Василий Минаков - Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика)

• Название: Командиры крылатых линкоров (Записки морского летчика)
• Автор: Василий Минаков
• Издательство: ДОСААФ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1981

Аннотация издательства: Документальное повествование о подвигах летчиков морской авиации Черноморского флота в годы Великой Отечественной воины, в период подготовки и проведения операции по освобождению Северного Кавказа, города-героя Новороссийска. В центре изображаемых событий — воины 5-го гвардейского минно-торпедного авиаполка, проявившие героизм, мужество и отвагу при нанесении сокрушительных ударов по врагу на море и на суше.

[1] Так помечены страницы, номер предшествует.

[1] Так помечены ссылки на примечания.

lenok555: Вторая книга мемуаров В. И. Минакова, предыдущая — "Фронт до самого неба", следующая — "Гневное небо Тавриды".

---

— Курс шестьдесят, — докладывает Ерастов.

Ложусь на боевой курс, снижаюсь до двадцати метров. Машина несется над седыми волнами, танкер растет на глазах. Вокруг вспыхивают черно-багровые разрывы, с кораблей охранения протягиваются огненные шнуры. Зенитки нацелены горизонтально, бьют, как по танку, в лоб. В лоб целят, сволочи! Штурман, милый...

— Залп! — кричит Володя.

Торпеда соскальзывает вниз, зарывается в воду. Оставляя за собой пенистую дорожку, устремляется к [150] цели. Танкер круто разворачивается на нас. На палубах кораблей сверкают молнии — бьют пушки, «эрликоны», пулеметы...

Бросаю машину влево, штурман строчит из носового пулемета, Панов и Жуковец — из башенного и люкового...

След торпеды прочерчивается вдоль левого борта танкера.

— Промахнулись, командир! Сманеврировал, гадина, так его...

На развороте увидели: торпеда дошла до берега и, уткнувшись в него, взорвалась.

Сфотографировав корабли, берем курс на аэродром. Экипаж молчит, удрученный неудачей.

— В следующий раз, как бы ни лупили, буду сближаться до четырехсот, — клянется Володя.

— Слишком рано увидели нас, облачность бы пониже....

— Ну, облачность не закажешь.

— Рано заметили, говорю. Стал бы додерживать до четырехсот, наверняка со снарядом поцеловались!

— Верткая, гадина!

— Малая цель...

— И надо же, День Красной Армии...

— Ладно, не плачь. Постараемся учесть. Отрицательный результат — тоже результат, как говорил старик Пересада.

— Ну, это о разведке...

— Всего касается, коли с умом...

Несмотря на неблагоприятную погоду, в тот день над аэродромом допоздна не смолкал гул моторов. Бомбардировщики упорно пробивались к цели. Группу из пяти самолетов при отходе от Тамани атаковали два «мессершмитта». Самолет Бесова, шедший ведущим, получил несколько тяжелых повреждений. Опытный летчик сумел дотянуть до аэродрома Геленджик. [151]

На следующий день удары по кораблям, технике и войскам в портах Тамань и Ак-Бурну совершали экипажи Литвякова, Митрофанова, Беликова, Алексеева, Чумичева, Бабия, Саликова, Трошина, Черниенко, Василенко. Мы снова производили разведку погоды.

25 февраля ночью наш экипаж получил приказ провести разведку коммуникаций южного берега Крыма. Под самолет подвесили торпеду — на случай встречи с вражескими кораблями. Взлетели в предрассветных сумерках. Оставив позади шестьсот километров, вышли на мыс Херсонесский. В течение пяти часов тщательно обследовали заданный район, то приближаясь к берегу, то вновь уходя в море. Заглянули в порты Ялта и Феодосия, но подходящих целей для торпедирования не обнаружили. Пришлось и на этот раз удовлетвориться отрицательным результатом.

А вообще, к разведке я проникался все большим и большим уважением. Удивляясь себе, вспоминал, как в первые месяцы на фронте огорчался, когда посылали в разведывательный полет.

Нет, серьезное это дело. И польза от одиночного полета разведчика может порой оказаться большей, чем от активных действий целой большой группы.

По всему Черноморскому флоту прославились экипажи замечательных разведчиков: Ивана Белозерова, Александра Карпова, Андрея Кондрашина, Дмитрия Лебедева, Евгения Лобанова, Василия Лобузова, Василия Мордина, Александра Рожкова, Владимира Скугаря, Владимира Василевского...

Нам было с кого брать пример.

* * *

После неудачи с торпедным ударом по танкеру я попросил комэска дать экипажу возможность потренироваться. Нам запланировали тренировочный полет на торпедный полигон. [152]

И вот под самолет подвешена учебная торпеда, отработаны варианты атак. С нами в штурманской кабине в качестве инструктора летит начальник минно-торпедной службы полка капитан Василий Иванович Терехов.

