Эрик Бутаков - Одиннадцать

• Название: Одиннадцать
• Автор: Эрик Бутаков
• Жанр: Современная проза
• Год: 2007
• ISBN: 5-91344-039-0, 978-5-91344-039-6

Пятая книга иркутского писателя, жанр которого нелегко определить. И не мудрено, так как, сам автор постоянно утверждает, что «жизнь скоротечна и склеена из различных сюжетов, значения которых порой непонятны, порой не поняты», и добавляет в этом произведении: «Осторожно! Не причините вреда тому, что вы видите – вы-то отвернетесь, а как быть ему?!.. Это так же касается и снов!»

---

– Понятно, – прошептала она.

– …… – он хотел было ещё что-то сказать, но…

– Браво! – кто-то захлопал за спиной у Ефима.

Ефим оглянулся.

– А вот и мой хозяин, – обреченно произнесла Саша. – А я уже всё – плыву по течению.

– Нет, Саша, я ещё держу тебя. Сейчас посмотрим, что это за хозяин.

И встав, и повернувшись к человеку, хлопавшему за спиной, Ефим спросил:

– Ты кто такой? – и бросил на пол окурок…

А с пола поднял арбалет.

Человек перестал хлопать и улыбаться – он понял, что Ефим может и на спуск нажать.

С виду ему было лет тридцать пять—сорок, короткая стрижка, довольно сильная фигура, спортивная одежда и особая примета – сломанное ухо. Такие уши Ефим видел у борцов, как правило, уже достигших мастерства. Возможно, что и перед ним стоя борец. Тогда тем более, нужно было держать его на расстоянии – черт знает, что у них тут у всех на уме.

– Не дури, Ефим Тимофеевич, – произнес человек со сломанным ухом.

– Кто здесь из нас дурит? – переспросил Ефим, всё ещё держа «на мушке» вошедшего. – Ты кто такой, я спрашиваю, а?

– Я директор этой базы, – ответил человек.

– А она?

– Инструктор.

– Ты всё видел?

– Да.

– Тогда скажи, что всё это значит?

– Что именно?

– Что это за херня? – Ефим начал злиться. – Я приехал, живу – никого не трогаю, а тут подавай вам спарринги в полном контакте!.. Вы здесь все ебанутые или только она?

Ефим ткнул пальцем Сашу в бок. Она стерпела, хотя её слегка перекосило.

– Ефим Тимофеевич, так надо – это тест, так сказать… На выживаемость. – Пытался объясниться «сломанное ухо».

– На выживаемость мою или вашу? – Ефим улыбнулся. – Чего ты мне мозги дырявишь – говори как есть, не ёрзай… А то я тебе ногу прострелю.

– Прежде чем сделать тебе предложение о дальнейшей работе, необходимо было понять, справишься ли ты с ней. Поэтому и был организован этот тест, и всё остальное…

– Что за работа?

– Я пока сказать не могу. Приедут твои друзья – всё объяснят. Я доложу, что этот тест пройден по высшей категории.

– И много ещё таких тестов? – Ефим не опускал оружие.

– Не знаю – смотря какой у тебя будет уровень работы. Но этот – уже точно закончился. А дальше, перед каждым тестом, ты будешь проинформирован, о том, что предстоит делать… Если конечно на работу дашь согласие.

Ефим на секунду задумался, не сводя глаз директора базы, спросил:

– А кого здесь готовят?

– Людей для специальной работы. Специальные поездки – довольно увлекательные, мне кажется, и интересные… Тебе, точно, понравятся.

– Ноль, ноль, семь?

– Типа того. Но не совсем так. Скорее, это путешествие за большой чужой счет в сказку, так сказать.

– То есть, мне предложат выполнять работу шпиона в другом государстве? В горячей точке?

– Нет, не в этом смысле – это точно я говорю.

– А что тогда? Экономический шпионаж?

– Да нет же! – директор засмеялся. – Кому он нужен?

– А потом – ликвидируют или подставят?

– Нет. Ты живой нужен. Будут очень стараться, чтобы ты выжил! Потому и проверяют тебя – справишься ли? Я лично тебя готовить буду… и вот – она, – «Сломанное Ухо» кивнул в сторону мокрой Саши.

Ефим почесал переносицу. Этот парень, похоже, не врал. Мог бы и не говорить ничего, а ведь говорит. Интересно девки пляшут…

– И много людей вы здесь наготовили?

– Не задавай вопросы Ефим Тимофеевич – знаешь же, что я на такие вопросы не отвечу. Ты ещё имена и адреса спроси… Сам понимаешь!

– Не понимаю…

«Да и черт с вами!» – подумал Ефим. Он вдруг ощутил, как он устал за эти сутки. Во, бляха, прилетел в «командировочку»!

Ефим опустил арбалет.

– Пойду я, отдохну, с вашего позволения, друзья мои – сказал он директору базы. – А ты развяжи девочку и скажи ей, чтобы он больше не хулиганила со мной. Хорошо?

– Хорошо, Ефим Тимофеевич. Отдыхай, конечно, – трудный денек выдался. Извини, что всё так получилась – работа такая. Потом сам поймешь… Зла не держи.

