Дункан Мак-Грегор - Владычица небес

• Название: Владычица небес
• Автор: Дункан Мак-Грегор
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-7906-0041-7

«Какие-то детективные события в Аргосе, скорее с участием Вечного Героя, чем про него. Все крутится вокруг украденного уникального камешка, за которым все бегают по мере сил и возможностей. И, конечно, куда ж в наши времена без неконтролируемой магии, злобных колдунов и красивых девочек? А попытка была не так уж и плоха, особенно если учесть, что вся первая часть развивалась вообще без присутствия Вечного героя. И ничего, обошлись как-то!»

(А. Мартьянов)

---

Дункан Мак-Грегор Владычица небес

Часть первая. СОКРОВИЩЕ РЫЦАРЯ

Глава первая. Братья

Белый двухэтажный дом Сервуса Нарота стоял на самой окраине Лидии — небольшого городка на юго-востоке Аргоса. Вся Лидия построена на холмах, между коими текут быстрые ручьи с водою чудесного голубого цвета, такой прозрачной и вкусной, что за ней каждый день ходят с бадьями и сосудами люди из соседнего Шема. Горожане не против: подземные источники щедро питают ручьи, а шемиты в благодарность за воду дешево продают на их базарах ткани и зерно.

Что касается дома благородного рыцаря с благородным именем Сервус Нарот, то про него говорят, будто комнат там не меньше сотни, а коридоры имеют столько рукавов, что заблудиться в них не стоит труда.

Еще говорят, что дорогими коврами из Турана покрыты полы, все светильники сделаны из чистого золота и украшены самоцветами, вкруг дома разбит роскошный сад, и в нем гуляют павлины с хвостами такой красоты, какой в мире просто нет, — словом, много чего болтают славные лидийцы о своем земляке и его благосостоянии, но кто б им верил! Всем известно, что Лидия — столица сплетен, пусть и весьма малых размеров.

Подъезжая к западным воротам города, философ Бенино Брасс с добродушным смехом передавал эти россказни своему младшему брату Пеппо, при этом не забывая сопровождать их соответствующими смыслу нравоучениями.

Парень слушал внимательно, хотя длинное белое лицо его ни разу не обрилось даже подобием улыбки: судя по всему, он считался при брате кем-то вроде ученика, и сия должность ему давно наскучила. Во всяком случае, он избегал смотреть в глаза Бенино, предпочитая разглядывать шелковую гриву своей коротконогой буланой, что от самой Мессантии — их родного города — хромала, оступившись в овраге. Менять же ее в пути на другую он не желал, ибо бедняжка буланая была его старой подругой — еще ребенком он получил ее в подарок от отца и с тех пор никогда с ней не расставался.

Половина солнца, уже оседавшего за горизонт, блестела тускло и красно, почти багрово, обещая назавтра ветер и, может быть, дождь.

В этом свете все казалось волшебным: и деревья, и кусты, и трава, чья зелень сейчас густо перемешалась с розовым, и серая городская стена, в серебристых слюдяных крупинках коей сверкали тысячи крошечных алых солнц, и голубые небеса с бело-фиолетовыми хлопьями облаков, и сама полоса горизонта, ставшая в это время пурпурной, как пояс придворного казначея.

Сквозь решетку ворот Пеппо увидел узкие и кривые, но аккуратно вымощенные желтым плоским камнем улочки Лидии, приземистые домишки, выстроенные как по одному рисунку — все квадратные, одноэтажные, с полукруглыми крышами, — а также редких прохожих с одинаковым выражением усталости на смугло-серых лицах.

Все это тоже было залито тем же розовым мертвым светом, но не трогало нежную душу Пеппо тоскою — так часто бывает в предзакатное время, и он не раз наблюдал подобную картину из окна собственного дома в Мессантии.

Философ с небрежной щедростью кинул в растопыренные пальцы стражника несколько монет, и тот услужливо распахнул перед братьями городские ворота.

— Ах, до чего люблю я маленькую Лидию! — Так воскликнул Бенино, поворачивая свою лошадку (тоже, кстати, буланую, но помоложе) направо от ворот. — Посмотри, Пеппо, посмотри, мой мальчик, какова геометрия! Кажется, и твой учитель Климеро не начертил бы так ровно! Дом — словно целиком выточен мастером из огромного валуна, а рядом — точь-в-точь такой же, и вот еще, и еще…

На восторги брата Пеппо лишь смурно усмехнулся, а головы так и не поднял.

— Но сейчас ты увидишь истинное искусство. Правду сказать, сплетники не так уж и лгут, описывая красоты дома Сервуса. Мрамор необычайной белизны, в солнечный день прямо слепит. Витражи в окнах первого этажа составляют настоящие картины с сюжетом; цветные стекла для них, между прочим, везли из нашей с тобой Мессантии. Ну, светильники, ясно, не из чистого золота, а всего-то из бронзы, да и павлин — существо гнусное, гордиться им, право, смешно… Зато крыша!.. О-о-о… Сплошь стеклянная! Как чудесно взирать сквозь нее на небеса — ночные ли, дневные ли…

Бенино вдруг замолчал, споткнувшись на последнем слове, и Пеппо сразу насторожился. Он понял, что брата посетила некая интересная мысль, кою следовало немедленно записать, иначе потом Бенино ее забудет и впадет в уныние, а хуже уныния философа — уж он-то знал наверняка — ничего быть не могло.

