Александра Маринина - Искатель. 1998. Выпуск №8

• Название: Искатель. 1998. Выпуск №8
• Автор: Александра Маринина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1998

СОДЕРЖАНИЕ

Александра Маринина — Реквием

Андрей Кругов — Хлеб наш насущный

---

Зотов резко повернулся и вышел из комнаты. Через пару минут он снова заглянул, на этот раз полностью одетый.

— Ложись спать. И не вздумай пить. Завтра приду рано, начнём заниматься. Будешь не в форме — убью.

* * *

Следователь городской прокуратуры Константин Михайлович Ольшанский был одним из тех, кто искренне сожалел об уходе Насти Каменской из уголовного розыска. Когда-то отношения у них были, мягко говоря, напряжёнными, Ольшанский просто не замечал женщину-оперативника и привычно хамил ей, как хамил огромному количеству людей. Настя же, не переносившая никакого хамства, следователя избегала, а если это не удавалось, пыталась в ответ на хамство огрызаться и сама же себя за это не любила. Со временем всё утряслось, Константин Михайлович открыто признал в Насте острый ум и сообразительность и объяснил ей, что он не хамит, а так своеобразно говорит комплименты. Это было формой извинений, которые Настя с радостью и безоговорочно приняла, так как знала, что Ольшанский — профессионал высочайшего класса. С тех пор совместная работа превратилась для них в обоюдное удовольствие, которого оба они лишились в связи с переходом Насти на аналитическую работу. Поэтому увидев Каменскую в своём кабинете, следователь не мог сдержать радости.

— О, какие люди! — весело закричал он, когда она вошла в кабинет. — Неужто вернулась, Каменская?

— К вам — всегда, — улыбнулась она в ответ. — Лично от вас я никогда не уйду, я ваша до гробовой доски. У вас опять новые очки. Не устали в погоне за модой?

Ольшанский снял очки в модной красивой оправе, недоумённо осмотрел их, помаргивая ставшими вдруг беспомощными глазами, и водрузил на место.

— Какая мода, побойся Бога, — он виновато махнул рукой. — Соседка в гости приходила, трёхлетнего малыша с собой привела, а я в этот печальный момент в ванной отмокал после суточного дежурства. Очки-то я на диване оставил, вместе с газеткой, которую перед тем читал. Ну вот, я в ванной кайф ловлю, а ребёночек тоже свой кайф ловит, мои очки ломаючи. Жена с соседкой языками зацепились и радуются, что пацан не плачет. А чего ему, сердешному, плакать, когда в руках такая игрушка замечательная, да ещё со стёклышками, через которые весь мир по-другому смотрится. Короче, пришлось мне в тот день в старой оправе дохаживать, ну в той, помнишь, которая вся клеёная-переклееная. Нина моя посмотрела на меня, головой покачала и поехала куда-то. Вернулась вот с этой. А что, она правда модная?

— Супер, — заверила его Настя. — Самый писк. Моднее не бывает. Чаю-то нальёте по старой памяти?

— Эк, матушка, заворачиваешь, — укоризненно покачал головой Константин Михайлович, — ежели по старой памяти, так я помню, что ты кофий пьёшь, а вовсе не чай. Проверять меня вздумала? И не гляди на меня невинными глазками-то, не обманешь. Я и так знаю, зачем ты явилась. Не от любви непреходящей ко мне, а от любви к искусству. Колечком интересуешься?

— Интересуюсь. Но вами — больше.

Ольшанский рассмеялся, сверкая ровными белыми зубами, а Настя, в который уже раз, подивилась тому, как такой объективно привлекательный мужчина ухитряется выглядеть неухоженным недотёпой.

— Не купишь, Каменская, не купишь, я на такие фокусы не податливый. Ты мне скажи лучше, чем тебе колечко это глянулось. И не вздумай мне врать, я тебя ещё, помнится, лет эдак пять назад предупреждал, что скрывать от следователя информацию нельзя.

— Во-первых, не пять, а четыре, — поправила его Настя, — а во-вторых, это оперативнику нельзя скрывать от вас информацию, а я уже не оперативник. Я так, лицо неопределённого должностного статуса, правда, без прав, но зато и без обязанностей. Так что не стращайте.

— Неужели четыре года только? — удивился он. — А мне казалось, пять.

— Убийство Вики Ерёминой, девяносто третий год, — напомнила Настя. — Мы тогда с вами впервые вместе работали, меня вместо Володи Ларцева в группу включили, а вы жутко сопротивлялись и меня страсть как не хотели.

— А, ну да, ну да. Точно. Так что с колечком-то? Ты давай говори быстрее, у меня девочка эта, Немчинова, на одиннадцать тридцать вызвана, а на двенадцать тридцать — Соловьёв, муж той убитой женщины, у которой кольцо было похищено. Опознание будем проводить. — Он посмотрел на часы. — Даю тебе на откровения двадцать минут. Уложишься?

