Николай Александров - Джордж Байрон. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Джордж Байрон. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: Николай Александров
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

Байрон простился с сестрой 16 апреля 1816 года, а 25-го он уже был на пути в Бельгию. 26 апреля поэт прибыл в Остенде, откуда отправился в Брюссель уже в собственном экипаже. Особая карета везла трех слуг и его багаж. Во время своего пребывания в Бельгии Байрон посетил место, на котором незадолго до того произошла битва при Ватерлоо, и написал знаменитые строфы, начинающиеся словами: «Stop, for thy tread is on an empire's dust!» («Остановись, ты попираешь своими ногами прах империи!»)

Из Бельгии он отправился вверх по Рейну до Базеля, а оттуда через Берн и Лозанну в Женеву, где застал другого знаменитого английского поэта Шелли, который так же, как и он, был в открытой и непримиримой войне со своими соотечественниками. Нелепые слухи по поводу семейного скандала Байрона уже успели в это время достигнуть Женевы, и, когда поэт прибыл туда, он уже нашел все местное общество вооруженным против себя. Но враждебное отношение женевской аристократии не особенно беспокоило Байрона. Он старался во время своего пребывания в Швейцарии жить по возможности вдали от всякого общества и избегал как огня всякой встречи со своими соотечественниками. Последние, однако, не совсем избегали его, несмотря на то, что видели в нем какое-то нравственное чудовище. Английские леди нередко падали в обморок, когда нечаянно сталкивались где-нибудь с Байроном, а мужья их в ужасе отворачивались, встречая своего великого соотечественника. Но и те, и другие никогда не упускали удобного случая посмотреть на поэта хотя бы через окно или в лорнет, уже не говоря о том, что они интересовались всякой мелочью из частной жизни его, разумеется, главным образом, для того, чтобы иметь возможность еще больше на него клеветать.

Чтобы избавиться от назойливого любопытства своих соотечественников, Байрон вынужден был очень скоро покинуть отель и поселиться на отдельной вилле. Но и это не помогло. Хозяин отеля, не желая лишать своих знатных жильцов удовольствия глазеть на поэта даже после того, как тот уже выбрался от него, снабдил их специальными зрительными трубами, в которые они могли, сидя на балконе отеля, видеть все, что происходило на вилле Байрона. Поэт тогда удалился совсем из окрестностей отеля и поселился на вилле Диодати, защищенной от взоров любопытных густыми деревьями. Рядом с ним поселился со своим семейством и Шелли. У последнего в это время жила мисс Клер, сестра жены его по матери. Эта девушка была возлюбленной Байрона. Он сблизился с ней еще в Англии, незадолго до своего отъезда оттуда, и для него-то она и приехала в Женеву. Плодом этой, между прочим, очень непродолжительной любви поэта была его дочка Аллегра, родившаяся в начале 1817 года в Лондоне. С тех пор как Байрон поселился на вилле Диодати, он стал очень часто бывать у Шелли и проводил почти все свое свободное время в обществе приятеля-поэта. Они вместе предпринимали ежедневно прогулки по озеру и совершали экскурсии по окрестностям Женевы. Во время прогулок своих поэты беседовали о поэзии и спорили о разных философских вопросах. Пантеизм Шелли произвел тогда довольно сильное впечатление на Байрона, что отразилось отчасти на его «Манфреде»; но это впечатление было непродолжительным. Поэты, между прочим, посетили вместе Шильонский замок, ставший с тех пор знаменитым.

Шильонский замок 1820-х годах. Рисунок Гардинга, гравюра Э. Финдена.

На обратном пути из Шильона их застигла гроза, и они должны были оставаться целых два дня в деревне Уши из-за непрекращавшегося ливня. Эти два дня Байрон употребил на то, чтобы написать «Шильонского узника» и окончить 3-ю песню «Чайльд-Гарольда», начатую еще во время путешествия по Рейну. Во время своего пребывания в Швейцарии поэт посетил знаменитую госпожу Сталь на ее великолепной вилле, расположенной на берегах Лемана, в деревне Kоппe. Он был хорошо знаком с ней еще в Лондоне. Когда знаменитая француженка прочла в первый раз его трогательное стихотворение «Прости», написанное им некоторое время спустя после своего развода с женой, она воскликнула: «Как бы мне хотелось быть на месте леди Байрон!» Теперь, когда г-жа Сталь встретилась с ним в Швейцарии, она настойчиво уговаривала его, чтобы он написал примирительное письмо к своей жене. Байрон долго не соглашался на это, но в конце концов уступил ее увещеваниям. Ответом на это предложение мира был сухой и лаконичный отказ, глубоко оскорбивший поэта, после чего его отношение к жене сразу переменилось, и он в своих последующих произведениях уже более не считал нужным щадить ее.

