Марго Арнольд - Падший ангел

• Название: Падший ангел
• Автор: Марго Арнольд
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-440-Х

В лондонских салонах, где собирается цвет общества, царит прекрасная Элизабет. Ее расположения ищут многие блестящие мужчины.

В ее жизни было много увлечений, было богатство, были разочарования, но Элизабет верит в великую любовь. И мир вокруг меняется, когда Элизабет встречает ее…

---

– Очень мило, – произнесла я, изо всех сил стараясь, чтобы голос мой не дрогнул. – Он наверняка оценит эти вещицы, когда подрастет… если, конечно, до тех пор не проглотит. Уследить бы, – добавила я еле слышно.

Осторожно опустившись на стул, Дэвид положил Артура в колыбель и поднял глаза на меня. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, после чего я сказала:

– Боюсь, ему нечего дать тебе взамен. Разве что ты согласишься взять с собой вот это.

Я сняла с шеи и протянула ему его миниатюрный портрет, который постоянно носила с тех пор, как уехал Эдгар.

Разглядев, что я ему протягиваю, Дэвид побелел и закрыл руками лицо.

– Пожалуйста, Элизабет, не надо.

Вновь наступило молчание, и после заговорил уже он:

– Я знаю, что очень дурно поступил с тобой. В Ирландии у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать, – все мои мысли были о тебе. Я не хочу сказать, что твой поступок был правилен, – на мгновение в его глазах вновь сверкнул гнев, – но мне не следовало говорить и поступать таким образом. Из двух зол не сотворишь благо, однако я был так взбешен, что даже не подумал выслушать тебя. Это еще одна причина, почему сегодня я здесь. Мне не хотелось уезжать, увозя в памяти ту отвратительную сцену как последнее воспоминание о тебе.

Меня вновь начала бить дрожь, поэтому, быстро подойдя к письменному столу, я села.

– Понимаю, – проговорила я, стараясь выглядеть безразличной. – Ты весьма предусмотрителен: зачем брать в дорогу груз неприятного прошлого?

Однако Дэвид, казалось, более не настроен был продолжать разговор. Вынув мальчика из колыбели, он задумчиво принялся подбрасывать его на колене, делая это грубо, как и все мужчины, но дети почему-то обожают именно такое катание. Затем Дэвид заговорил вновь:

– Пока я здесь, мне нужно признаться тебе еще кое в чем. Отправляясь в Ирландию, я так ненавидел тебя, что едва не лишился рассудка от злобы. Однажды вечером я напился до бесчувствия и пошел в ирландский бордель. Выбрал там девчонку, очень похожую на тебя. У тебя, знаешь ли, ирландские черты лица, – заметил он рассеянно. – Наверное, мне хотелось убедить себя в том, что чувство, которое я испытываю к тебе, – всего лишь похоть, и ее можно удовлетворить с любой женщиной, похожей на тебя. Надо было убедиться, что по-настоящему ты мне не нужна, что все мои переживания – самообман. Я лег с ней в постель, – его голос едва заметно дрогнул, – и, когда наступило время взять ее, у меня ничего не получилось. Между нею и мной все время вставали твое лицо, твое тело, твой голос. Так продолжалось всю ночь. У меня не хватило духу даже пальцем притронуться к ней. – Он выдавил жалкую улыбку. – Когда утром, уходя, я расплачивался с ней, она расхохоталась мне в лицо и сказала, что если все англичане такие, то нечего и удивляться, что ирландцы непобедимы.

– После этого, – продолжал Дэвид, – мне пришлось признать истину: ты всегда была, есть и будешь нужна мне. И как бы я ни старался, что бы ни делала ты, я никогда не смогу перестать любить тебя.

Лишь большим усилием воли мне удалось сдержать порыв и не броситься к нему в объятия. Помня о своих муках, я хотела, чтобы и он испил до дна чашу страданий.

– Что ж, – сказала я, глядя ему прямо в глаза, – наверное, сейчас нам приходится переживать одинаковые сложности.

Он смущенно опустил глаза.

– У тебя все в порядке, Элизабет? Ведь Спейхауз уехал. Как ты со всем справляешься?

– Ал, да, кстати, – я решила ударить его побольнее, – ты, должно быть, не знаешь. Мы с Эдгаром Спейхаузом скоро поженимся.