Настя, стараясь быть лаконичной, рассказала о своих подозрениях по поводу Василия Петровича Немчинова и его причастности к истории с кольцом.

— Понимаете, Константин Михайлович, Лера утверждает, что кольцо ей подарил Барсуков, и если это правда, то встаёт вопрос: а где он его взял? Кольцо дорогущее, проходит по убийству, оно долгое время стоит на учёте как похищенное, но нигде не всплывает, ни в золотоскупках, ни в ломбардах, ни у барыг. Ну нигде. Как в воду кануло. И вдруг объявляется у парнишки, который находится в контакте с недавно освободившимся из мест лишения свободы человеком. Вы разделяете мои подозрения?

— Вполне, — согласился следователь. — И что ты хочешь, чтобы я сделал лично для тебя?

— Поспрашивать Леру Немчинову поподробнее об отношениях Барсукова с её дедом. Мне кажется, она чего-то не договаривает. Их контакты должны быть более тесными, чем она нам пытается преподнести. Потрясите её как следует, а?

— Она меня ещё учить будет!

Ольшанский театрально воздел руки к потолку, словно призывая небесные силы в свидетели такого непочтительного отношения к своей особе. Рукав пиджака при этом немного съехал, обнажая белоснежный манжет рубашки, на котором рядом с запонкой красовалось свежее пятнышко от синей шариковой ручки. Это было неизбывно, Константин Михайлович умудрялся моментально мять и заляпывать одежду, тщательно отстирываемую и любовно отглаживаемую чуть ли не ежедневно его женой Ниной.

— Нет, вы только посмотрите на эту нахалку! — продолжал он. — Ты что о себе возомнила, Каменская? Ты думаешь, я хуже тебя знаю, что и как надо делать? Я тебя спрашиваю, что я могу сделать лично для тебя. А что нужно делать для пользы уголовного дела, которое я расследую, мне известно в сто раз лучше, чем тебе.

Это было, правда, в сильно смягчённой форме, всё то же хамство, которого так боялась когда-то Настя, но теперь грубоватые слова не могли её задеть. Теперь-то она понимала, что Ольшанский просто шутит, может быть, несколько неуклюже и своеобразно, но без злого сердца.

— А вы меня не запугивайте, я всё равно знаю, что вы меня любите, — сказала она весело. — Лично для меня вы можете сделать только одно: поделиться со мной результатами беседы с Лерой Немчиновой. Поделитесь?

— Ну да, — проворчал он, улыбаясь, — тебя кто запугает — тот дня не проживёт.

— Одному удалось, — заметила она, — и даже два раза. Помните трогательного филателиста Арсена, который на меня два раза наезжал? Первый раз, кстати, именно по делу Вики Ерёминой, когда мы с вами впервые встретились.

— А чем кончилось? У тебя же на руках и умер, бедолага.

— Вообще-то верно. Так как, Константин Михайлович? Поделитесь впечатлениями? Соглашайтесь быстрее, через пять минут Немчинова придёт, а мне нельзя с ней встречаться, я же с ней беседовала под видом сотрудника института.

— Подумаешь, большое дело. Разве я не могу вызвать к себе сотрудника института, где учился человек, убийство которого я расследую? Что-то ты, матушка моя, оперативную смекалку потеряла.

Сердце у Насти радостно ёкнуло, ей показалось, что следователь предлагает ей остаться и поприсутствовать при допросе Леры. Конечно, вмешиваться в ход допроса и задавать вопросы, которые хочется, она не сможет, но у неё появится возможность своими ушами всё услышать и своими глазами понаблюдать за реакцией девушки на те или иные повороты в ходе беседы. А это тоже немаловажно.

— Имя-то у меня другое совсем, Александрой Васильевной меня зовут. Не забудете?

Ольшанский вдруг замолчал и уставился глазами в окно, будто и забыл о Настином присутствии.

— Не забудете? — настойчиво повторила она, боясь, что он сейчас передумает.

— А? — Ольшанский очнулся и с недоумением посмотрел на Настю, словно не мог вспомнить, кто она и зачем здесь находится. — Где сейчас Коротков?

— Не знаю, — удивилась Настя. — Можно позвонить и узнать. Следователь снова посмотрел на часы. Лицо его стало собранным и деловым.

— Немедленно разыщи его, — распорядился он, как будто Настя всё ещё была оперативником и работала в бригаде под его руководством. — Пусть бегом бежит к деду Немчинову и спросит у него насчёт кольца. О результатах сразу же доложит мне. Быстро, быстро, мне нужен ответ деда, пока внучка будет в моём кабинете. Да шевелись же, Каменская!

— А потом мне можно вернуться?

— Можно. Давай, скоренько.

Настя выскочила из кабинета и пулей помчалась к секретарю следственного отдела, которая хорошо к ней относилась и всегда разрешала воспользоваться телефоном.