Фридрих Кирхейзен - Наполеон Первый. Его жизнь и его время

• Название: Наполеон Первый. Его жизнь и его время
• Автор: Фридрих Кирхейзен
• Издательство: Терра
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01226-2, 5-300-01225-4

О Наполеоне Бонапорте (1769 – 1821), французском императоре, написано много, но более полно и основательно изучил его биографию шведский ученый, писатель Фридрих Кирхейзен. Он всю жизнь посвятил собиранию и изучению литературы о Наполеоне. Автор ведет свое повествование с самого рождения Наполеона. Том заканчивается рассказом о женитьбе императора на Жозефине Богарне.

---

Все увлекались биржевыми спекуляциями, даже дамы из высшего общества. В биржевые часы они объезжали в своих элегантных кабриолетах всех крупных негоциантов и финансистов к заключали с ними сделки. В салонах и на прогулках они только и говорили, что о своих спекуляциях. Еще больше увлекались женщины среднего сословия. Они не стыдились публично заниматься ростовщичеством. Даже крестьяне, приезжавшие в город для продажи на рынке своих продуктов, занимались этим позорным делом. Они повышали цены на свои товары или же брали бумажные деньги, но взимали за это невероятные проценты. Благодаря этому много бедняков нажило огромные состояния: деньги не играли для них вообще никакой роли. Во время величайшей нужды, когда в Париже ощущался сильный недостаток решительно во всем, две крестьянки хвастались на рынке, что не отказывают себе ни в чем. Они тратили на обед пятьсот пятьдесят франков, а за два места в театре платили по восьмидесяти франков.

Народная мораль пала: ее уничтожило корыстолюбие и жажда наживы. Ростовщичество и спекуляции достигли своего апогея. В конце 1796 года спекулянты повысили луидор до двадцати трех тысяч, а впоследствии до двадцати пяти тысяч франков. Несмотря на самые строгие полицейские меры, старавшиеся положить конец преступному ажиотажу, он совершался открыто, у всех на виду.

Женщины и девушки торговали открыто любовью. Уже в 1790 году в Пале-Рояле было свыше тысячи публичных женщин. С годами число их достигло ужасающей цифры, несмотря на строгие распоряжения революционного правительства. Во время господства террора они еще несколько сдерживались, но после 9 термидора, когда надзор за ними был сразу ослаблен, они достигли верха цинизма и дерзости. В садах Пале-Рояля и в Елисейских полях они предавались самому бесстыдному разврату с пьяными солдатами; совершенно голые подходили они к окнам, кричали и визжали, лишь бы обратить на себя внимание прохожих; в те времена, когда женщины высшего общества не скупились на ласку, жрицы Венеры терпели большую нужду. Но жить все-таки было нужно, и они пускались на всевозможные хитрости. Чтобы привлечь к себе внимание и даже сострадание, одни гуляли с нанятыми детьми и носили траурный креп. Другие же рассчитывали на вкус молодых людей, любивших случайные встречи и приключения. Эти несчастные создания тоже занимались всевозможными спекуляциями. Они снимали какую-нибудь лавчонку и продавали всевозможные вещи, скупая их за деньги, нажитые их ласками предыдущею ночью. Покупатели, очарованные видом прелестных продавщиц, с радостью платили за все двойные цены.

Помимо этих несчастных гетер, в Пале-Рояле и на окружающих улицах можно было встретить знаменитых жриц любви. Разряженные в пух и прах, увешенные поддельными бриллиантами, они завлекали иностранцев своими фальшивыми прелестями.

Крупную роль в развитии безнравственности играли солдаты. Число их в Париже уже в 1796 году достигало тридцати – сорока тысяч. Они почти не выходили из Пале-Рояля и ночью и днем шатались с проститутками по кофейням и ресторанам. Никакой дисциплины не существовало. Долго спустя после вечерней зори справляли они дикие оргии с женщинами. Во всех общественных местах, в театрах, на концертах, в кафе, тратили они огромные суммы. Конвент, а впоследствии и Директория платили им, правда, высокое жалованье, стараясь привлечь на свою сторону. В среднем в 1795 году республиканский солдат получал пять франков в сутки.

Результатом такого состояния общественных нравов было невероятное число подкидышей. Их отвозили в госпитали. Но ухаживали за ними очень небрежно, так как государство отпускало на их воспитание ничтожные суммы. Множество детей отдавалось в провинцию, но там за ними был еще более дурной уход, и по большей части дети вновь возвращались в воспитательные дома.

Безнравственность порождала естественно и преступления. Мягкие законы умножили число воров и убийц. Париж и окрестности его стали убежищем для шаек разбойников. Жители находились в постоянном страхе, но Директория не делала ничего для предотвращения этого зла. Еще в 1798 году слышались неоднократные жалобы на беспрестанные кражи и другие преступления.

Всем этим ненормальным явлениям положил предел лишь Консулат, хотя и он в первые годы не сумел водворить надлежащего порядка.

