Е. Литвинова - Софья Ковалевская. Женщина – математик

• Название: Софья Ковалевская. Женщина – математик
• Автор: Е. Литвинова
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

Александр Николаевич Страннолюбский.

Итак, Ковалевская приехала в Петербург как раз вовремя и кстати и сразу заняла самое видное место в полчище женщин, стремившихся к высшему образованию. В то время как бывшие гимназистки и институтки рядами и шеренгами шли к своей цели, она уже брала уроки аналитической геометрии и дифференциального исчисления у А. Н. Страннолюбского. Об этих уроках она всегда вспоминала с восторгом, потому что здесь впервые открылась перед ней вся ширь и глубина «науки наук». Необыкновенно быстрые успехи, оцененные по достоинству знающим, талантливым наставником, искренним и восторженным приверженцем женского образования, окрылили ее и утвердили в намерении поступить в какой-нибудь иностранный университет; двери русских университетов в то время были закрыты для женщин. Ковалевская была уверена, что отец не пустит ее одну учиться за границу, и не знала, как быть; по молодости лет и незнанию жизни она подчинилась старшей сестре и приятельнице последней, искавшим того же выхода посредством фиктивного брака.

Такой план освобождения был совершенно во вкусе мечтательной, пылкой и плохо понимавшей действительность Анны Круковской. Не обсудив хорошенько, не существует ли возможности уговорить отца отпустить их учиться за границу, она деятельно принялась искать «освободителей» от мягкой и доброй матери и только на вид сурового, но в сущности нежно любящего, заботливого – и, вдобавок, просвещенного – отца, который мог понять и оценить истинное призвание к науке. Беда была еще в том, что Анна, не подготовленная к университетской скамье, жаждала не науки, а жизни – самой разнообразной и полной всякого рода событий и приключений.

Владимир Онуфриевич Ковалевский.

Семнадцатилетняя Софья искренно верила Анне, что и для нее нет спасения без фиктивного брака одной из них. К тому же она сама обладала большой интенсивностью желаний, которая часто заставляла ее выбирать самый краткий путь для достижения цели. Одним словом, ей захотелось, загорелось ехать учиться; отца же, во всяком случае, нельзя было уломать скоро. И вот после некоторых тщетных поисков «освободителя» сестры напали на вполне подходящего человека. Это был Владимир Онуфриевич Ковалевский. В то время он был еще очень молод, но уже обращал внимание своими талантами и славился необыкновенным знанием языков. Окончив курс правоведения, он не пошел тою торной дорогой, которая ему открывалась, но, чувствуя склонность к естественным наукам, думал отправиться за границу учиться; он не был богат и, вероятно, для приобретения средств занялся переводом и изданием естественнонаучных сочинений. Переводы свои он диктовал так быстро, что утомлял писавших. По наружности своей Ковалевский всего менее подходил к изящным девицам Корвин-Круковским. Довольно тщедушный, рыжеватый, с большим мясистым носом, он, вероятно, не обратил бы на себя их внимания, если бы дело шло о любви, и они, может быть, и не заметили бы тогда его добрых, умных, живых голубых глаз, большого белого лба, его поистине братского отношения к женщинам, которому он оставался верен всю свою жизнь. Такой человек как нельзя более годился для роли «освободителя»; и вот, встречая его у знакомых, Анна Круковская вошла с ним в переговоры и предложила вступить с нею в фиктивный брак. Но Ковалевский соглашался жениться на Софье Круковской, уклоняясь от руки Анны и ее подруги. Трудно решить вопрос, был ли Ковалевский влюблен в младшую Корвин-Круковскую или она просто была симпатична ему, как и решительно всем, кто ее видел в то время. Вот как описывает ее одна подруга, познакомившаяся с ней в то время и ставшая потом ее лучшим другом:

«Она производила совершенно своеобразное впечатление своею детскою наружностью, доставившей ей ласковое прозвище „воробышка“. Ей минуло уже восемнадцать лет, но на вид она казалась гораздо моложе. Маленького роста, худенькая, но довольно полная в лице, с коротко обстриженными вьющимися волосами каштанового цвета, с необыкновенно выразительным и подвижным лицом, с глазами, постоянно менявшими выражение, то блестящими и искрящимися, то глубоко мечтательными, она представляла собою оригинальную смесь детской наивности с глубокою силою мысли. Она привлекала к себе сердца всех своею безыскусственною прелестью, отличавшею ее в этот период жизни; и старые, и молодые, и мужчины, и женщины – все были увлечены ею. Глубоко естественная в своем обращении, без тени кокетства, она как бы не замечала возбуждаемого ею поклонения. Она (в то время) не обращала ни малейшего внимания на свою наружность и свой туалет, который отличался необыкновенною простотою, с примесью некоторой беспорядочности, не покидавшей ее всю жизнь».