В конце августа Шелли с женой и мисс Клер уехали в Англию, и Байрон остался в Женеве один. Но одиночество его было непродолжительным. Уже в начале сентября он имел удовольствие обнимать своих старых товарищей и друзей Дэвиса и Гобгауза, привезших ему самые свежие новости с родины. В конце сентября поэт вместе с Гобгаузом совершил тринадцатидневное путешествие по Бернским Альпам. Немедленно после этого он, под свежим еще впечатлением, которое на него произвела величественная природа Швейцарии, начал создавать своего великого «Манфреда». В течение лета, проведенного Байроном в Швейцарии, он очень много работал. Кроме 3-й части «Чайльд-Гарольда», «Шильонского узника» и начала «Манфреда», поэт написал в это время еще «Сон», «Тьму», «Озеро Леман», «Прометея» и «Стансы к Августе». В начале октября он оставил Швейцарию и в сопровождении своего друга Гобгауза отправился в Италию. Посетив Милан и Верону, поэт в начале ноября прибыл в Венецию, где решил поселиться надолго.

Байрон во время пребывания в Венеции в 1818 году. Рисунок Харло

В первом письме его из этого города, написанном всего несколько дней спустя по прибытии туда, мы читаем между прочим следующее: "…Кроме того, я влюбился, а это есть самое лучшее или самое худшее, что я мог сделать. Я имею чрезвычайно хорошую квартиру в доме одного «Венецианского купца», который всегда занят своими делами и имеет 22-летнюю жену по имени Марианна, которая своей внешностью очень напоминает антилопу. Она имеет большие, черные, восточные глаза с тем особенным выражением, которое редко встречается у европейских женщин…»

Таков был дебют Байрона в Венеции. В письме к своему издателю от 2 января 1817 года поэт следующим образом описывал нравы, господствовавшие тогда в городе «каналов и гондол»: «Состояние нравов здесь почти то же, какое было во времена дожей. Женщина считается добродетельной, если она ограничивается своим мужем и только одним любовником; те, которые имеют двух, трех или более любовников, считаются несколько ветреными… Чрезвычайно трудно доказать здешней женщине, что она поступает не так, как следует, имея amoroso (любовника). На это смотрят как на грех только тогда, когда оно скрывается или когда число любовников больше одного…»

При таком состоянии местных нравов неудивительно, что прием, сделанный поэту в Венеции, нисколько не походил на женевский. Аристократические салоны здесь сразу открылись перед английским лордом и поэтом, который очень скоро даже стал украшением местного общества. Об образе жизни Байрона в первые месяцы пребывания в Венеции мы читаем в письме его к Муру от 24 декабря 1816 года следующее: «Я веду здесь очень регулярную жизнь. По утрам отправляюсь на своей гондоле в монастырь Св. Лазаря, где беседую с армянскими монахами и помогаю им в составлении армяно-английской грамматики. По вечерам занимаюсь одним из многих видов безделья: бываю в театре или на каком-нибудь рауте. Вчерашний вечер я провел на рауте у губернатора; присутствовали, конечно, все сливки здешнего общества…» В карнавале 1817 года Байрон принимал очень деятельное участие, и следствием было то, что он по окончании празднества от крайнего истощения заболел свирепствовавшей тогда в Венеции болотной лихорадкой. Во время болезни за ним ухаживала его возлюбленная Марианна; от врачей и лекарств он упорно отказывался, и этому обстоятельству приписывал потом свое выздоровление. Едва оправившись от болезни, поэт предпринял путешествие в Рим, на пути посетил Феррару, где вдохновленный видом тюрьмы, в которой когда-то сидел великий итальянский поэт, написал «Жалобу Тассо». После Феррары знаменитый турист посетил Флоренцию, очаровавшую его своими роскошными картинными галереями. В Рим он прибыл в начале мая.

Байрон, созерцающий развалины Рима. Рисунок В. Вестоля, гравюра Вильмара.

Проведенное там короткое время Байрон употребил на посещение знаменитых достопримечательностей великого города и его окрестностей и на переделку 3-го акта «Манфреда». В начале июня он уже возвращался обратно в Венецию, в объятия своей Марианны, по которой не переставал тосковать все время своего пребывания в Риме. В Венеции он теперь поселился в собственной квартире, на великолепной вилле «Ла-Мара», расположенной в ближайших окрестностях города. Марианна жила с ним с ведома своего мужа, получавшего за такую снисходительность время от времени довольно крупные суммы денег. В образе жизни поэта тоже произошла некоторая перемена. Он значительную часть дня посвящал теперь прогулке верхом, наедине или в сопровождении какого-нибудь приятеля. Прогулки эти были предметом постоянного любопытства со стороны его соотечественников, которые целыми толпами ожидали его каждый день в том месте, где он обыкновенно менял гондолу на лошадь и наоборот. Поэт испытывал всегда необыкновенное удовольствие, когда ему удавалось обмануть ожидавшую его публику и ускользнуть незамеченным.