Альберт Вандаль - Возвышение Бонапарта

• Название: Возвышение Бонапарта
• Автор: Альберт Вандаль
• Издательство: Феникс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1995
• ISBN: 5-85880-233-8, 5-85880-234-6

Эта книга знаменитого французского историка, члена Французской Академии графа Альберта Вандаля (Albert Vandal) (1853–1910) является политико-историческим иследованием, задачей которого является показать, каким образом Бонапарт после революции 1792 года завладел властью во Франции и как, освобождая французов от тирании якобинцев и ещё не угнетая их всей тяжестью собственного деспотизма, он заложил первые основы примирения и восстановления нации.

На эту высоту он поднялся не сразу и не внезапно: это было постепнное восхождение, этапами которого являются возвращение из Египта, дни брюмера, расширение консульских полномочий и Маренго. Бонапарт в момент высадки близ Фрежюса пока только выдающийся полководец, несущий французам надежду на возрождение республики и победоносный мир. После брюмера он лишь один из трех консулов, временно управляющих страной. Накануне Маренго он лишь первый гражданский чин и представитель гражданской власти во Франции, весьма заботящийся о соблюдении конституционных и республиканских форм. На другой день после битвы под Маренго он – хозяин Франции, с этого момента он действительно всё может и всё умеет.

---

Прежде, чем сговариваться насчет условий мира, Шатильон, к которому присоединились также Антишан и Бурмон, считал необходимым спросить согласия других начальников, устроить совет вождей; для этого все вожди из Вандеи, Нормандии и Бретани должны были съехаться сюда, в область Нижней Луары, главный центр враждебных действий и переговоров. Республиканские власти нашли это вполне естественным и не противились. А пока Эдувилль с Шатильоном 2 фримера 23 ноября заключили перемирие; между 11-м и 19-м это перемирие было последовательно распространено на все мятежные районы, от департамента Двух-Сэвр до владений Фроттэ. Обе партии до того смешались и перепутались между собой, что установить демаркационную линию, отвести каждой свои пределы было положительно невозможно. Порешили только взаимно воздерживаться от всяких неприязненных действий. Старались также обеспечить свободное сообщение, безопасность дорог. Вопрос о том, предоставить ли шуанам полную свободу собирать реквизиции деньгами и натурою, не был затронут. Перемирие плохо соблюдалось; его часто нарушали и нападения, и грабежи; тем не менее оно было выгодно для обеих сторон. Бонапарт выигрывал время, возможность стянуть больше войск на западе и усилить средства к подавлению мятежа; зато мятежникам была облегчена доставка морем субсидий и оружия: теперь они могли без помехи совершенствовать свою организацию, набирать новых ратников, укреплять свои позиции в захваченных деревнях. Но Бонапарт, дорожа нравственным воздействием, которое должно было произвести на всю Францию это начало, или, по крайней мере, кажущееся начало замирения, не препятствовал Эдувиллю. Он только предупреждал его, чтобы тот не давал “водить себя за нос”1, но или заключил бы мир, или возобновил войну с новой энергией, постаравшись проникнуть в замыслы мятежников; он не допускал и мысли о проволочке – все должно было кончиться так или иначе еще до исхода зимы.

Прекращение военных действий могло Произвести в Париже только благоприятное впечатление, заставив на время забыть о грандиозном пожаре, снова разыгравшемся на западе. Этой отрадной вести было, однако ж, недостаточно, чтобы разогнать колебания, и ввести в определенные границы шаткое общественное мнение. Париж тревожила теперь другая забота. Правительство посулило в ближайшем будущем конституцию, которая определит судьбы республики: зачем же оно медлит? Беззаботность, нетерпеливость – вот два противоречивых термина, которыми может быть охарактеризован темперамент парижан; их мало интересовало, какова будет эта конституция, только бы она была дана. Газеты отметили нарождение новой фракции нетерпеливых. Деловые круги, уже готовые примкнуть к правительству, остановились на полдороги, как и повышение государственных фондов, вначале очень быстрое. Консолидированная треть, после брюмера поднявшаяся до двадцати франков, колебалась около этой цифры и не шла дальше. Бонапарт видел эти симптомы, подметил общую усталость от переходного состояния и хотел как можно скорее произвести впечатление окончательно установившегося строя; это была одна из причин, побудивших его поторопиться с конституцией-

