Николай Лесков - Письма Н. Лескова (Сборник)

• Название: Письма Н. Лескова (Сборник)
• Автор: Николай Лесков
• Жанр: Публицистика

---

Аще переписах – простите ради Миколы Многомилостивого.

Преданный Вам

Н. Лесков.

А. С. Суворину

14 марта 1887 г., Петербург.

Уважаемый Алексей Сергеевич!

Есть на свете богатый барин, барон Штромберг, – ружейный охотник и такой же психопат, как я и Гей по части часов. Он выудил в специальной часовой газете «Uhrmacherzeitung»[29] любопытное известие о соперничестве, какое в Америке явилось против Швейцарии и Англии в часовой фабрикации. Это интересно не менее, чем всякая другая промышленная новость. Штр. обратился ко мне с просьбою «пристроить» его работку. Я мог послать ее в одно и в другое место, но прежде всего подумал о «Новом времени», так как это, по-моему, интересно. Часы имеют все, и многие их очень любят. Статью я послал Шубинскому. Шуб. отдал ее кому-то в редакции и сказал мне, что ее обещали напечатать. Я передал это Штромбергу. Тот ждал, ждал, да и жданки потерял, и приступает ко мне… Вы знаете, что все мало пишущие люди придают особенно большое значение тому, что они напишут, и мне за эту статейку приходит жутко… Усердно прошу Вас: прикажите отыскать это сочинение и просмотреть его, и если оно пригодно, – напечатайте его, а если нет, – то возвратите мне.

Фельетон Виктора Петровича написан прекрасными стихами и заключает много правды, но в нем нет того, что «липнет» к лицу, как меткая кличка, например «трех поленный Панин», «трехпрогонный Муравьев», «Муханов на Висле» и т. п. Все только о происхождении да о каком-то малоизвестном прошлом, – в чем и покора немного, да и не все достоверно. Одна кличка «Луиза Мишель», данная Гамме Модестом Ив. Писаревым или Терпигоревым (настоящий автор неизвестен), – гораздо язвительнее и метче, чем все намеки о его перебежничестве. Его голова, его фигура, его блекотание горлом и кличка бабьим именем «Луиза Мишель» – это пресмеш но и полно образного о нем представления.

Короленко вышел уже «полным изданием». Вот что значит фавор! Отсюда же, переводя на себя, вижу, что значит и клевета… Я доволен моим положением в литературе: меня всё топили и не утопили с головою; повредили много и очень существенно – в куске хлеба насущного, но зато больше никто уже повредить не может… Сладок этот покой, но издание дало бы мне возможность хоть год не писать как можно больше и наскоро, и я, быть может, написал бы что-нибудь путное. Но вредить легче, чем помочь. И есть судьба: старый Вольф заключил со мною условие и умер в тот день, когда мы должны были его подписать. Новый Вольф предпочел издать Боборыкина, и хорошо сделал, потому что того все-таки кое-кто поддерживает… Тяжел мой хомут – совсем оттер шею.

Пересмотрел своего Панталона и сравнил с соответственными ему сценами из древнего мира. Все так писано – не нынешним живым языком. Не говорю о достоинстве языка, но собственно о строе речи. Так же он подстаринен в «Видении св. Антония», и в «Агриппине», и в Вашей «Медее». Просто Вам это не нравится, а другой язык (вроде «Кавказского пленника» Толстого) был бы неуместен. «Зализанность», то есть большая или излишняя тщательность в выделке, есть, но ее, думается, можно снесть, так как это нынче встречается очень редко. Вы вспоминали о Писемском: он, бывало, говорил мне: «Люблю, что у тебя постройка хороша: крылец по дому и все под стреху сведено в препорцию». Он меня любил и говорил мне правду – по крайней мере: я так верю. У Вас я читал и напечатал «Кадетский монастырь». Этюд этот везде нашел себе ласку и внимание, а Вам и он не нравился. Значит, «не потрафляю».

Пожалуйста, развяжите меня с бессмертным творением Штромберга!

Преданный Вам

Н. Лесков.

Р. S. Говоря о попах, Вы забыли про того, который написал в «Отеч<ественных> записках» «Кузька – мордовский бог». Это прелестное и сильное создание настоящего таланта. Мордва там только и есть живая (а не у Майкова), и страсти там в истинном, классическом развитии.

Зачем Вы не издадите «Кузьку-бога»?

А. С. Суворину

15 марта 1887 г., Петербург.

Очень Вам благодарен, что Вы дали себе труд прочитать мои «Рассказы кстати». – Замечания Ваши правильны: между мною и читателем стояли события дня, по поводу которых в то время писались эти рассказы «кстати». Ведь это журнальные фельетоны. Поляк и Саша таковы и есть, как Вы их находите. Самое милое лицо Саша, за ним ротмистр с подмышками, а за этим полковой поп. В поляке преимущество выдержанности и воспитанность, при коих все-таки остается просвечивающая пренебрежительность к русским. Это самое я и хотел показать, и, вероятно, показал. Во всяком разе, это рассказы рядовые, а не из ряда вон выходящие; но они не хуже тех, из коих о каждом возглашают, как будто о замечательном произведении. Только и всего.

Зачем это Вы опять разругались? Ах, если бы Вы прислушивались к публике, – как это ей надоело!.. И в существе ведь все это преобидные вещи. А их надо было ждать.

Ваш Н. Лесков.

А. С. Суворину

<Март 1887 г., Петербург.>

Уважаемый Алексей Сергеевич!

Вижу по объявлениям газеты, что Вы приобретаете и издаете для «Дешевой библиотеки» беллетристические произведения. По плану этого издания думаю, что Вам нужно немало беллетристического материала, а у меня за последние четыре года понакопилось рассказов, которые были напечатаны в журналах и теперь, кажется, могли бы явиться не без запроса в отдельных томиках. Из них есть такие, которые Вы, быть может, знаете, а других, конечно, не знаете. Все они более или менее ровненького достоинства, но читались и, может статься, оказались бы пригодными для публики, переезжающей по железным дорогам. – Пришло мне на мысль – предложить Вам: не купите ли Вы чего-нибудь и у меня, как покупаете у других людей? Не сочтите этого за назойливость, а примите просто, как просто мое предложение. Я думаю, что могу найти издателя, но с Вами мне приятнее было бы издать томик-два, – а Вам, быть может, мои книжечки не легли бы бременем, так как публика меня кое-как читает.

Что Вы мне на это скажете?

Если предложение мое Вам подходит, то повелите, когда мне побывать у Вас для переговора.

Всегда Вам преданный

Н. Лесков.

Л. Н. Толстому

18 апреля 1887 г., Петербург

(вечером).

Сейчас заходил ко мне Павел Ив. Бируков и известил меня, что Вы на сих днях будете в Москве. Он и Вл. Гр. Чертков очень желают, чтобы могло осуществиться мое давнее, горячее желание видеться с Вами в этом существовании. Я выезжаю в Москву завтра, 19 апреля, и остановлюсь в Лоскутной гостинице. Пробуду в Москве два-три дня и буду искать Вас по данному мне адресу (Долгохамовнич<еский> пер., № 15). Не откажите мне в сильном моем желании Вас видеть, и, – если это письмо найдет Вас в Москве, – напишите мне: когда я могу у Вас быть.

Излишним считал бы добавлять, что у меня нет никаких газетных или журнальных целей для этого свидания.

Любящий и почитающий Вас

Н. Лесков.

С. Н. Шубинскому

29 апреля 1887 г., Петербург.

Любезнейший Сергей Николаевич!

Сердечно благодарю Вас, что Вы, получив в свои руки издание «Дешевой библиотеки», сейчас же обо мне вспомнили. Я знаю, что Вы хороший друг и милый человек, но это внимание почему-то особенно меня тронуло. А. С. Суворин очень хорошо сделал, что передал это дело в Ваши руки. Не знаю, какие Вы от этого получаете выгоды, но дело непременно выиграет много, и оно может иметь большое развитие. Указываемые Вами два рассказа: «Кадет<ский> монастырь» и «Скоморох» отдаю в Ваше распоряжение на тех условиях, какие Вы предлагаете. Не сомневаюсь, что Вы даете сколько можете и обидеть меня не захотите. Я всегда Вам верю и вполне на Вас полагаюсь. Но я советовал бы присоединить к тем двум еще «Спасение погибавшего» из «Русской мысли», ибо он тоже относится к «праведникам», – не велик, довольно всем нравится и нигде, кроме московского журнала, неизвестен. – Экземпляр прилагаю для прочтения и соображения. Мне бы очень хотелось, чтобы все эти добряки собрались вместе, и это как раз составит томик («Кадетский монастырь» 2 л., «Скоморох» 2 л. и «Погибавший» 1 л. = 5 листов). Сообразите и известите.

Затем еще просьба: переговорите, пожалуйста, с Ал. Серг., к которому мне трудно попасть в такое время, когда с ним можно говорить.

1) У меня есть 175 экз. «Соборян». Это все, что остается. Не купит ли он у меня этот остаток, со скидкою 40 %?

2) В складе магаз<ина> «Нового времени» есть 1180 экз. моей книги «Смех и горе». Книга эта веселая и приятная для дорожного чтения. Она лежит в забытья и не попадает на свою колею. Между тем она непременно пошла бы на железных дорогах, где ее даже и спрашивают. Мне с нею возиться не рука и дорожиться ею не время. Номинальная ее цена I р. 50 к. Не облегчит ли меня Ал. Серг., сделав несомненно необременительное для себя приобретение этой книги по той цене, какую сам он найдет справедливою, мне не разорительною и себе небезвыгодною. Я думаю, ей бы хорошо перепечатать титул и обертку; назначить цену вместо 1 р. 50 к. – один рубль и дать мне, например, по 35 к. за экземпляр. Я полагаю, что это было бы не худое, а даже хорошее, ходкое приобретение для лавок железных дорог.