Яков Абрамов - Иоганн Генрих Песталоцци. Его жизнь и педагогическая деятельность

• Название: Иоганн Генрих Песталоцци. Его жизнь и педагогическая деятельность
• Автор: Яков Абрамов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

После таких отзывов в Бургдорфский замок стали стекаться посетители изо всех стран Европы и даже из Америки. Теперь это паломничество для нас не особенно понятно, но для того времени оно было вполне естественным. Мы знаем теперь, как медленно в количественном отношении распространяется народное образование; тогда же эта сторона дела никому не казалась важною, а занимал всех совершенно иной вопрос. “Как воспитать народ, как облагородить его” и возможно ли дать образование детям народа, доступно ли им окажется образование – вот какие странные для нашего времени вопросы стояли тогда на первом плане. А раз эти вопросы благополучно решались, казалось совсем уж нетрудным сделать блага образования достоянием всего народа, для чего нужно было только основать потребное число школ, что казалось делом совсем легким. Вот почему заведение Песталоцци, где заброшенные сироты из народа оказывались столь же благородным материалом для воспитательного влияния, как и дети зажиточных семей, привлекало общее внимание, а приемы воспитания и обучения Песталоцци казались поистине чудесным решением великого вопроса. Неудивительно, что к Песталоцци ехали учиться великому делу, последствия которого должны были быть громадны. Сам Песталоцци придавал большое значение посещениям его института, именно с той точки зрения, что каждый такой посетитель сделается пропагандистом идеи народного образования в своей стране, и потому старался, чтобы все гости были самым тщательным образом ознакомлены с делом. Ниже, в следующей главе, мы будем еще говорить об этих посещениях “знатных иностранцев” и о значении их. Теперь же упомянем только, что последствием посещения института в 1802 году двумя членами швейцарского правительства было зачисление института в число государственных учреждений. В отчете этих сановников особенно налегалось именно на то, что Песталоцци решил вопрос о народном образовании, создав метод, который “годится для всех, к какому бы классу общества учащийся ни принадлежал, и является незаменимым, как первое основание для общечеловеческого развития”.

Желая, чтобы с этим методом могли ознакомиться не только те, кто посетит институт, но и все желающие, Песталоцци написал в этот период жизни несколько книг, в которых изложил свои педагогические воззрения. Оставляя ознакомление с этими воззрениями до последней главы нашего очерка, заметим здесь, что в упомянутых книгах (“Как Гертруда учит детей – попытка дать указания матерям, как им следует учить своих детей”, “Книга для матерей”, “Естественный школьный учитель”), полных глубоких, оригинальных и новых для своего времени мыслей, обнаруживаются поразительная непоследовательность и влияние промахов в школьной практике, к которой Песталоцци был весьма мало пригоден.

Время существования Бургдорфского института – едва ли не лучший период жизни Песталоцци, если иметь в виду его личное счастье. В Бургдорфском замке Песталоцци был глубоко счастлив. В институте царила истинно семейная жизнь. Как и в Станце, Песталоцци проводил все время с детьми. Он вместе с ними вставал, умывался, стоял на молитве, сидел в классе, обедал, играл в детские игры и т. д. Примеру Песталоцци следовали и его помощники. Последние были всецело проникнуты идеями великого педагога и питали к нему восторженное уважение. Подбор помощников оказался удачным и в том отношении, что они жили весьма дружно друг с другом. Об учениках и говорить нечего: они питали к Песталоцци горячую любовь, как любили его дети всегда и везде. Трудно сказать, многое ли выносили посетители Бургдорфского института в смысле ознакомления с идеями Песталоцци и с его системой преподавания, но все они, смотря на сложившиеся взаимоотношения обитателей Бургдорфского замка, приходили к убеждению, что “у любви есть божественная сила” и что воспитание, основанное на взаимной любви воспитателя и воспитанников, поистине творит чудеса. Неудивительно, что популярность Песталоцци достигла в это время чрезвычайно широких размеров, и швейцарцы смотрели на него как на гордость своей страны.

Эта популярность Песталоцци скоро отразилась на Бургдорфском институте, и притом самым печальным образом. Швейцарию в это время раздирала борьба партий – централистов, стремившихся уничтожить самостоятельность отдельных кантонов и организовать управление страной по образцу централизованной Франции, и федералистов, имевших целью сохранить прежнюю самостоятельность кантонов, союз которых, федерация, и должен был составлять Швейцарию. Верх одерживала то та, то другая партия. Наполеон, тогда первый французский консул, которому надоели эти беспрерывные волнения в маленькой “Гельветической республике”, находившейся под его протекторатом, ввел 40-тысячную армию в Швейцарию “для поддержания порядка” и потребовал присылки в Париж уполномоченных от швейцарского населения для того, чтобы покончить с вопросом о внутреннем устройстве Швейцарии. В число этих уполномоченных благодаря своей популярности попал и Песталоцци, избранный сразу двумя кантонами – Цюрихским и Бернским.

Для Наполеона этот вызов депутатов Швейцарии в Париж был просто политическою комедией, так как он решил навязать швейцарцам то устройство, которое было наиболее выгодно для его собственных целей. Большинство же швейцарцев, еще не разочаровавшихся тогда в “первом консуле” и не предвидевших в нем будущего деспота, вообразило, что на этот раз Швейцария получит устройство, соответствующее желаниям населения страны. Из всех депутатов особенно пылким надеждам предавался Песталоцци, по обыкновению увлекшийся своими собственными фантазиями, принимая их за действительность. Перед отъездом в Париж Песталоцци напечатал брошюру под заглавием: “Взгляды на предметы, которые главным образом должно иметь в виду законодательство Гельвеции”. В брошюре этой проводится мысль, что без широкого развития дела народного образования никакое государственное устройство не может служить основой благоденствия страны, следовательно, прежде всего и главнее всего надо позаботиться о правильной постановке народного образования, которое должно быть доступно всем детям; затем в брошюре рисуются необходимые реформы в области суда, полиции, организации военной защиты страны и финансов. По приезде в Париж Песталоцци немедля пришлось разочароваться в своих надеждах. Трудно представить себе более резкий контраст, нежели тот, который представляли Наполеон и Песталоцци, из которых один олицетворяет принцип – “всё для себя за счет других”, а другой – прямо противоположный: “всё для других – ничего для себя”. Неудивительно, что Наполеон оказался не в состоянии даже понять Песталоцци. На записку, представленную Песталоцци и посвященную выяснению необходимости широкой организации дела народного образования, Наполеон ответил, что это не его забота, что он букварями не занимается. Вместе с тем Наполеон не мог допустить, чтобы такой умный человек, как Песталоцци – выдающегося ума последнего не мог не заметить и Наполеон, – мог искренно увлекаться такой глупостью, как народное образование, и у гениального завоевателя сложилось удивительное по нелепости убеждение, что Песталоцци представляет собою что-то вроде иезуита (“Песталоцци и иезуит – одно и то же”, – высказался однажды Наполеон) и что он желает просто овладеть умами подрастающего поколения ради политических целей. При таком удивительном взгляде на Песталоцци Наполеон отнесся к нему крайне враждебно, чему способствовала, конечно, также и нелюбовь Наполеона к “идеологам” всякого рода, в которых он весьма основательно видел наиболее опасных врагов своим замыслам.

Враждебное отношение Наполеона к Песталоцци немедленно отразилось на положении его института. Тогдашнее швейцарское правительство, состоявшее из ставленников Наполеона, желая угодить своему патрону, немедленно арестовало Песталоцци, как только он возвратился в Швейцарию. Этот беспричинный и бессмысленный арест не понравился даже Наполеону, и Песталоцци был освобожден. Зато швейцарское правительство решило обрушиться на Бургдорфский институт. Была произведена ревизия института лицом, образование которого велось под руководством фехтмейстера и танцмейстера и которое ограничило свою ревизию внушительным выговором Песталоцци за ненадлежащее ведение дела, о котором ревизор не имел ни малейшего понятия. После этой ревизии у института была отнята государственная субсидия, а затем Песталоцци предложили очистить Бургдорфский замок и убираться с своими питомцами куда угодно.

Таким образом, дело Песталоцци снова обрывала грубая сила. Но теперь положение его было совсем иным, нежели после изгнания из Станца. Вся Швейцария пришла в негодование от преследований, которым подвергался великий педагог. Город Бургдорф возбудил, хотя и безуспешно, ходатайство о том, чтобы оставить институт Песталоцци в Бургдорфском замке. Множество других городов прислало к Песталоцци депутации, звавшие его к себе, обещая отвести помещение для института в общественных зданиях. Песталоцци выбрал город Ивердон на берегу Невшательского озера, где под институт был отведен еще более просторный замок, нежели Бургдорфский.