Матвей Песковский - Барон Николай Корф. Его жизнь и общественная деятельность

• Название: Барон Николай Корф. Его жизнь и общественная деятельность
• Автор: Матвей Песковский
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

«Это различие,– говорит г-н Горбов, – должно решающим образом влиять как на метод обучения, так и на дисциплину, и на все порядки школы… Смотреть на ребенка как на существо, которое надо развить и с которым надо обходиться согласно требованиям природы; отыскивать в нем закон развития, которому должно следовать; развивать его способности и силы, преследовать формальные цели обучения; ничего не позволять зубрить, т. е. учить без полной сознательности и понимания; убеждать ребенка в истине внутренними доводами… все это – протестантские принципы; все это – протестантский способ обучения».

Следуя, таким образом, возвещаемому г-ном Горбовым «православному» методу воспитания и обучения, оказывается, что при изучении, например, четырех правил арифметики только протестант имеет право следовать «доводам рассудка»; православный же и католик должны принять все на веру, взять памятью, отупляющей зубристикой…

То, что г-н Горбов так самодовольно, с таким самомнением возвещает как нечто будто бы новое, есть в действительности общеизвестная, давно отвергнутая за непригодностью старина. Метод, провозглашаемый г-ном Горбовым, – это иезуитский метод воспитания и обучения, вовеки проклятый и отвергнутый во всем образованном мире!.. И г-н Горбов поступил по меньшей мере слишком опрометчиво, припутав тут «православие».

Вот что значит пытаться «доходить своим умом» до того, до чего другие давным-давно уже додумались. Силясь «открыть Америку», г-н Горбов сделал непростительную ошибку. Никакого специального «протестантского способа обучения», конечно, нет и быть не может. Для народов всевозможных национальностей и вероисповеданий обязателен один индуктивный метод обучения как единственно разумный, единственно пригодный для целей обучения и воспитания, естественно вытекающий из психологических особенностей детской натуры, и потому воспринятый во всем мало-мальски образованном мире без всякого различия по вероисповеданиям.

Велико же, однако, должно быть общественное помрачение, если оказывается возможным с таким апломбом печатно возвещать сумасбродное отрицание всего, что есть разумного в деле обучения и воспитания, и советовать возврат к тому недоброму и, слава Богу, далекому уже прошлому, когда учение было мучением, когда учили, не воспитывая. Ввиду этого, естественно, является потребность оглянуться на все прошлое нашей народной школы – на то, как она зарождалась, организовывалась и распространялась, так как во всем этом есть разумная законность, причинность и цель.

Говорить же об этом, – значит говорить о бароне Николае Александровиче Корфе как первом насадителе и распространителе у нас нормальной народной школы, в том именно виде ее, который впоследствии и узаконен правительством; как об одном из самых выдающихся деятелей в области именно народного образования. Сын обрусевшего остзейца, аристократ по происхождению и воспитанию, барин по привычкам и состоянию, располагая знатным родством и огромными связями, он, однако, не пошел открытою перед ним дорогою почестей, знатности, крупных отличий и чинов, громких и видных должностей, а скромно и самоотверженно отдался совсем новой в его время и вовсе не заметной роли организатора народной школы, или иначе – разумного первоначального обучения. На этом скромном, но очень важном в государственном отношении поприще деятельности барон Н. А. Корф еще при жизни стяжал громкую и почетную известность от края до края России и блестяще вписал свое имя на страницах истории нашего отечественного народного образования, составляющего основу всего просветительного дела в государстве.

Глава I. Раннее детство

Скитальческая жизнь. – Смерть матери. – Жизнь в доме мачехи. – Двухлетнее пребывание в Воронежской губернии и благотворное влияние его. – Годичное пребывание в Новгороде, в доме отца. – Нравственный образ Корфа-отца. – Круглое сиротство и общий итог ранней детской поры.

Очень неблагоприятно сложилось раннее детство барона Николая Александровича Корфа и протекло в высшей степени своеобразно. В самом нежном детском возрасте, от двух до десяти лет, он вынужден был вести поистине скитальческую жизнь, побывав в этот промежуток времени в Харькове, Екатеринославе, Москве, Воронежской губернии, Новгороде, Лифляндской губернии и Петербурге. Таким образом, он был лишен того, что называется родиной в строгом смысле слова. Это, однако, не отразилось вредно на его воспитании, на которое влияют не только семья и школа, но и вся житейская обстановка. Она же была милостива к маленькому барону, пощадив в нем душевную и телесную чистоту, внушив ему высокое патриотическое чувство и горячую любовь к русскому народу.