Полигон был расположен рядом с аэродромом. Это во многом облегчало задачу. По известным ориентирам проще определить высоту полета, дистанцию до цели. С катером-целью поддерживалась устойчивая связь. Казалось, трудностей не должно возникнуть.

Получив разрешение, запустил моторы, взлетел. Набирая высоту, вдруг почувствовал легкий рывок самолета. Посмотрел на высотомер — сто пятьдесят. Заглянул в штурманскую кабину. Возле электросбрасывателя возился Терехов, Володя спокойно наблюдал за его работой. Видимо, они ничего не заметили.

— Срочно проверь, висит ли торпеда под самолетом!

Сквозь прорезь щитка вижу недоуменное лицо.

— Выполняйте команду, штурман!

Развернув на сто восемьдесят градусов оптический бомбардировочный прицел, Ерастов взглянул и ахнул.

— Вот теперь удивляйтесь, — не выдержал я. — А команды надо выполнять немедленно!

— Нет торпеды-то, командир...

— Доложи Терехову!

Закладываю вираж, принимаюсь искать место падения торпеды. Первым масляное пятно на воде заметил Панов.

— И это все, что осталось от шестиметровой летучей рыбки? — невесело пошутил Жуковец.

На земле выяснилось, что Терехов вставлял щетки в электросбрасыватель, не проверив, включены ли тумблеры на сброс. Влетело всем троим — и Терехову, и Ерастову, и мне.

В последующие дни мы сделали несколько вылетов на полигон, отработали все элементы низкого торпедометания. [153] Это помогло нем вновь обрести уверенность в себе, продолжать боевые вылеты в качестве экипажа торпедоносца.

Еще урок

26 февраля после полуночи полк подняли по тревоге.

— Разведка установила, что противник усилил перевозку своей техники в Крым через Керченский пролив, — коротко ознакомил с обстановкой Канарев. — Из Крыма в Тамань доставляются боеприпасы, горючее, снаряжение, продовольствие. Нам приказано произвести минные постановки в Керченском проливе. Первым взлетает Чумичев, затем Беликов, Василенко, Черниенко, Саликов, Трошин, Андреев, Минаков, Бабий. Обратите внимание на противовоздушную оборону пролива и особенно — на пилотирование самолета в лучах прожекторов на малых высотах. Остальное укажет майор Колесин.

Начальник штаба полка, начальники разведки и минно-торпедной службы дали свои указания, и мы приступили к расчетам и прокладке маршрута.

Мне было приказано лететь на самолете второй эскадрильи, только что полученном с завода. Летчики всегда с осторожностью относились к незнакомым машинам. Даже каждый автомобиль имеет свой индивидуальный «характер». А тут — самолет. Новый. И предстоит взлетать в темную ночь с тяжелой миной, едва не касающейся земли...

Предполетную подготовку проводил минер эскадрильи капитан Леонид Лебедев. Накануне войны он закончил минные классы, был влюблен в свою профессию.

— Начнем с истории, — обратился сначала ко всем. — Вот хотя бы один примерчик. К весне двадцатого года Красная Армия очистила от белогвардейцев все побережье Азовского моря — от Геническа до Керченского пролива. Но в апреле враг высадил десант и захватил [154] Геническ. Красная Азовская флотилия в ту пору только еще создавалась, серьезного сопротивления на море оказать не могла. Но ей была по силам другая задача — перекрыть длинными заграждениями море от Белосарайской косы до Долгой. Флотилия выставила более двух тысяч мин, на которых погибло шесть кораблей противника и четыре получили серьезные повреждения. Белые так и не сумели прорваться в Таганрогский залив и высадить десант в тылу наших войск...

Тщательно проверив знание экипажами мест предстоящей минной постановки и напомнив все необходимые инструкции, закончил более свежим примером:

— По данным разведотдела флота, на наших минах в Керченском проливе с декабря по февраль подорвались и затонули три десантные баржи противника.

После чего и отправились на аэродром.

Самолет, на котором мне предстояло лететь, стоял в стороне от капониров эскадрилий, почти у самого берега. Незнакомый техник доложил о готовности машины. Я проверил общее состояние самолета, заправку горючим и маслом. Каждый член экипажа осмотрел свой пост.

— При подвеске мины проверяли ее на отцепку? — спросил Володя Ерастов.

— Точно не знаю, — пожал плечами техник. — Специалисты из минно-торпедной сказали: принимай, порядок. Мне ничего не оставалось, как расписаться за подвешенную мину...

— Что будем делать, командир?

Что тут делать?

— Сам знаешь, Володя, штурман обязан участвовать в подвеске мины и расписываться за нее. Но уже время выруливать. Выходит, и нам ничего не остается...

Первые машины уже взлетели. Выруливаю в самый конец поля и направляю самолет в сторону морского маяка, на створный огонь. Взлет на перегруженной машине [155] проходит благополучно. Берем курс к цели. На высоте около тысячи — сплошная облачность. Решаем лететь под ней вдоль побережья, на удалении пяти — восьми километров, затем сразу выйти в заданный район.