Во всяком случае, если Ковалевский и чувствовал к младшей Круковской тогда нечто больше обыкновенной симпатии и сочувствия к ее стремлению, то он не отдавал себе в этом отчета, – это было бы слишком обыкновенно и обыденно. Скорее можно думать, что Ковалевский как умный человек заметил выдающуюся талантливость молодой девушки и ему захотелось именно ей открыть дорогу к науке.

Как бы то ни было, выбор Ковалевского привел в отчаяние обеих сестер и подругу старшей; они не рассчитывали, чтобы Корвин-Круковский дал согласие на брак младшей дочери. Анна и ее подруга успели уже порядочно насолить родителям и так утомили их своими эксцентричными выходками, что родители сочли бы для них и не особенно блестящую партию счастливым исходом; Софа же только начинала жизнь, она была гордостью своего отца, и ее ждала, по его мнению, блестящая будущность. Предположения сестер не сбылись; заметив настойчивое желание своей дочери выйти замуж за Ковалевского, отец дал свое согласие – с болью в сердце, но дал. Из этого можно заключить, что он пустил бы дочь и учиться за границу, конечно не одну, а хоть с той же Маргаритой Францевной, как отпускали своих дочерей другие заботливые отцы. По нашему мнению, этот фиктивный брак не был вызван никакой необходимостью и в нем нельзя винить родителей Ковалевской.

Выходя замуж фиктивным браком, Ковалевская чувствовала себя счастливой и глубоко гордилась тем, что была, так сказать, героиней романа, совершенно непохожего на обыкновенные банальные любовные романы. Действовать наперекор природе было отличительной чертой истинных людей шестидесятых годов, а Ковалевская, несомненно, принадлежала к их числу. В основе всего этого лежало идеальное стремление стать выше человеческой природы, но природа многим из них жестоко отомстила за себя, и до сих пор еще многие и многие расплачиваются за то, что не хотели знать в молодости ни природы человека вообще, ни своей в особенности. Заплатили этому дань и Ковалевские.

1 октября 1868 года в селе Палибино была торжественно отпразднована свадьба Владимира Онуфриевича Ковалевского с Софьей Васильевной Корвин-Круковской. На свадьбу в числе прочих гостей был приглашен бывший учитель ее Малевич. После венчания в приходской церкви был роскошный обед; во время обеда уже подана была карета для новобрачных, которые тотчас же уехали в Петербург.

Вероятно, Корвин-Круковские скоро бы догадались, с какою целью был заключен брак, если бы молодые день-два провели в Палибине; но родители остались в деревне, а молодые поселились в Петербурге, где каждый из них продолжал свое дело: он занимался изданиями и переводами, она продолжала свои уроки математики у Страннолюбского. Родители хотя и не отдали всего приданого дочери, но все-таки дали ей двадцать тысяч, так что отъезд за границу был обеспечен. Вырвавшись на волю, Ковалевская не забыла сестры и упросила родителей отпустить с ней на следующую зиму за границу и Анну. Старики согласились и на это.

В первое время юная Ковалевская сильно краснела, когда ей приходилось называть своим мужем совершенно, в сущности, постороннего ей человека; но вскоре она привязалась к своему «освободителю», и в Петербурге они были неразлучны: их всюду встречали вместе – в театрах и на лекциях Сеченова. Всех интересовала тогда эта парочка, и многие жалели Ковалевского, что его милая жена никогда не будет принадлежать ему вполне; другие же утверждали, что она должна посвятить себя одной науке. Весною 1869 года Ковалевские отправились в Гейдельберг; она стала посещать лекции математики, а он начал заниматься геологией. Вместе с Ковалевскими уехала за границу также и молодая девушка Лермонтова с целью заниматься химией; впоследствии и она получила степень доктора химии в Геттингенском университете. Ковалевская познакомилась с нею в Петербурге и узнала, что та тоже желала бы ехать за границу учиться, но ее не пускают родители, живущие постоянно в Москве. У Ковалевской мелькнула смелая мысль поехать в Москву прямо в дом к совершенно незнакомым ей людям и упросить их отпустить дочь за границу. И действительно, она как нельзя лучше это выполнила. Пробыла два дня в Москве, совершенно очаровала родителей девушки, и они согласились отпустить дочь с такою обворожительною дамой за границу. Этой подруге мы обязаны описанием их совместной жизни в Гейдельберге и в Берлине.