«Житейская обстановка», ввиду исключительных условий ранней детской поры барона Корфа, заслуживает особенного внимания. Разобраться в ней помогает сам барон Корф, оставивший «Посмертные записки», напечатанные в III, IV и V книжках «Русской старины» за 1884 год (под заглавием: «Из пережитого»), но доведенные, к сожалению, автором их лишь до окончания им курса в Александровском лицее.

Барон Николай Александрович Корф родился в Харькове 2 июля 1834 года. Отец его, Александр Федорович Корф, был из остзейских дворян, но совершенно обрусевший; он получил образование в Лицейском пансионе, бывшем в ту пору самостоятельным учебным заведением, и женился на малороссиянке, получив за нею в приданое поместье Нескучное Александровского уезда Екатеринославской губернии. Маленькому Коле едва исполнилось около года, как мать его умерла, так что у него не сохранилось никаких воспоминаний о материнских попечениях, о ласках матери. Менее чем через год после этого отец его вступил во второй брак, мотивируя такой шаг перед своими родными желанием, чтобы осиротевший Коля не был лишен материнского ухода. Случилось же, однако, совсем наоборот.

В своих «Записках» барон Н. А. Корф ничего не говорит непосредственно о мачехе; но все то, что рассказывает он о своем раннем детстве, доказывает, что второй брак отца внес в дом большой разлад и маленький Коля был нелюбим мачехой. Помимо отца, очень его любившего и оставившего в нем светлую и признательную память, мальчик имел еще верного и преданного друга в лице няни своей, Елены Ивановны Альберти, принявшей его грудным младенцем от матери и воспитывавшей до шестилетнею возраста. Эта уроженка города Риги была недюжинной личностью. Она научила своего питомца читать по-русски и по-немецки, познакомила его с начатками христианской веры в форме бесед о Христе и с увлечением обучала русским песням. Вся дворовая прислуга в доме отца, которой также приходилось терпеть придирки от второй его жены, особенно бережно и любовно относилась к маленькому Коле как сиротке, рассказывая ему о его покойной матери. Тем не менее, положение ребенка из-за выходок мачехи было настолько ненормальным, что не исполнилось Коле и шести полных лет, как отец, скрепя сердце, вынужден был удалить его из дому для его же пользы.

Маленького Колю, успевшего уже пожить до этого времени в Екатеринославе и находившегося тогда в Москве, где жил его отец после вступления во второй брак, увезла с собою в Воронежскую губернию родная его тетка, сестра матери, Татьяна Тимофеевна (также Корф по мужу). Эта умная женщина, вдовая уже, имевшая двоих детей (сына и дочь), так серьезно относилась к их воспитанию, что ради этой цели переехала на житье из своего родового поместья Погромца в соседнее с ним поместье Волчье, принадлежавшее Д. Д. Градовскому, отцу покойного профессора и публициста, где домашнее обучение было поставлено на широкую ногу и организовано с замечательной умелостью. В доме Градовского под личным его наблюдением и руководством была организована регулярная «семейная школа» с должным штатом преподавателей и строго установленной программой обучения. В этой школе, кроме двух детей Градовского, обучалось еще пятеро детей его соседей. Главою и душою школы был сам Градовский, относившийся к чужим детям совершенно так же, как к своим родным. Для той отдаленной эпохи (т. е. начала 40-х годов) серьезное, сознательное отношение к домашнему обучению было большой редкостью.

С восторгом вспоминает барон Корф в своих «Записках» о времени, проведенном им в Воронежской губернии, у тетушки Татьяны Тимофеевны Корф, и в Волчьем, т. е. в школе Д. Д. Градовского. Это – самая счастливая, яркая и радужная пора во всем его детстве. За время пребывания в этом уголке Малороссии, в которой находилось также и родовое его поместье Нескучное, он не только сжился, сроднился с Малороссией, но, можно даже сказать, прирос душой к селу. Во всю последующую пору школьного его учения село вообще и Малороссия в частности были целью его стремлений, его мечтой. Куда ни забрасывала его капризная судьба в детском, отроческом и юношеском возрасте, – село неотступно было перед ним, и он постоянно лелеял мечту сделать что-нибудь полезное и разумное в родном своем имении.