ГЛАВА XIII. ЖОЗЕФИНА

Юность. – Мадам де Богарне. – Генеральша Бонапарт

Имя Жозефины связано настолько тесно с крупными событиями наполеоновской истории, что политическую карьеру Наполеона нельзя проследить, не касаясь его первой спутницы жизни. Эта женщина, познавшая величайшее горе в тюрьме и величайшее счастье на одном из самых блестящих тронов Европы, с бурным и сомнительным прошлым, обладала романтичными и в то же время в последние годы своей жизни – грустно-обаятельными чарами. Они придают ей привлекательный облик, несмотря на все ее слабости и недостатки.

Жозефина, вероятно, самая популярная, хотя и наименее правильно понятая личность наполеоновской эпохи. Ни о ком другом не существовало столько ошибочных мнений, сколько о ней. Но не она ли именно должна претендовать на наиболее верное изображение ее личности и истории ее жизни? Разве она, по-своему, не способствовала величию и славе своего супруга? И разве не говорил про нее Наполеон: “Жозефина покоряет сердца, я же покоряю страны”. Она была недаром креолкой и сумела соединить врожденное обаяние своей расы с чисто парижской прелестью и изяществом.

Как и Наполеон, Жозефина родилась на острове: во французской колонии Мартинике. Ее родители оба были родом из старинных и видных графских семейств. Таше де ла Пажери принадлежали к родовитой французской провинциальной аристократии. Величайшей честью для них было служить королям. Но это не приносило им ни почестей, ни материальных выгод. Дед Жозефины, Жозеф-Гаспар Таше, был принужден поэтому в 1726 году отказаться от своей дорогостоящей военной карьеры и попытать свор счастье в колонии в качестве фермера. Выбор его пал на Мартинику.

Мадемуазель Бурро де ла Шавалери, жена его, принесла ему значительное приданое и родила двоих сыновей и троих дочерей.

Старший сын, Жозеф-Гаспар, родившийся в 1735 году, был отцом будущей императрицы Жозефины.

Предприятия старого Таше окончились, однако, очень печально. Он потерял состояние жены, запутался в долгах и, кроме того, повторил ошибку своих предков, предоставив обоих своих сыновей военной карьере и послав их во Францию.

Когда старший двадцати лет вернулся на родину, на Мартинике вспыхнула война с англичанами. Все способные носить оружие были использованы в целях защиты колонии, и Жозеф-Гаспар Таше получил должность первого лейтенанта при форте Рояль.

Нападения англичан становились все более ожесточенными. Губернатор острова, де Боннар, был вскоре уже не в силах оказывать им серьезное сопротивление. Чтобы удержать за собою остров, французское правительство послало туда энергичного человека: человек этот был отцом первого мужа Жозефины, “Мессир Франсуа де Богарне, майор морской армии”.

Де Богарне высадился вместе со своею женою 13 мая 1757 года близ форта Рояль. Он был одним из богатейших землевладельцев Орлеана, но более выдавался своим богатством, хорошими связями и высокими чинами, нежели старинным родовым гербом.

Первое сближение нового губернатора с обедневшими Таше, которые влачили на острове жалкое существование, произошло, по всей вероятности, потому, что обе семьи были из одной и той же провинции. Будучи земляками, они скоро познакомились, сдружились и закрепили дружбу родственными связями. Особенно старшая дочь Таше, Мария-Дезирэ, будущая мадам Реноден, оказывала на Богарне большое влияние. Ее дружба с последним зашла так далеко, что, когда он в 1761 году был принужден оставить колонию, она развелась с мужем и уехала с ним во Францию. Впоследствии она имела решающее влияние на судьбу своей, в то время еще не родившейся, племянницы Жозефины.

Приблизительно за год до отъезда губернатора его жена родила второго сына. Он получил имя Александра Франсуа. Это и был будущий муж Жозефины.

Чтобы избегнуть для ребенка опасного морского путешествия, родители перед отъездом с Мартиники поручили его своим друзьям Таше, и, таким образом, Александр де Богарне прожил свою раннюю молодость в доме деда своей будущей жены. За это губернатор оказал семейству Таше услугу, устроив для старшего сына Жозефа-Гаспара выгодную партию, несколько восстановившую запутанное материальное положение семьи. 8 ноября 1761 года Таше женился на Розе-Клэр де Верже-де-Саннуа.[48] Она была лучшей подругой его сестры, мадам Реноден.

Молодая чета поселилась в Труа-Илете, где у Верже были большие владения. Когда англичане снова овладели колонией, молодой Таше отказался от военной карьеры и всецело посвятил себя сельскому хозяйству. Здесь жена его после первых неудачных родов произвела на свет 23 июня 1763 года дочь, ставшую впоследствии повелительницей Франции. Она получила имя Марии-Жозефа-Розы,[49] по ее обоим восприемникам, бабке со стороны отца, деду со стороны матери и по своей матери. В последующие три года родились еще дочери: Екатерина-Дезирэ в 1764 и Мария-Франсуаза в 1766 году. Несмотря на многочисленные и самые противоположные мнения, Жозефина, подобно Наполеону, родилась француженкой! Европейский мир, возвративший Франции ее прежние владения, был заключен спустя один месяц после ее рождения, 10 февраля 1763 года.