Александр Дюма - Асканио

• Название: Асканио
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-16120-1,978-5-699-16120-1

«Асканио» – один из самых увлекательных романов Александра Дюма-отца, автора таких шедевров, как «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо».

Материал для романа «Асканио» Дюма почерпнул из автобиографической книги прославленного скульптора и ювелира эпохи Возрождения Бенвенуто Челлини. Поставить на карту не только собственное благополучие, но и саму жизнь ради счастья молодых влюбленных – своего ученика Асканио и прекрасной Коломбы – такой поступок в духе великого художника и благородного человека. Резцом, кистью, а если надо, и кинжалом он доказывает свое право быть независимым от милости королей и побеждает умом и хитростью самых коварных интриганов.

---

– Вот уж поистине бескорыстная страсть, – насмешливо заметила герцогиня.

– О сударыня! Не превращайте мое страдание в предмет насмешки, не издевайтесь над моей скорбью! Я много пережил и понял, что Коломба не для меня, так же как Асканио не для вас, герцогиня. Выслушайте меня: мы оба с вами, если такое сопоставление не слишком вас оскорбляет, принадлежим к исключительным и странным натурам, у которых особый мир чувств, особая жизнь и которые редко сближаются с другими людьми. Мы оба, сударыня, являемся жрецами великих и страшных кумиров, служение которым возвышает душу и ставит человека над толпой. Ваш кумир – честолюбие, мой – искусство. Оба эти божества ревнивы, и, как бы мы от них ни страдали, они везде и всегда будут властвовать над нами. Вы жаждали любви Асканио, чтобы увенчать себя ею, как короной; я мечтал о Коломбе, как Полифем о Галатее. Вы любили, как герцогиня, я – как художник; вы преследовали, я страдал. О! Не подумайте, что я осуждаю вас! Напротив, я восхищаюсь вашей энергией и смелостью. И что бы ни толковала чернь, по-моему, прекрасно перевернуть весь мир, чтобы расчистить путь любимому. Я узнаю в этом всесокрушающую силу страсти и ратую за людей с цельным характером, способных на героизм и на преступление; ратую за сверхчеловеческие натуры, ибо меня пленяет все непредвиденное, все выходящее за рамки обыденного. Итак, всей душой любя Коломбу, сударыня, я понял, что моя гордая, необузданная натура не подходит для этой ангельски чистой души. Да и сама Коломба полюбила нежного, незлобивого Асканио; ее испугал бы мой резкий и крутой нрав. Я велел своему сердцу молчать, а когда оно не послушалось, призвал на помощь божественное искусство, и вдвоем нам удалось справиться с этой строптивой любовью и навсегда ее изгнать. Скульптура, моя единственная истинная страсть, запечатлела на моем челе горячий поцелуй, и я успокоился. Поступите, как я, герцогиня: не разрушайте небесную любовь этих детей, не омрачайте их блаженства! Наш с вами удел – земля со всеми ее печалями, битвами и опьяняющей радостью побед. Попытайтесь найти прибежище от сердечных ран в удовлетворенном честолюбии: сокрушайте империи, если это вам нравится, играйте ради забавы королями и владыками мира! Они заслуживают этого, и я первый буду вам рукоплескать. Но пощадите счастье и покой невинных детей – они так нежно любят друг друга перед лицом господа бога и девы Марии!

– Что вы за человек, маэстро Бенвенуто Челлини? Я не знала вас до сих пор, – с удивлением проговорила герцогиня.

– Я незаурядный человек, клянусь богом! Как и вы, герцогиня, – незаурядная женщина! – ответил, смеясь, Бенвенуто с присущим ему простодушием. – А если вы не знаете меня, значит, у меня огромное преимущество перед вами, потому что я-то очень хорошо вас знаю, сударыня.

– Возможно, – ответила герцогиня, – но зато я поняла теперь, что незаурядные женщины умеют любить сильнее, чем незаурядные мужчины; они презирают сверхчеловеческое самопожертвование и до последней возможности, всеми средствами отстаивают свою любовь.

– Итак, вы продолжаете противиться браку Асканио и Коломбы?

– Я продолжаю любить его ради самой себя.

– Пусть так. Но берегитесь! У меня тяжелая рука, и вам не сладко придется в борьбе со мной. Вы все обдумали, не так ли? И решительно отказываетесь дать согласие на брак Асканио и Коломбы?

– Решительно, – ответила герцогиня.

– Хорошо. Так займем наши позиции! – воскликнул Бенвенуто. – Война продолжается!

В этот момент дверь открылась, и служитель объявил о прибытии короля.

Глава 22 Брак по любви

Вошел Франциск I об руку с Дианой де Пуатье, с которой он только что был у постели больного сына. Диана, руководимая ненавистью, инстинктивно чувствовала, что ее сопернице грозит унижение, и не хотела упустить столь приятное зрелище.

А Франциск I ничего не видел, ничего не слышал, ни о чем не подозревал; он решил, что госпожа д'Этамп и Бенвенуто окончательно помирились, и, видя их сидящими рядом и мирно беседующими, приветствовал обоих улыбкой и кивком головы.

