Сергей Абрамов - Искатель. 1982. Выпуск №4

• Название: Искатель. 1982. Выпуск №4
• Автор: Сергей Абрамов
• Жанр: Прочие приключения

Ha I, IV стр. обложки и на стр. 2 рисунки В. ЛУКЬЯНЦА.

На II стр. обложки и на стр. 49 рисунки В. СМИРНОВА.

На стр. 61 рисунки Ю. МАКАРОВА.

На III стр. обложки и на стр. 110 и 127 рисунки К. ПИЛИПЕНКО.

---

Огромная, низкая туча, то и дело озаряемая вспышками молний, повисла над городом. Ветер стихал. Улица была пустынной, лишь изредка проезжала машина, вздымая фонтаны брызг. Начальник уголовного розыска в Клермон-Ферране закурил сигарету, прислушиваясь к шуму дождя, барабанящего по цементным плитам и шелестящего в листве деревьев.

— Чувствую, что я плавал самым жалким образом. Следовало бы лучше уступить место вам, патрон.

— А что бы я мог сделать? Вы сумели внушить ему доверие. Ведь он уже дошел до того, что считал излишним отвечать на вопросы и предпочитал молчать. Он дошел до предела, больше ни на что не реагировал и готов был ко всему — будь что будет!

— И у меня создалось такое впечатление.

— Но мало-помалу вам удалось вырвать у него кое-что. А потом произошло что-то, чего я до сих пор не могу уразуметь. Одна ваша фраза его поразила.

— Какая?

— Не знаю! Знаю только, что внезапно произошла какая-то заминка, что-то заклинилось. Надо было взвешивать каждое слово. Я не отрывал глаз от его лица. Он был уверен, что мы знаем больше его самого.

— Что знаем?

Мегрэ замолчал, пуская дым из трубки.

— Какой-то факт, очевидный, казалось, для него, но ускользнувший от нас.

— Может быть, следовало записать его ответы?

— Он бы тогда совсем замолчал.

— Не хотели бы вы закончить допрос, патрон?

— Это было бы не только незаконно, но и неправильно. Потом его адвокат мог бы придраться к этому. Да я и не думаю, что сумел бы справиться лучше вашего.

— Я просто не знал, с какого конца взяться, а главное — как бы он ни был виновен, мне его бесконечно жаль. Это совсем иной тип преступника. Когда мы покинули отель, мне показалось, что весь мир внезапно замкнулся за ним навсегда.

— И он это почувствовал.

— Вы думаете?

— Да, ему хотелось во что бы то ни стало сохранить некоторое достоинство, и любое проявление жалости он рассматривает как милостыню.

— Расколется ли он в конце концов?

— Он заговорит.

— Сегодня?

— Возможно.

— В какой момент?

Мегрэ уже готов был ответить, но снова задымил и наконец небрежно бросил:

— В какой-то момент вы могли бы упомянуть Мениль ле Мон, спросив его, к примеру, не бывал ли он там?

— А чего ради отправился бы он туда? И какое отношение имеет это к происшествию в Виши?

— Так, смутная интуиция, — неопределенно пояснил Мегрэ. — Когда тебя несет течение, цепляешься за что попало.

— Охотно опрокинул бы- кружку пива.

На углу улицы был бар, но не бежать же туда под проливным дождем? Что касается Мегрэ, то слово «пиво» вызвало у него грустную улыбку. Он обещал Риану не пить и держал слово.

— Ну вернемся?

При их появлении полицейский быстро выпрямился и застыл по стойке «смирно». Пеллардо по очереди разглядывал их.

— Спасибо! Вы можете идти…

Лекер занял прежнее место.

— Я дал вам несколько минут, чтоб вы поразмыслили, месье Пеллардо. Не хочу задавать вопросы, которые могли бы вас запутать и привести в замешательство. В данный момент я пытаюсь составить себе представление… нелегко ведь так с маху, в один присест проникнуть в жизнь человека, постичь ее безошибочно, не заблуждаясь.

Он подыскивал тон, совсем как музыканты в оркестровой яме перед открытием занавеса. Пеллардо глядел на него внимательно, но без видимого волнения.

— Вы уже были женаты некоторое время, когда встретили Элен Ланж?

— Мне было за сорок, уже четырнадцать лет, как женился.

— Вы женились по любви?

— Этому слову с возрастом придают различное значение. Я сожалею, что должен причинить жене страдания. Мы с ней добрые друзья, и она хорошо меня понимает.

— Даже в отношении Элен Ланж?

— Об этом я ей не говорил.

— Почему?

Он осмотрел их обоих по очереди.

— Мне трудно это обсуждать. Я не ловелас, не бабник. Много в жизни работал и долгое время, должно быть, оставался довольно наивным.

— Страсть?

— Не могу подобрать подходящее слово. Я встретил существо, совершенно отличное от тех, кого знал до сих пор. Элен и привлекала меня, и отпугивала. Ее восторженность и экзальтация ставили меня в тупик.

— Вы стали ее любовником?

— Спустя довольно долгое время.

— Это она заставила вас ждать?

— Нет, я сам не решался. У нее не было связи до меня. Но все это так банально для вас, не правда ли71 Я любил ее… думал, что любил… Она ничего не требовала, довольствовалась самым малым местом в моей жизни, этими визитами.

— И не было речи о разводе?

— Никогда! К тому же я всегда любил жену, конечно, иначе, и никогда не согласился бы ее бросить!

— Элен сама вас оставила?

— Да.

— Скажите, месье Пеллардо, ездили ли вы когда-нибудь в Мениль ле Мон?

Лицо его мгновенно побагровело, он низко наклонил голову, прошептав:

— Нет.

— Знали вы, что она там находилась?

— Тогда нет.

— Когда она туда отправилась, вы уже расстались?

— Она сказала, что я никогда больше ее не увижу.

— Почему?

Новое оцепенение и взаимное непонимание. Снова оторопевший, недоумевающий взгляд человека, не сознающего, на каком он свете.

— Она не хотела, чтобы наш ребенок…

Теперь настала очередь Лекера вытаращить глаза, в то время как Мегрэ не двинулся с места, замкнувшись в себе.

— О каком ребенке вы говорите?

— От Элен. О моем сыне. — Невольно он произнес эти слова с гордостью.

— Вы утверждаете, что она имела от вас ребенка?

— Да, Филиппа.

Лекер вскипел:

— Она дошла до того, что уговорила вас, заставила поверить…

Но его собеседник поник головой:

— Она не заставляла, у меня было доказательство.

— Какое доказательство?

— Выписка из метрического свидетельства.

— Выданного мэром Мениль ле Мон?

— Разумеется.

— И ребенок носит имя матери, Элен Лаиж?

— Очевидно.

— И вы не ездили к ребенку, которого считали своим сыном?

— Считал сыном? Но он и есть мой сын. Я не ездил туда, потому что не знал тогда, где Элен родила.

— А почему такая таинственность?

— Она не хотела, чтоб ребенок оказался, ну, как сказать… в ложном положении.

— Вы не находите, что такие тонкие соображения давно вышли из моды?

— Для некоторых, наверно. В этом смысле Элен придерживалась старомодных взглядов. Она исповедовала высокие чувства…

— Послушайте, месье Пеллардо, я, кажется, начинаю наконец понимать, но давайте оставим на время эти тонкости. Простите, но факты есть факты, и тут уж ничего не поделаешь.

— Никак не возьму в толк, о чем вы?

Снова смутное беспокойство поколебало его уверенность.

— Вы знали Франсину Ланж?

— Нет.

— Никогда не встречали ее в Париже?

— Нет, и нигде в другом месте.

— Вам было известно, что у Элен есть сестра?

— Да, она говорила о младшей сестре. Обе они были сиротами, и Элен вынуждена была оставить учение и взяться за работу, чтобы ее сестра…

Лекер, не в силах больше сдерживаться, поднялся со стула и, если бы комната была побольше, принялся, наверно, в бешенстве мерить ее шагами из угла в угол.

— Продолжайте, продолжайте!..

— Чтобы сестра могла получить должное воспитание, полагающееся ей…

— Полагающееся ей… А, черт подери! Не сердитесь на меня, месье Пеллардо, я вынужден причинить вам боль. Возможно, следовало бы не так взяться за дело, подготовить вас к правде…

— Какой правде?

— Ее сестра с 15 лет работала в парикмахерской и была любовницей шофера такси, а потом имела бог знает сколько еще других мужчин.

— Но я читал ее письма.

— Чьи?

— Франсины. Она была в известном швейцарском пансионе.

— Вы ездили туда?

— Нет, конечно.

— Так вот, все это время Франсина была маникюршей в парижском салоне красоты на Елисейских полях. Теперь начинаете понимать? Все, что вы читали, — чистая липа

Бедняга еще боролся, черты его лица все еще оставались твердыми, но рот так жалобно скривился, что Лекер и Мегрэ враз отвернулись.

— Не может быть! — прошептал он.

— К несчастью, это правда.

— Но почему?..

— Прошу прощения, месье Пеллардо. До сегодняшнего вечера, до последней минуты я и сам не знал, что сестры были в сговоре.

Лекер все еще не решался сесть и нервничал.

— Элен никогда не заговаривала о браке?

— Нет…

Но это «нет» было уже менее категоричным.

— Даже когда сообщила, что беременна?

— Она не хотела разбивать мою семью.

— Значит, говорила об этом.

— Не в том смысле, как вы думаете. А для того, чтоб сообщить, что собирается исчезнуть.

— Покончить самоубийством?

— Об этом речи не было. Просто потому, что ребенок не мог быть законным.