— Вот, — со вздохом пробурчал он, вытягивая из притороченной к седлу сумки помятый лист папируса, а из кармана камзола перо и склянку чернил.

Старший брат важно кивнул, придержал лошадь и, Удобно устроившись на ее холке, начал строчить, то и дело фыркая от удовольствия, — по всей видимости, мысль была действительно интересная. Завершив сей труд огромной кляксой, он промокнул папирус рукавом бархатной куртки и вернул все письменные принадлежности Пеппо.

— Я бывал в этом доме трижды, — посылая буланую шагом, продолжил Бенино, — и всякий раз восхищению моему не было предела — чему, между прочим, Сервус радовался как ребенок…

Они повернули в каштановую аллею, вспугнув своим появлением стайки жирных ленивых голубей, меж которых важно разгуливали огромные, черные с лиловым отливом вороны. Багровый краешек солнца еще виднелся сквозь листву, но тьма быстро наползала со всех сторон на землю, окрашивая ее в черный и серый — вечные цвета ночи; с нею пришла и тишина, поглотившая звуки, и принцесса Луна, что блеснула раз и снова скрылась за большой тяжелой тучей; с нею звезды усыпали небо, только готовясь пока засветить во всю мощь, ярко и — бессмысленно…

С аллеи братья выехали на длинную прямую улицу, потом пересекли круглую площадь и наконец увидели вдали белые стены дома Сервуса Нарота, покрытые тенью ночи.

Наверное, в светлое время он и в самом деле выглядел великолепно, но сейчас Пеппо только скривил губы в презрительной ухмылке: ничего особенного в этом громадном здании (величиной с центральный храм солнечного бога Митры в Мессантии) он не находил.

— И что с того, мальчик? — недовольно проворчал Бенино, без труда прочитав потаенные мысли брата. — Ночью и красавицу можно принять за дурнушку… Давай-ка поторопимся — я обещал Сервусу прибыть не позже сумерек; если бы твоя буланая не оступилась, так оно и вышло б… — Он с укором посмотрел на несчастную кобылку Пеппо. — Говорил я тебе: возьми вороного. Пусть не так красив, зато молод и резв, а сие для дальней дороги куда важнее…

Бледный лик луны, затянутый клочьями тучи, повис над домом Сервуса Нарота. В этом тусклом безжизненном свете все вокруг — и сам дом, и сад, и ограда из тонких, затейливо переплетенных между собой железных прутьев, и дорога, ведущая к высоким и узким воротам, — казалось сотворением злобного Нергала.

Иначе отчего так затомило вдруг душу, так заледенило кровь? отчего мрачное предощущение овладело всеми мыслями обоих братьев? Пеппо скосил глаза на красивое тонкое лицо Бенино и прочитал на нем отражение своих чувств. Да, сорокалетний философ испытывал то же, что и его младший брат, не далее как прошлым днем отметивший свою семнадцатую весну.

— Вздор… — буркнул Бенино, передергивая плечами. — Митрой клянусь, чистейшей воды вздор…

В этот момент тяжелая створка ворот скрипнула и медленно поехала в сторону, открывая взору братьев прекрасный даже в полутьме сад. Пеппо, отличавшийся богатым воображением, облегченно вздохнул, увидев выходящего из двора на дорогу маленького, совершенно обыкновенного старичка с седой бородой лопатой и короткими кривыми ножками. Он вовсе не был похож на демона, появления коего скорее ожидал юноша в сию ночную тревожную пору. Щуря крошечные глазки, старичок сделал несколько мелких шажков по направлению к спутникам, но остановился, начал возиться с фонарем, который упорно не желал загораться.

— Ламберт? — неуверенно предположил философ.

— Месьор Брасс? — в свою очередь спросил тот голосом тонким и пронзительным.

— Он самый! — Бенино повеселел и тоже, сколько мог заметить Пеппо, вздохнул с облегчением. — Вот, мальчик: это — Ламберт, самый лучший слуга в Аргосе! Так, во всяком случае, утверждает мой друг Сервус Нарот…

Явно польщенный, Ламберт отбросил злополучный фонарь и живо засеменил к братьям, дабы помочь им спешиться.

— Господин давно вас ждет, — ворковал он, принимая поклажу из рук юноши. — Все ходит у окна, ходит, выглядывает… А чего выглядывать? Ночь, да и не видать дороги из-за дерев. Спать иди, говорю, я сам их встречу и накормлю по-королевски — нет, все болтается по залу, травой вонючей дымит и пиво пьет… Никак с полтора кувшина уж выдул.

Пеппо едва сдерживался, чтобы не рассмеяться. Пожалуй, этот Ламберт был для своего хозяина кем-то вроде отца или дядюшки — а то стал бы он так на него ворчать! Например, в их доме слуги не позволяли себе и рта открыть лишний раз без надобности, а все Бенино. Строг — как сам судья!