И. Калинский - Церковно-народный месяцеслов на Руси

• Название: Церковно-народный месяцеслов на Руси
• Автор: И. Калинский
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Культурология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27691-2

«Церковно-народный месяцеслов» – своеобразный календарь праздников и памятных дней, отмечаемых русским народом. В нем последовательно воссоздан обширный и многообразный мир жизни, повседневных житейских и трудовых забот простого люда, жившего по правилам и заветам отцов и дедов. В книге рассказано также о приметах, обычаях, поверьях, о житиях святых.

---

Можно полагать, что и у нас в обряде, приуроченном к важнейшему весеннему празднику Пасхи, наши предки выражали свои верования в благодетельную и плодотворную силу весенней водной стихии. Верование это имело глубокое значение у наших предков, которые даже приносили жертвы водной стихии и приписывали целебное значение весеннему снегу и дождю. Потому-то в указе св. синода, изданном в 1721 г. 17 апреля, наряду с другими народными суевериями и остатками древнего язычества строго запрещается и обычай обливания на Пасху как остаток темной дохристианской старины. Именно в указе этом говорится: «В Российском государстве, как и в городах, так и весях, происходит от невежд некоторое непотребство, а именно во всю святую седмицу Пасхи, кто не бывает на утрене, такого, якобы штрафуя, обливают водою и в реках и в прудах купают. И хотя простой народ делает себе будто забаву праздничную, однако от этой суетной забавы делается не токмо здравию, но и животу человеческому несчастие; ибо оным от невежд купаньем в глубоких реках иногда людей потопляют, а сонных и хмельных, внезапу обливающе, ума лишают». Известно, однако, что обряды обливания на Пасху и доселе еще держатся во многих местах среди нашего простонародья.

Неделя Фомина. Неделя эта известна в народе русском под именем недели Проводной или Проводов, очевидно, оттого, что ею оканчивается и провожается неделя Светлого Христова Воскресения. В древней церкви греческой, как можно видеть из 62-го слова св. Иоанна Златоуста, на неделе Фоминой было установлено поминовение умерших, которое совершается у нас обыкновенно в понедельник или вторник этой недели. Говоря об этом установлении, св. Иоанн Златоуст спрашивает своих слушателей: «Для чего отцы наши, оставив молитвенные домы в городах, установили сегодня (разумея здесь вторник Фоминой недели) собираться вне города и на этом именно месте?» И отвечает: «Сегодня Иисус Христос сошел к мертвым; потому здесь и собираемся мы, потому и самое место это называется кладбище». Итак, в основании обыкновения поминать умерших в Фомину неделю лежит воспоминание, совершаемое в эту неделю, о сошествии Иисуса Христа в ад к душам умерших. Кроме того, поминовение умерших в Фомину седмицу есть возобновление постоянного обычного моления о них, после великих седмиц Страстной и Пасхальной, в кои и по субботам, как это бывает в четыредесятницу, не совершается поминовение, за исключением поминовения на полных литургиях. Совершение поминовения в понедельник Фоминой недели заповедуется в церковном уставе (последование Сырной и Фоминой недели). В реестре поминовения лиц царского дома, тех из них, память которых приходится между субботою Лазаревою и Фоминым понедельником, предназначено поминать во вторник Фоминой недели. Поминовение в Фомину неделю издревле у нас называлось Радуницей, Радавницей, Радоницей, каковые названия, по словопроизводству, ясно напоминают собою о радости умерших или отраде, получаемой ими от церковного поминовения. Так, например, в Троицкой летописи под 1372 г. замечается: «Литва и ляхи и жемоть приедоша изгоном к Переяславлю по Велице дни на другой недели во вторник на заутрие на радунице». Или же в Киевской летописи 1493 г. говорится: «Тояж весны на Радуницу погоре Москва нутр весь и казна у Чудова в монастыре». Нередко же Радуница в старину носила название Навиева дня, от древнеславянского слова навий, означавшего мертвеца. Ныне простой народ называет поминование на Фоминой неделе, как и в старину, Радуницею, также Могилками, Гробками от хождения на кладбище, или еще Родительскою, от поминовения родителей и родственников.

Что касается самих обрядов поминовения, какие совершались нашими предками в это время, то они состояли в следующем. С наступлением Радуницы народ целыми семействами выходил на могилы своих предков, и здесь женщины и мужчины, садясь на гробах покойников, с плачем и рыданием взывали к их душам, воспевая их добродетели. При этом многие из людей благочестивых считали долгом христосоваться с покойниками и твердо верили, что усопшие могут отвечать на их привет тем же. В Патерике Печерском действительно описывается, как в 1463 г. тела печерских усопших святых ответили на голос священника в Велик день: «Христос воскресе!» После оплакивания и христосования у наших предков тут же следовали богатые угощения, состоявшие преимущественно из блинов, пирогов, яиц, вина, пива, и в конце концов плачевное торжество Радуницы заключалось в собственном смысле общим разгулом и игрищем. Следует при этом заметить, что древнерусский народ и в этом не забывал своих покойников и оставлял на гробах их часть приносимых им на кладбище яств и питья, думая, что по уходе поминающих умершие не откажутся насладиться этими приношениями. Нельзя не признать, что разгул и угощение, связанные у наших предков с Радуницею, остались в русском народе от дохристианского поминовения усопших и, как видно, благодаря совпадению с церковным поминовением на Фоминой неделе бессознательно усвоены были чисто христианскому обряду.

Не без основания замечает Карамзин, что наш народ, следуя языческому обряду, совершает над умершими обжорства и возлияния в честь их, и что, следовательно, наши родительские поминки напоминают собою древнеязыческий обряд поминовения, совершавшийся в начале весны, и вообще древнюю тризну. Что касается основания, почему предки наши избрали начало весны для поминовения усопших, то вероятно, что в этом случае держались они того общего верования, что весеннее время всеобщего пробуждения природы было в то же время порою пробуждения и самих душ из темных затворов адских. Не напрасно поэтому Стоглав, вооружаясь против разного рода суеверий и обрядов своего времени, запрещал, между прочим, на Радуницу всякое беснование.

Неделя Мироносиц. Неделя эта исстари посвящается в русском народе так называемому бабьему празднику, когда обыкновенно пожилые и старые женщины устрояют для себя общие гулянья в рощах с угощениями, плясками и песнями, которые часто продолжаются целую ночь. Можно думать, что основанием, почему именно женщины избрали эту неделю для своего праздника, послужила мысль о святых мироносцах, воспоминанию которых наша церковь посвящает эту неделю, и которые вообще, по народному представлению, считаются как бы патронами женского пола.

Праздник Преполовения. В этот день, как известно, церковь наша с воспоминанием об освящении от ангела воды в купели Силоамской соединяет воспоминание учения Иисуса Христа о воде живой, т. е. о Святом Духе (Иоанн. 7, 38), и при этом молится Господу о напоении всех жаждущих спасения водами благочестия. На этом основании в нашем отечестве и приурочен ко дню Преполовения благочестивый церковно-народный обычай освящать воду на реках, в колодцах, – и эта вода, подобно воде Богоявленской, считается весьма важным освятительным средством в домашнем употреблении. В связи с этим обычаем, без сомнения, находится и другой, по которому наши поселяне в сопровождении священников совершают особые крестные ходы на поля, причем обыкновенно над нивами, засеянными хлебом, читаются установленные молитвы и священник окропляет нивы святою водою.

Вознесение Господне. В память Вознесения Господня на небо простолюдины наши пекут большие продолговатые пироги, верхняя корка которых выкладывается поперек перекладинами; эти пироги называются лесенками, лестовками, лествицами.[38] По заведенному обычаю, они по местам приносятся в церковь и над ними служат молебствия, после которых одна часть этого печенья отдается причту, а другая идет в пользу нищих. Во многих местах поселяне, приготовляющие к празднику Вознесения лестовки, строго наблюдают правило делать на них не больше семи перекладин, которые в этом случае указывают на семь небес. С этими лестовками после молебствия многие влезают на колокольни и бросают их оттуда на землю. Смотря по тому, упадет ли лестовка вдоль или поперек церкви, останется ли она цела или разобьется, всякий гадает, в которое из семи небес он попадет после смерти. Если, например, все семь ступенек останутся целы, – это хороший признак, значит, быть в раю; если лестовка разобьется вдребезги, это знак великих грехов, затрудняющих путь в царствие небесное, и т. д. С этим суеверием, сохранившимся от незапамятной старины, в Древней Руси господствовало не менее грубое представление о загробной жизни, по которому души умерших нуждались будто в разного рода естественных средствах для достижения небес, подобно тому, как обыкновенный человек нуждается в какой-либо подставке для лазанья на неприступную высоту.

Потому-то древние руссы имели обычай, например, сберегать ногти умерших, которые будто бы помогали им влезать на высокую гору небес; с этою же целию клали в гроб покойников ременные и другого рода лествицы. Так, в сказании о житии князя Константина Муромского говорится, что наши предки «по мертвых ременныя плетения древолезная с ними в землю погребаху». Еще и ныне можно видеть, что в сороковой день по смерти усопшего наши простолюдины, чиня поминки, ставят на стол вместе с блинами нарочито испеченную из теста лест-вичку, вероятно, имея при этом мысль о более удобном способе взбирания на небо. В некоторых местах в самый день похорон приготовляется для этой же цели хлебная лестница величиною в аршин, которая ставится на стол при высоте гроба.