– Да не держу я зла – девочку жалко – она совсем замерзла на сквозняке, – и он ещё разок не сильно ткнул её пальцем в бок и снова шлепнул (напоследок) по заднице. – Так и манишь, зараза. Так и манишь… Ух!

(Саша совсем сникла и почти не шевелилась. Казалась, что всё происходящее, ей не интересно. Она, прикрученная к штанге, просто ждала, быстрей бы всё это уже заканчивалось.)

Потом Ефим положил арбалет на пол, направив стрелу в сторону стены, нажал на спуск, оценил, как глубоко вонзилась в штукатурку стрела, и пошел к выходу, не глядя на директора, который оставался слева.

– Ефим Тимофеевич, – вдруг позвал его директор, когда Ефим был уже почти у выхода.

Ефим остановился, повернулся, посмотрел на «сломанное ухо»:

– Что ещё?

Тот указал пальцем на аптечку в углу зала над столом – из неё Ефим пластырь доставал. До аптечки от директора было примерно такое же расстояние, как и от Ефима до директора.

– Вертикальная или горизонтальная? – спросил директор.

– Что «вертикальная или горизонтальная»? – не понял Ефим.

– Полоска на крестике, – пояснил директор, кивая на красный крест, нарисованный на деревянной дверце аптечки.

Ефим посмотрел на крестик.

– Ну, вертикальная…

Директор – «Сломанное Ухо» сделал почти незаметное глазу, но очень резкое и короткое движение. Свист, и …

Острая звездочка «сюрикэн» вонзилась в дверцу в аккурат по вертикальной полоске.

«Да, – подумал Ефим, – в горизонтальную было бы сложнее попасть. Надо было в горизонтальную сказать…»

Директор смотрел на Ефима из-под лобья. Его глаза улыбались, хотя лицо оставалось серьезным.

– И хули? – пожал плечами Ефим. – Молодец! Потом научишь!

* * *

– Ну и постояльца ты нам подсунул, Владимир Павлович! – директор спортивного комплекса, Геннадий Валерьевич, сидел за своим директорским столом и просматривал в своём компьютере запись всего того, что происходило вчера вечером в его залах. Он уже не первый раз её просматривал, силясь понять причину Сашиного поражения. Но так ничего не мог сам себе объяснить – всё было, как на ладони, и она не должна была проиграть! Но проиграла. Когда-то, теперь уже для всех давно, а для него, как вчера, он тоже проиграл в финале Олимпиады сопернику, который был явно слабее его. Это было всегда загадкой для профессионального спортсмена, каким был Геннадий Валерьевич. И это его злило.

Владимир Павлович повесил своё пальто в шкаф, поставил кейс на край стола и присел рядом с директором полюбопытствовать, что же там, в компьютере такого, что так удивляет Геннадия? Наверное, его протеже что-то вчера начудил:

– Что тут у нас?

– Вот – полюбуйся! – Геннадий включил момент, где Ефим топит Сашку.

Прищурившись, внимательно вглядываясь в монитор, Владимир Павлович во всех четырех картинках (четыре камеры стоят в бассейне) увидел то, от чего он остался доволен. Дойдя то места, когда Ефим швырнул окурок в объектив, оскалился и помахал ручкой, Владимир Павлович хмыкнул и попросил остановить.

– Это впервые? – спросил он у Геннадия Валерьевича.

– Первый раз за два года, – ответил директор.

– Чудненько! А как всё началось?

Геннадий переключил запись в самое начало, на то место, где Ефим подглядывает в приоткрытую дверь тира.

Не пропустив ни одного мгновения, вновь, ещё раз просмотрев последнюю сцену в бассейне, Палыч задумчиво сказал:

– Странно – он не должен был победить!

– Вот именно! – поддержал его тут же директор. – Вот именно! Непонятно, что он сотворил!

– Что он сотворил – понятно. Он сам рассказывает, что он сотворил. Это у него уже было с собакой. Но как он грамотно тот случай сюда перенес. Ты заметил?

– Да чепуха какая-то! Она не должна была проиграть! Сами видите – у него не было шансов…

– Где она? – Владимир Павлович вспомнил об Александре.

– У себя.

– Зови.

Геннадий Валерьевич нажал нужную кнопку на своём директорском пульте, занимавшем приличную площадь его стола, и почти сразу же в дверь постучали.

– Входи, входи, – крикнул он.

Дверь бесшумно открылась, вошла Саша. Её голова была перемотана, как на картине про героев-защитников Севастополя.

– Присаживайся, – предложил директор.

Она присела за стол, положив руки на колени, не касаясь столешницы.

Владимир Павлович присел напротив неё.

– Как ты? – спросил он по-отечески, но явно без сочувствия. (Она это чувствовала – им всем, наверно, радостно, что нашелся хоть один мужик, который ей «наподдавал», как они выражались).

– Нормально, – спокойно ответила она и посмотрела в глаза Палычу.

Тот непроизвольно улыбнулся – такого черного синяка он никогда не видел на столь милом, когда-то (до синяка), но распухшем теперь, личике. Сейчас она была карикатурным персонажем амазонки, попавшей в засаду. Ох, и сильно же она попала! «Нет, – подумал он, – действительно, прав, кто говорит, что война не для женщин!» А вслух произнес: