Линн Флевелинг - Месть Темного Бога

• Название: Месть Темного Бога
• Автор: Линн Флевелинг
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1998
• ISBN: 5-15-000257-7

Защита, как нож, — оружие обоюдоострое. Но юному Алеку, с ужасом ожидавшему казни за преступление, которого не совершал, было не из чего выбирать. Потому он и ухватился за помощь таинственного незнакомца, зовущего себя Серегилом… и очень скоро оказался втянутым в войну против самого Темного Бога всемогущего Властителя Смерти. Ставка в такой игре — жизнь, правила ее неизвестны. Служители Темного Бога следуют за воинами Света по пятам, охотятся за ними, разя клинком и магией, предательством и изменой. Демоны, вызванные из бездны Ада, вырываются на волю, и страшной будет месть Темного Бога.

---

Микам решительно отказался присутствовать при этом. Пока Серегил заканчивал свой туалет, Микам вышел из спальни на балкон и стал смотреть, как Алек в саду тренируется в стрельбе из лука. Терпеливо оценивая каждый свой выстрел, юноша посылал стрелу за стрелой в мишень — мешок с соломой, укрепленный в развилке ветвей дерева.

Накануне вечером Алек скрепя сердцем предложил отправиться на казнь вместе с Серегилом. но Серегил и Микам в один голос принялись его отговаривать.

— Там не будет ничего, что тебе следовало бы увидеть, — убеждал его Серегил, тактично не упоминая того факта, что после посещения склепов юноша теперь просыпается каждую ночь с криком из-за преследующих его кошмаров.

Алек явно испытывал облегчение, хотя и явился к завтраку с виноватым видом.

Пока Микам следил за его тренировкой, внезапный порыв ветра бросил прядь волос в глаза юноше, и стрела не попала в цель. Без всякого раздражения Алек отбросил прядь и отправился собирать стрелы, чтобы начать все сначала.

«Какая жалость, что ты не столь же заботлив по отношению к себе, как к луку и стрелам», — подумал Микам, возвращаясь в теплую спальню.

Серегил перед зеркалом примерял широкополую черную шляпу. Сдвинув ее набок, он отступил подальше, чтобы оценить достигнутый эффект.

— Как тебе кажется, так хорошо? — спросил он. Микам критически оглядел простой серый бархатный кафтан и более темный плащ.

— Никому в голову не придет, будто ты явился на свадьбу. Серегил поклонился ему с невеселой улыбкой.

— Элегантно, но строго, а? Прекрасно. Пусть никто и никогда не скажет, что благородный Серегил не знает, как одеваться для такого случая. Алек все еще стреляет?

— Да. Но знаешь что: может быть, ты зря отговорил его от поездки. Он теперь переживает, не подвел ли тебя. Серегил пожал плечами:

— Возможно. Но ведь в конце концов он сам так решил. Ты же видел: он заставил себя отправиться в склеп, потому «то знал: это важно. Сегодня такой необходимости нет, и ему о том известно. Он просто недоволен собой за брезгливость. Черт возьми, я и сам бы не пошел, если бы не был должен. По Римини и так уже ходят слухи, обо мне уже поют баллады: несчастный изгнанник безвинно брошен в тюрьму и прочие вопли и сопли. Так что я должен появиться, вот я и отправляюсь. По крайней мере этот бедолага облегчил нам предстоящее дело, заблаговременно убив себя. Когда такой казни подвергают живого человека, я сам потом мучаюсь от кошмаров.

Эшафот находился в нескольких милях от города. На голой возвышенности рядом с пустынной дорогой, ведущей в Цирну, известной как Холм Предателей, была сооружена каменная платформа. Виселица и иссеченная топором плаха говорили о неумолимом правосудии царицы.

Серегил поглубже нахлобучил шляпу, проклиная в душе долг, заставивший его отправиться в дорогу в столь ненастное утро. Зима уже месяц как сковала морозом северные края, но здесь, на побережье, только теперь настали настоящие холода. Легкий снежок припорошил поля на рассвете; вдали сверкали ледяными шапками горные вершины.

Вокруг эшафота уже собралась изрядная толпа. Аристократы верхом на породистых лошадях жались друг к другу; от толпы — зевак, нищих, любителей кровавых зрелищ — их отделяло небольшое, но хорошо заметное пространство.

Зрители окружили платформу, перебрасываясь приветствиями и шутками, словно на ярмарке, закусывали в тени виселицы и подначивали друг друга подойти достаточно близко к плахе, чтобы до них долетели капли крови жертвы.

Не обращая внимания на внезапное волнение и крики в толпе, вызванные его появлением, Серегил подъехал к Нисандеру и Теро, стоявшим с краю группы аристократов.

Теро поднял брови, увидев его.

— Алек не поехал с тобой?

Серегил сразу же ощетинился, ожидая, как обычно, колкости от молодого волшебника.

— Может быть, это и к лучшему, — спокойно сказал Нисандер. — То, что здесь произойдет, не принадлежит к вещам, которыми общество Скалы могло бы гордиться. Очень жаль, что такая жестокость оказывается столь эффективной уздой для злоумышленников.

Этим утром Нисандер казался еще более озабоченным, чем обычно, заметил Серегил. Несмотря на наличие неопровержимых доказательств, старый маг все-таки не мог поверить в предательство Бариена. Серегил знал Нисандера достаточно хорошо, чтобы понимать: переживания его гораздо мучительнее, чем просто разочарование в человеке; как самый близкий советник и царицы, и наместника, Нисандер винил себя в том, что вовремя не разглядел такого серьезного заговора. К несчастью, сейчас обсуждать это с ним было совершенно неуместно.

Сохраняя приличествующее случаю мрачное выражение лица, Серегил успешно уклонился от попыток некоторых любопытных придворных втянуть его в разговор. Вместо этого он с определенным сардоническим удовольствием прислушивался к болтовне вокруг.

Господа и дамы, которые только неделю назад пировали за столом наместника, теперь многозначительно говорили о неожиданно пришедших им на память подозрительных обстоятельствах, о разговорах за столом, которые теперь представлялись им доказательством предательства.

Время приближалось к полудню; серое небо стало понемногу светлеть. Толпа, которой надоело ожидание, начала проявлять беспокойство, и в ответ всадники в синей форме городской стражи стали наводить порядок.

Озябший и недовольный, Серегил поежился в седле.

— Процессия должна была бы уже появиться.

— Он прав. Не взглянуть ли мне в магический кристалл, Нисандер? — предложил Теро.

— Может быть, мы… — Старый волшебник умолк и поднес руку ко лбу, вглядываясь вдаль. — Нет, пожалуй, в этом нет надобности.

По дороге во весь опор мчался всадник. Когда он приблизился, стало видно, что это царский глашатай.

— Ад и все его дьяволы, — завопил кто-то, — сейчас нам испортят все удовольствие!

Предположение казалось справедливым, и толпа заворчала, но раздалась, чтобы дать дорогу глашатаю. Спешившись, тот поднялся на подножие виселицы, развернул свиток и громким ясным голосом объявил:

— По приказу царицы Идрилейн Второй показательная казнь Бариена-и-Жала откладывается. Сегодня четвертование не состоится. Да здравствует милосердие царицы!

Раздался свист и недовольные крики зевак, но аристократы по большей части повернули коней к городу с выражением облегчения.

— Что случилось? — пробормотал Серегил.

— Представить себе не могу, — ответил Нисандер. — Подозреваю, однако, что в Доме Орески меня ждет вызов к царице.

Нисандер оказался прав. Он поспешил во дворец; Идрилейн и Фория ждали его в кабинете царицы. Идрилейн сидела в кресле, рядом, вытянувшись по стойке «смирно», застыла Фория. Обе женщины были чрезвычайно мрачны.

— Садись, Нисандер. Я хочу, чтобы ты кое-что выслушал, — коротко бросила Идрилейн, указывая ему на единственное, кроме ее собственного, кресло в комнате. — Фория, повтори Нисандеру то, что ты рассказала мне.

— Благородный Бариен не принадлежал к леранцам, — начала Фория так же невыразительно, как армейский сержант доложил бы о смене караула. — Он умер потому, что решил, будто, сам того не зная, помог заговорщикам, поскольку и он, и Теукрос пользовались услугами Албена и наживались на этом.

— Значит, он узнал Албена тогда на допросе? — спросил Нисандер, вспомнив странное выражение лица наместника. Фория покачала головой:

— Нет, он никогда не видел этого мошенника и даже имени его не слышал. Все делалось через Теукроса. Это началось три года назад. Благородный Теукрос оказался втянут в крупную спекуляцию недвижимостью в западных провинциях, которая кончилась провалом.

— Я помню тот скандал, — сказал Нисандер. — Я, правда, не знал, что Теукрос был в нем замешан.

— Он был разорен, — сообщила Фория. — Под конец он должен был благородному Херлеусу, который все затеял, несколько миллионов.

— Херлеусу? — Нисандер порылся в памяти, но не смог вспомнить этого человека.

— Он был убит кабаном на охоте в том же году, — напомнила ему Идрилейн.

— После его смерти выяснились некоторые обстоятельства, говорящие о том, что он был одним из леранцев, но доказать тогда это не удалось.

— Ах, я начинаю догадываться…

— Теукрос был разорен, — повторила Фория. — Даже у Бариена не было достаточно денег, чтобы выручить его, а Херлеус ничего не хотел слушать. Бариен говорил мне, что он советовал племяннику признать свой позор и отправиться в изгнание. Сначала Теукрос согласился. На следующий день, однако, он явился к дяде и предложил план для спасения чести семьи.

— В этот план входила подделка некоторых документов, к которым, кроме самой царицы, имел доступ только Бариен? Фория неохотно кивнула:

— По-видимому, Теукрос отправился к Херлеусу, чтобы последний раз умолять его об отсрочке. Тогда-то Херлеус и предложил ему использовать высокое положение Бариена, чтобы золото, доставляемое по Золотому пути, попало не в царскую сокровищницу. Херлеус познакомил Теукроса с Албеном, который мог подделать необходимые документы. Короче говоря, Бариен не мог вынести, что его бесхребетный негодяй племянник будет опозорен, и на все согласился. Им нужна была моя помощь в этом деле, и я ради Бариена не стала отказываться. Мы оба потом жалели об этом, но думали, что тем случаем все и ограничилось, пока не всплыли обстоятельства, связанные с ролью Албена в деле благородного Серегила.