Василий Минаков - Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика)

• Название: Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика)
• Автор: Василий Минаков
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1981

Аннотация издательства: Документальное повествование о подвигах летчиков морской авиации Черноморского флота в годы Великой Отечественной воины, в период подготовки и проведения операции по освобождению Северного Кавказа, города-героя Новороссийска. В центре изображаемых событий — воины 5-го гвардейского минно-торпедного авиаполка, проявившие героизм, мужество и отвагу при нанесении сокрушительных ударов по врагу на море и на суше.

[1] Так помечены страницы, номер предшествует.

[1] Так помечены ссылки на примечания.

lenok555: Вторая книга мемуаров В. И. Минакова, предыдущая — "Фронт до самого неба", следующая — "Гневное небо Тавриды".

---

Утром узнали, что ночной налет фашистов большого ущерба полку не нанес. Потерь в личном составе не было ни в городке, ни на аэродроме, матчасть пострадала незначительно.

Немедленно около штаба и жилых корпусов были отрыты глубокие щели.

На дальних коммуникациях

В то же утро 31 марта нам зачитали телеграмму командующего Черноморским флотом. От имени военного совета вице-адмирал Октябрьский благодарил за мощный бомбоудар по вражеским судам и ставил нас в пример всем соединениям, частям и кораблям флота.

День начался как обычно. Четверка торпедоносцев заступила на дежурство. Пятнадцатиминутная готовность к вылету. Ведущий группы — замкомэск Бесов, ведомые — Беликов, Федоров, я. В десять часов поступило приказание — уничтожить транспорт противника. Конвой обнаружен воздушным разведчиком в районе Евпаторийского [253] залива. Транспорт прикрывается двумя миноносцами, двумя быстроходными десантными баржами и сторожевым кораблем, а с воздуха — двумя «Дорнье-24». По составу охранения можно предполагать, что на транспорте весьма важный груз.

Группа в воздухе. Бесов и его штурман капитан Кравченко повели нас через восточную часть моря. Пройдя траверз Керченского пролива, ведущий неожиданно повернул вправо на тридцать градусов.

— Что это значит? — спрашиваю Володю.

— Сам не пойму...

— С земли нашей группе что-нибудь передавали, Панов?

— Нет, командир.

Выскочили к Алуште. Группа летела вдоль берега на виду у противника. Что заставило Бесова принять такое решение?

Вдруг пара Беликова круто отвернула в сторону моря и быстро скрылась за горизонтом. Вторая неожиданность! Виктор Беликов, прославленный летчик, дисциплинированный, отважный боец...

Наша пара продолжала полет под наведенными стволами зениток. Очевидно, Бесов решил осмотреть прибрежные коммуникации. После прохода Херсонесского маяка вздохнули с облегчением: на некоторое время оторвались от берега, занятого врагом.

По времени должны были выйти в район цели. Усилили наблюдение. Вскоре я увидел справа на горизонте корабли противника. Ведущий тоже обнаружил конвой, стал разворачиваться в его сторону. Снизившись до тридцати метров, пара понеслась на цель. Транспорт с нашей стороны прикрывали два миноносца, с противоположного борта — две быстроходные десантные баржи. Направление явно невыгодное. Но ведущий решил атаковать с ходу. Нас заметили издали, открыли ураганный огонь. Бесов пытался маневрировать, но выйти из [254] зоны огня не удалось. Плотность его все усиливалась. Подключились зенитные автоматы и крупнокалиберные пулеметы. Сверху наседали два До-24, поливая наши машины огнем из пулеметов. Воздушные стрелки вели ответный огонь. Ведущий сбросил торпеду с дистанции шестьсот метров. Следом — и мы.

Резкими маневрами по вертикали и горизонту выходим из зоны действительного огня. «Дорнье» не отстают, но атакуют уже с опаской, с больших дистанций.

— Мимо! Торпеды прошли по носу транспорта, — докладывает Панов.

— Успел развернуться на нас, — с досадой добавляет Ерастов.

Снова та же ошибка!

Приближаюсь к самолету Бесова. Поведение его непонятно: то резко набирает высоту, то снижается. Запрашиваю, в чем дело.

— Что-то случилось с рулями... — отвечает Панову его радист.

Иду рядом. Вижу, что он с трудом справляется с управлением. «Дорнье» отвернули, мы вышли в открытое море...

На земле выяснилось, что на машине Бесова перебит трос триммера. Были и другие повреждения. На нашем самолете техник насчитал более двух десятков пробоин.

Вскоре приземлился самолет Федорова. Беликов не вернулся.

— После ухода из района Алушты наша пара направилась к мысу Тарханкут, — рассказал Федоров. — Обойдя его морем, прошли до Ак-Мечети. Не обнаружив там плавсредств, Беликов решил лететь через сушу к Евпатории. Выскочили в море между мысом Лукул и Евпаторией и сразу обнаружили конвой. С ходу, со стороны берега атаковали. Но корабли открыли такой огонь...

От прямого попадания в бензобак правого крыла факелом вспыхнул самолет Беликова. Сделав горку, перескочил [255] через быстроходную баржу, сбросил торпеду, а затем сам устремился горящей стрелой на транспорт...

Так погибли наши боевые друзья, верные сыны Родины — командир звена капитан Виктор Николаевич Беликов, штурман капитан Василий Пантелеймонович Овсянников, стрелок-радист младший сержант Григорий Никифорович Зыгуля, воздушный стрелок старший сержант Григорий Павлович Северин...

Потрясенные печальной вестью, мы еще находились на аэродроме, когда прибыл командир полка. Выслушав наши доклады, приказал собраться у крайнего капонира при въезде на аэродром: сейчас должен подъехать командующий ВВС флота генерал Василий Васильевич Ермаченков.

— Будьте готовы доложить ему обо всем.

Через несколько минут показалась «эмка». На переднем сиденье Ермаченков, на заднем — генерал Петр Николаевич Лемешко, прибывший на стажировку с Тихоокеанского флота.

— Подробности могут доложить экипажи, участвовавшие в этом вылете, — закончил Канарев свой доклад командующему.

Генерал подошел к нам. Расспросив обо всем, сказал: — Нужно проверить, достиг ли горящий самолет цели...

За ужином я спросил Кравченко, почему они с Бесовым повернули к Алуште.

— Решили осмотреть и южный берег Крыма.

— А в результате их служба воздушного наблюдения заранее оповестила корабли!

— Хотели как лучше... Две атаки...

Да, две атаки, а результат...

На следующий день по тревоге поднялись в воздух четыре торпедоносца и два бомбардировщика. Вылетели по данным разведки, которую вел на дальних коммуникациях экипаж Бесова: на обратном маршруте он обнаружил [256] в районе Гурзуфа плавсредства противника, сбросил по ним шесть бомб.

Радиограмма разведчика на земле была расшифрована так: обнаружены два транспорта в охранении барж.

Группу торпедоносцев повел Лобанов. С ним Литвяков, Бабий, я. Бомбардировщики — Дурновцев и Соловьев.

Полет над морем прошел благополучно, не считая встречи с До-24. Увидев нашу группу, он быстро развернулся в сторону крымского берега и со снижением скрылся за горизонтом.

В виду горы Аю-Даг обнаружили цель. Транспортов в конвое не оказалось! Две быстроходные баржи шли в сторону Феодосии, таща на буксире еще одну. Охранение — два сторожевых катера. Лобанов принял решение: торпедоносцам не атаковать. Бомбардировщики сделали по два захода, сбрасывая каждый по пяти «соток». Бомбы рвались недалеко от барж, но прямых попаданий не было.

Возвращались в недоумении: неужели такой опытный штурман, как Кравченко, мог ошибиться в определении состава конвоя? Кто-то пошутил:

— Да сегодня же первое апреля!

Оказалось, радист в штабе напутал.

Вечером состоялся разбор обоих вылетов. Гвардейцы почтили память героически погибшего экипажа минутой молчания.

* * *

На Черноморском флоте широко применялось взаимодействие авиации с подводными лодками. Смысл его заключался в следующем. Подводные лодки заранее занимали позиции вдоль коммуникаций противника. Самолеты непрерывно вели поиск на этих путях. В последние десять минут каждого часа лодки подвсплывали для прослушивания эфира, и авиаторы передавали им данные [257] о месте, составе и элементах движения обнаруженных вражеских кораблей.

Бывало и наоборот — подводники вызывали авиацию для удара. Такая необходимость возникала обычно при встрече с крупным конвоем противника, когда после торпедной атаки подлодки результат не бывал достигнут, а дальнейшее преследование становилось бессмысленным или невозможным.

Особенно часто приходилось вылетать в северо-западную часть Черного моря, на дальние коммуникации у румынского и болгарского побережий. Именно там, в районах интенсивного движения вражеских кораблей и судов, наше взаимодействие с подводным флотом оказывалось необходимым и давало наибольший эффект.

В апреле, с улучшением погодных условий, такие полеты значительно участились. Почти ежедневно один или два экипажа полка производили поиск в районе дальних коммуникаций. Особенно отличался в разведке экипаж Лобанова. Когда не было возможности вывести на удар подлодки, данные передавались на аэродром.

* * *

10 апреля комэск Минчугов повел четыре самолета на удар по танкеру, обнаруженному воздушным разведчиком на переходе Констанца — Евпатория. Экипажи двух торпедоносцев и двух бомбардировщиков вышли на цель в западной части моря. Танкер водоизмещением в пятьсот тонн шел в охранении трех сторожевых катеров. Бомбардировщики Жестков и Андреев первыми нанесли удар. Бомбы разорвались с небольшим недолетом. Следом зашли в атаку торпедоносцы Минчугова и Соловьева. Танкер отчаянно маневрировал, катера вели интенсивный огонь. Торпеды были сброшены с дистанции пятьсот — шестьсот метров. Танкер сумел уклониться от них.