ГЛАВА XII. КОНСТИТУЦИЯ VIII ГОДА

Законодательные комиссии. – Отделы (sections), вырабатывавшие конституцию. – Обращение к Сийэсу. – Идеи Сийэса. – Изменение его первого проекта. – Принципы и интересы. – Сийэс предлагает упразднить избирательную систему и хочет упрочить навсегда господство революционеров. Сенат – источник всякой власти. – Две пирамиды. – Великий избиратель. – Серьезное разногласие в мнениях с Бонапартом. – Предложение пойти на сделку. – Колючий спор. – Разрыв кажется неизбежным. – Париж во время кризиса. – Бульварный инцидент. – Испанская карета. – Охлаждение между Бонапартом и Сийэсом. – В спор втягивают комиссии. – Сийэс обманут. – Бонапарт заманивает к себе обе секции. – Ночные сборища, расширение собраний, заседания в полном составе. – Проект Дону. – Бонапарт разбивает оба проекта, один посредством другого. – Листки Дону; Recto и Verso. – Восемь решительных слов. – Единодушие исполнительного комитета. – Бонапарт продолжает переговоры с Сийэсом; соглашение относительно личностей. – Удовлетворение, данное революционной олигархии. – Камбасерэс и Лебрен. – Спор о гарантиях. – Комиссии, наконец, разделились. – Как Бонапарт заставил их вотировать конституцию. – Сцены при закрытых дверях. – Сийэс – великий избиратель. – Немедленное оглашение. – Слово женщины из народа. – Исследование конституции; ее пробелы и неясности. – Консулы. – Сенат. – Трибунат. – Законодательный корпус. – Каким образом конституция VIII года, плод компромисса между Бонапартом и революционной олигархией, носит в себе зародыш будущих переворотов и должна привести к демократическому деспотизму. – Конституция, отданная на суд граждан; открытие записей. – Бонапарт угадывает результат плебисцита и убеждает ввести в силу конституцию. – Последние труды комиссии. – Закон о пострадавших в фрюктидоре. – Закон о национальных празднествах. – Доля Сийэса. Бонапарт вступает в обязанности первого консула.

I

По временным законам, установленным в брюмере, конституцию должны были выработать две законодательных комиссии – комиссия пятисот и комиссия старейшин. Каждая из них выделила из себя секцию для подготовительных работ: секция пятисот состояла из Буле-де-ля Мерта, Люсьена Бонапарта, Шазаля, Дону, Мари-Жозефа Шенье, Кабаниса и Шабо Латура, секция старейшин из: Гара Лосса, Лемерсье, Ленуар Ла-роша и Ренье. Никто из них не хотел браться за дело, не посоветовавшись с оракулом, не спросив Сийэса. За десять лет законодательные собрания трижды безуспешно пытались разрешить проблему конституции, а тут под рукою был человек, о котором говорили, что это решение у него давно готово в силу таинственной, особой интуиции; его приговора ждали так почтительно, как будто сами отказывались от способности судить; ловили каждое слово, слетавшее с его уст, – вот-вот, наконец, она станет ведома всем, эта тайна общего благоденствия, которую Сийэс так бесстрастно хранил для себя. В конце брюмера к нему стали приходить Булэ де-ля-Мерт и другие, убеждая его нарушить молчание, и подолгу беседовали с ним.

У Сийэса сложилось известное количество идей, плод долгих, одиноких размышлений. Он всю жизнь преклонялся перед этими идеями, любовался ими, находя в них свое собственное отражение, но перейти от мечтаний к кабинетной работе было для него страшным, почти непреодолимым трудом; он до сих пор еще не решился изложить на бумаге свои идеи. Когда его попросили представить свой план конституции, этот человек, одержимый манией сочинять конституции, казалось, был захвачен врасплох.

Он начал, однако же, излагать принципы, формируя их как догматы. “Доверие должно идти снизу, власть должна исходить свыше”. Народ есть основа здания, но он должен служить только для того, чтобы поддерживать и упрочивать собою вершины; нет режима более ненавистного, чем господство демократии “в сыром виде”, властвующего над государством большинства. Есть только один способ правления, применимый к многочисленным и просвещенным обществам, рационально организованным: это система представительства, правления по доверенности, и искусство совершенного законодателя состоит в том, чтобы выделить часть нации, обладающую необходимыми качествами, для того, чтобы быть представительницей всех других, “цвет представительства”. Что касается способов осуществить этот план, Сийэс говорил, что и они имеются в его распоряжении, но сообщал их не сразу, а понемногу, с оговорками, изменениями и поправками. Понадобилось около двенадцати дней для того, чтобы извлечь из него полностью его идеи.

Ему удалось, однако же, или другим удалось составить за него план. Булэ, в присутствии которого Сийэс думал вслух, делал заметки, набрасывал на бумаге этот план в общих чертах. В него были посвящены и другие друзья; они не молчали, и вскоре тайна Сийэса сделалась общеизвестной, причем, как водится, в передаче она была несколько искажена. Десятого фримера Moniteur, отношение которого к Сийэсу ни для кого не было тайной, напечатал статью, очевидно, продиктованную ему или инспирированную, с целью опровергнуть ложные толкования, ориентировать общественное мнение, установить подлинный текст. “Из всех версий вот, по-видимому, наиболее достоверная, если не считать нескольких изменений и пропусков”. Эта статья очень ценна. Она – единственно дошедший до нас документ, тогда же и написанный, и притом близко стоящим к делу человеком; сопоставив ее с позднейшими признаниями Булэ де-ля-Мерт, мы понемногу выясняем себе план в целом, угадываем и мысль Сийэса, и то, чего он не договаривал. Его проект был надежнейшим оружием, какое только можно было выдумать в интересах самозащиты и самосохранения известной партии. Уже пять лет партия бывших членов конвента и их приверженцев владела Францией, удерживая власть путем периодических узурпаций народного господства. В III году эти господа устроили подлог на выборах, произвольно навязав гражданам две трети конвента; в фрюктидоре V года они сломали эти выборы саблей Ожеро; в флореале VI года объявили их недействительными, ввиду того, что кандидаты их не получили большинства. Сийэс шел в этой прогрессии еще дальше, шел до конца. Он совершенно упразднял выборы.