Александр Дюма - Графиня де Монсоро

• Название: Графиня де Монсоро
• Автор: Александр Дюма
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-699-19944-0

Действие романа знаменитого французского писателя Александра Дюма происходит в эпоху гугенотских войн, во времена правления Генриха III. Но исторические события – описанные ярко и убедительно – являются лишь фоном сложной любовной интриги. Коварству, развращенности и лицемерию королевского двора автор противопоставляет благородство, искренность и верность бесстрашного графа де Бюсси и его возлюбленной Дианы.

---

Бюсси с улыбкой протянул молодому человеку руку.

– В добрый час, – сказал он. – А! Господа миньоны, придет время, мы тоже посмеемся.

– А теперь, дорогой друг, условия.

– Какие условия?

– Ваши.

– У меня их нет, я приму условия этих господ.

– Ваше оружие?

– То же, что у этих господ.

– День, место, час?

– День, место и час, угодные этим господам.

– Но, однако…

– Не будем больше говорить об этих пустяках. Действуйте, и действуйте побыстрей, милый друг. Я буду прогуливаться в маленьком саду Лувра. Вы меня там найдете, когда выполните мою просьбу.

– Значит, вы меня ждете?

– Да.

– Ждите. Проклятие! Дело может затянуться.

– У меня есть время.

Мы уже знаем, как Сен-Люк разыскал четверых миньонов в тронном зале и как он положил начало переговорам.

Так вернемся к нему, в переднюю дворца Шомберга, где мы его оставили церемонно ожидающим, согласно всем правилам этикета той эпохи, пока четыре фаворита его величества, подозревая о цели визита Сен-Люка, рассаживались по четырем углам обширной гостиной.

После того как они уселись, дверь в переднюю широко распахнулась, из нее вышел лакей и поклонился Сен-Люку. Тот, опираясь левой рукой на рукоять рапиры и изящно приподнимая рапирой свой плащ, а в правой – держа шляпу, дошел до порога комнаты и остановился ровно на его середине, определив ее с точностью, которой позавидовал бы самый умелый архитектор.

– Господин д’Эпине де Сен-Люк, – провозгласил лакей.

Сен-Люк вошел.

Шомберг, как хозяин дома, встал и направился к гостю, который, вместо того чтобы поклониться, надел на голову шляпу.

Эта формальность придавала визиту особую окраску и определенный смысл.

Шомберг ответил поклоном, а затем повернулся к Келюсу.

– Имею честь представить вам, – сказал он, – господина Жака де Леви, графа де Келюса.

Сен-Люк сделал шаг в сторону Келюса и, в свой черед, отвесил глубокий поклон.

– Я искал с вами встречи, сударь.

Келюс поклонился.

Шомберг продолжал, повернувшись к другому углу зала:

– Имею честь представить вам господина Луи де Можирона.

Такой же поклон со стороны Сен-Люка, и такой же ответ со стороны Можирона.

– Я искал с вами встречи, сударь, – сказал Сен-Люк.

С д’Эперноном повторилась та же церемония, выполненная так же неторопливо и спокойно.

Затем очередь дошла до Шомберга. Он представил самого себя и получил в ответ поклон. После этого четверо друзей уселись. Сен-Люк остался стоять.

– Господин граф, – сказал он Келюсу, – вы оскорбили господина графа Луи де Клермона д’Амбуаз, сеньора де Бюсси, он свидетельствует вам свое глубочайшее почтение и вызывает вас на поединок, чтобы сразиться насмерть в тот день и в тот час, которые вы сочтете для вас удобными, и тем оружием, которое изберете вы… Вы принимаете вызов?

– Конечно, принимаю, – спокойно ответил Келюс, – господин граф де Бюсси оказывает мне большую честь.

– Ваш день, господин граф?

– День мне безразличен, но я предпочел бы, чтобы это было скорее завтра, чем послезавтра, и скорее послезавтра, чем в последующие дни.

– Ваш час?

– Утро.

– Ваше оружие?

– Рапира и кинжал, если это оружие устроит господина де Бюсси.

Сен-Люк поклонился.

– Любое ваше решение на этот счет будет для господина де Бюсси законом.

Затем он обратился к Можирону, ответившему то же самое, потом, последовательно, к двум остальным.

– Но, – сказал Шомберг, который, как хозяин дома, получил поклон последним, – мы не подумали об одном, господин Сен-Люк.

– О чем?

– О том, что если все мы пожелаем, случай иной раз распоряжается очень странно, если все мы пожелаем, повторяю, выбрать один и тот же день и час, господин де Бюсси может оказаться в очень затруднительном положении.

Сен-Люк поклонился с самой своей обходительной улыбкой на устах.

– Разумеется, – сказал он, – господин де Бюсси оказался бы в затруднительном положении, подобно всякому дворянину перед лицом таких четырех храбрецов, как вы. Но он заметил мне, что это для него не внове, с ним такое уже было у Турнельского дворца, возле Бастилии.

– И он будет драться со всеми четырьмя? – спросил д’Эпернон.

– Со всеми четырьмя, – подтвердил Сен-Люк.