– Здравствуйте, королева красоты! Здравствуйте, король всех художников! – произнес он. – О чем это вы беседовали, да еще так оживленно?

– Ах, ваше величество! Мы просто говорили о политике, – ответил Бенвенуто.

– Хотелось бы знать, какой же вопрос привлек ваше просвещенное внимание?

– Да тот, о котором сейчас говорит весь мир, – продолжал Бенвенуто.

– Понимаю: вопрос о Миланском герцогстве.

– Да, сир.

– Ну и каково же ваше мнение на этот счет?

– У нас с герцогиней разные мнения; согласно одному из них, император собирается передать Миланское герцогство вашему сыну Карлу, нарушив таким образом свое обещание.

– Кто же из вас так думает?

– Кажется, герцогиня.

Госпожа д'Этамп побледнела как полотно.

– Если бы император так поступил, это было бы с его стороны низким предательством, – сказал Франциск I, – но он этого не сделает.

– Если даже он этого и не сделает, – вмешалась в разговор Диана, – то вовсе не потому, что у него не было недостатка в добрых советах. Так, по крайней мере, говорит молва.

– Хотелось бы мне знать, черт возьми, кто мог ему дать такой совет! – вскричал Франциск I.

– Ради бога, не волнуйтесь, сир! – возразил Бенвенуто. – Ведь разговор был чисто отвлеченный, мы просто-напросто делились своими предположениями. Ну, какие мы с госпожой д'Этамп политики, ваше величество! Герцогиня – истинная женщина и заботится лишь о своих туалетах, хотя при ее красоте это совершенно излишне; а я, ваше величество, истинный художник и не интересуюсь ничем иным, кроме искусства. Не правда ли, герцогиня?

– А главное, дорогой Челлини, – сказал Франциск I, – вы с герцогиней обладаете величайшими в мире сокровищами, и вам нет надобности завидовать даже тем, кто владеет Миланским герцогством. Герцогиня – королева по красоте, вы – король по гениальности.

– Король, сир?

– Да; и если у вас нет трех лилий на гербе, как у меня, зато есть одна, которую вы сейчас держите в руке. И она кажется мне прекрасней всех лилий, когда-либо красовавшихся под лучами солнца или на фоне герба.

– Это не моя лилия, сир, она принадлежит герцогине и сделана по ее заказу моим учеником Асканио; но Асканио не успел ее закончить, и я, понимая желание герцогини поскорее получить эту прелестную вещицу, закончил ее сам, всей душой надеясь, что она послужит символом мира, в котором мы с герцогиней поклялись на днях перед лицом вашего величества.

– Какая чудесная безделушка! – воскликнул король, протягивая руку к золотому цветку.

– Не правда ли, ваше величество? – сказал Бенвенуто, как бы невзначай отдергивая руку. – Работа заслуживает того, чтобы герцогиня щедро вознаградила юного мастера, не правда ли?

– Именно это я и собираюсь сделать, – ответила госпожа д'Этамп, – причем моей награде позавидует сам король.

– Но вы же знаете, сударыня, что, несмотря на ценность награды, Асканио предпочитает совсем другое. Что поделаешь, герцогиня! Мы, художники, народ своенравный и часто пренебрегаем тем, чему, по вашим словам, позавидовал бы сам король.

– И все же Асканио придется довольствоваться той наградой, которую предложу ему я, – краснея от гнева, ответила госпожа д'Этамп. – Я уже сказала вам, Бенвенуто, что не изменю своего решения.

– В таком случае, ты скажешь мне по секрету, чего хочет Асканио, и, если это слишком трудно, мы постараемся уладить дело, – снова протягивая руку за лилией, произнес Франциск I.

– Взгляните повнимательнее на эту вещицу, сир, – сказал Бенвенуто, отдавая Франциску I золотой цветок. – Хорошенько рассмотрите каждый лепесток, и вы поймете, что для такого шедевра нет достойной награды.

При этих словах Бенвенуто устремил на герцогиню свой пронзительный взгляд, но госпожа д'Этамп так хорошо владела собой, что и бровью не повела, когда лилия очутилась в руках Франциска I.

– В самом деле, вещь чудесная, – ответил король. – Но где вы отыскали этот великолепный брильянт, от которого так и сверкает чашечка цветка?

– Это не я нашел, ваше величество, – с очаровательным простодушием ответил Челлини. – Брильянт дала моему ученику сама герцогиня.

– Я никогда не видел у вас этого камня, герцогиня. Откуда он?

– Откуда, сир? Очевидно, оттуда же, откуда берутся и другие брильянты: из алмазных россыпей Гузерата или Голконды.

– О, ваше величество, у этого брильянта своя история, и, если вам угодно, я расскажу ее, – предложил Бенвенуто. – Мы с ним старинные друзья: этот камень трижды побывал в моих руках. Первый раз я вправил его в тиару его святейшества папы, которую брильянт дивно украсил; затем, по распоряжению Климента VII, я вделал его в крышку требника, подаренного его святейшеством императору Карлу Пятому, а Карл Пятый велел вставить его в перстень, желая, очевидно, иметь при себе на всякий случай этот камень, – ведь он стоит дороже миллиона. Ваше величество, наверное, заметили у императора перстень?