от Европы, а особенно от Германии; громадным было отставание и по вооружению, что, конечно, снижало ее шансы. Но самое печальное, что война эта так и не стала народной в отличие от, например, войны с Наполеоном, хоть и обращался к народу государь с просьбой о «консолидации» в своем манифесте: «В грозный час испытаний да будут забыты внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя и Его народа и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага…» Ничего этого народ не понимал. В воспоминаниях героя войны А. А. Брусилова мы находим подтверждение этому:

«… Даже после объявления войны прибывшие из внутренних областей России пополнения совершенно не понимали, какая это война свалилась им на голову. Сколько раз спрашивал я в окопах, из-за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там эрц-герец-перц (австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд. – Авт.) с женой были убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы – не знал почти никто, что такое славяне – было также темно, а почему немцы из-за Сербии вздумали воевать, было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из-за чего, то есть по капризу царя».

Уже 26 июля 1914 года при голосовании в IV Государственной думе (она начала работать в ноябре 1912-го) по вопросу о предоставлении военных кредитов правительству фракция социал-демократов выступила со следующей декларацией о войне:

«Настоящая война, порожденная политикой захватов, является войной, ответственность за которую несут правящие круги всех воюющих теперь стран. Пролетариат, постоянный защитник свободы и интересов народа, во всякий момент будет защищать культурные блага народа от всяких посягательств, откуда бы они ни исходили – извне или изнутри. Но когда раздаются призывы к единению народа с властью, мы, констатируя, что народы России, так же как и все народы, вовлечены в войну помимо своей воли, по вине их правящих кругов, считаем нужным подчеркнуть все лицемерие и всю беспочвенность этих призывов к единению».