– С каждым по отдельности? – спросил Шомберг.

– С каждым по отдельности или со всеми разом. Вызов адресован и каждому из вас, и всем вам вместе.

Четверо молодых людей переглянулись. Келюс первый нарушил молчание.

– Это очень благородно со стороны господина де Бюсси, – сказал он, красный от злости, – но, как бы мало мы ни стоили, все же каждый из нас способен справиться со своим делом самостоятельно. Итак, мы принимаем предложение графа и будем драться один за другим, по очереди… или же… Да, так, пожалуй, будет лучше…

Келюс посмотрел на друзей, которые, по всей видимости поняв его мысль, кивнули ему в знак согласия.

– Мы не хотим, чтобы поединок превратился в убийство великодушного человека, и, пожалуй, будет лучше, если мы предоставим жребию решить, кому из нас драться с господином де Бюсси.

– Но, – поспешил спросить д’Эпернон, – а трое остальных?

– Трое остальных? У господина де Бюсси, несомненно, достаточно друзей, а у нас – врагов, чтобы трем остальным не пришлось стоять сложа руки.

– Вы согласны со мной, господа? – прибавил Келюс, оборачиваясь к своим товарищам.

– Да, – ответили они в один голос.

– Мне было бы чрезвычайно приятно, – сказал Шомберг, – если бы господин де Бюсси пригласил на эту увеселительную прогулку господина де Ливаро.

– Если бы я смел выразить свое мнение, – сказал Можирон, – я попросил бы, чтобы при нашей встрече присутствовал господин де Бальзак д’Антрагэ.

– И общество было бы в полном сборе, – заключил Келюс, – если бы господин де Рибейрак соблаговолил явиться вместе со своими друзьями.

– Господа, – сказал Сен-Люк, – я передам ваши пожелания господину графу де Бюсси, но, по-моему, я могу сказать вам заранее, что он слишком учтив, чтобы не согласиться с ними. Мне остается только, господа, принести вам искреннюю благодарность от имени господина графа.

Сен-Люк снова поклонился, и головы четырех вызванных на поединок дворян склонились точно до того же уровня, что и его голова.

Молодые люди проводили Сен-Люка до дверей гостиной.

В самой последней из передних он увидел четырех лакеев.

Сен-Люк достал свой набитый золотом кошелек и бросил им со словами:

– Вот, выпейте за здоровье ваших господ.

Глава XXXVIII О том, в какой области господин де Сен-Люк был просвещеннее господина де бюсси, какие уроки он ему преподал и как использовал эти уроки возлюбленный прекрасной дианы

Сен-Люк возвратился, весьма гордый столь хорошо выполненным поручением.

Дожидавшийся его Бюсси поблагодарил друга.

Сен-Люку он показался очень грустным; подобное состояние было неестественным для исключительно храброго человека, которому сообщили, что ему предстоит блестящий поединок.

– Я что-нибудь не так сделал? – спросил Сен-Люк. – У вас расстроенный вид.

– Даю слово, милый друг, мне жаль, что, вместо того чтобы назначить срок, вы не сказали: «Немедленно».

– А! Терпение. Анжуйцы еще не вернулись. Какого черта! Дайте им время приехать! Зачем вам торопиться устилать землю убитыми и ранеными?

– Дело в том, что я хочу как можно скорее умереть.

Сен-Люк уставился на Бюсси с тем удивлением, которое люди с идеально устроенным организмом испытывают на первых порах при малейшем признаке несчастья, пусть даже чужого.

– Умереть! В вашем возрасте, с вашим именем, имея такую возлюбленную!

– Да! Я убью всех четверых, я в этом уверен, но и сам получу хороший удар, который упокоит меня навеки.

– Что за черные мысли, Бюсси!

– Побывали бы вы в моей шкуре! Муж, считавшийся мертвым, – воскресает. Жена не может оторваться ни на минуту от изголовья постели этого, с позволения сказать, умирающего. Ни обменяться улыбками, ни словечком перекинуться, ни руки коснуться. Смерть Христова! С удовольствием изрубил бы кого-нибудь в куски…

Сен-Люк ответил на эту тираду взрывом смеха, который вспугнул целую стаю воробьев, клевавших рябину в малом саду Лувра.

– Ах! – вскричал он. – Какое простодушие! И подумать только, что женщины любят этого Бюсси, этого школяра! Но, мой милый, вы потеряли рассудок: в целом мире не сыщется любовника счастливей вас.

– Вот как? Попробуйте-ка доказать мне это – вы, человек женатый!

– Nihil facilius,[159] как говаривал иезуит Трике, мой учитель. Вы в дружбе с господином де Монсоро?

– Клянусь, мне стыдно за человеческий разум! Этот болван называет меня своим другом.

– Что ж, и будьте его другом.

– О!.. Злоупотребить этим званием?!

– Prorsus absurdum,[160] всегда говорил Трике. Он и в самом деле ваш друг?

– Он так утверждает.

– Нет, он не друг вам, потому что он делает вас несчастным. В чем цель дружбы? В том, чтобы люди приносили друг другу счастье. По крайней мере, так определяет дружбу его величество, а король – человек ученый.