И я вручила ему письмо, оставленное без ответа. Письмо, которое останется без ответа навсегда. Теперь я знала это наверняка.

Дэвид молча прочитал послание и вернул его мне.

– Что ж, тогда, полагаю, мне не имеет смысла здесь задерживаться, – процедил он сквозь зубы. – Ведь Спейхауз, кажется, уже обо всем позаботился – о моем ребенке, о моей любви, одним словом, обо всем.

Недоумение и беспомощность слышались в его словах.

– Ах, тебе действительно пора? – Я встала с места, словно мне не терпелось выставить его за дверь, но тут же добавила: – Правда, я думала, что, раз уж ты пришел проведать сына, то мог бы немножко и задержаться, чтобы развлечь его мать. Ведь сегодня торжественная дата, которая имеет для нас обоих особое значение.

На его лице отразилось еще большее изумление. Дэвид тщетно пытался вспомнить, какое отношение может иметь к нам этот весенний день.

– А что мы сегодня отмечаем? – в конце концов выдавил он.

– Как что? Неужели ты забыл, дорогой? День дураков – всех дураков без исключения.

Я нежно улыбнулась ему. Его лицо озарилось ответной улыбкой – улыбкой облегчения.

– Ах, Элизабет, драгоценная моя! – прошептал он, шагнув мне навстречу.

Но не успел Дэвид заключить меня в объятия, как до нашего слуха донеслось тоненькое покашливание. Забытый всеми, Артур ухитрился открутить одну из позолоченных пуговиц от мундира отца и запихал ее в горло. Теперь он задыхался – его личико синело на глазах. Заботливые родители чуть ли не пять минут молотили его по спине до отрыжки, пока пуговица не вылетела из глотки. Наш малыш не остался в стороне от празднования дня дураков, на свой манер сыграв с нами первоапрельскую шутку.

Еще не придя в себя от потрясения, мы позвали Марту, которая вплыла в комнату грознее грозовой тучи и унесла ребенка, не забыв на прощание сказать нам пару ласковых слов. Дэвид повернулся ко мне. На его лице вновь играла улыбка, увидеть которую я уже не надеялась.

– На чем же мы остановились? – пробормотал он, нежно притянув меня к себе. – Кажется, мы были где-то здесь…

Его губы жадно впились в мои, и все горести и обиды, разделявшие нас в этот страшный год, утонули в розовом приливе, захлестнувшем обоих.

Когда голова перестала кружиться от сладости поцелуев, я обнаружила, что мы каким-то образом переместились на диван. Дэвид был полностью поглощен сразу двумя занятиями: он то нежно покусывал мое левое ухо, то целовал меня в затылок. Внезапно отстранившись, он произнес странным грубым голосом:

– Довольно.

Вздрогнув от испуга, я открыла глаза. Он склонился надо мной. Его лицо пылало, глаза озорно искрились.

– Элизабет, – произнес Дэвид с притворной жалобой в голосе, – я не лучшим образом действую на диване. Не найдется ли в этом доме кровати?

Я вздохнула с облегчением.

– Как тебе не стыдно, ты едва не напугал меня до смерти, идиот ты эдакий! Кровать тебе нужна… А ты хоть знаешь, который час? К твоему сведению, полдвенадцатого дня.

– Не вижу никакой связи, – ответил он голосом, исполненным мольбы, в то время как в глазах у него прыгали смешинки, – между временем суток и желанием отправиться в кровать.

– Что ж, в таком случае добро пожаловать в постель, – парировала я, – но знай, что в это время суток ты уляжешься в нее один.

Но тут страшная мысль пронзила меня, и я схватила его за руку.

– Дорогой, ведь тебе не сегодня нужно уезжать? Скажи, не сегодня?

Тоже посерьезнев, он отрицательно покачал головой. Его ладони мягко заскользили по моим рукам, пробежали по шее, погладили лицо.

– Нет, не сегодня.

Его голос был одновременно мягок и хрипловат, губы вновь тянулись к моим, но я остановила его на секунду.

– Сколько дней в твоем распоряжении? – спросила я голосом, севшим от волнения.

– Шесть.

– Благодарю тебя за это, Господи! – прошептала я, ослабев от счастья.

Его рот приник к моему, и я почувствовала себя беззащитной под его огненными поцелуями.

– Так как насчет кровати? – вполголоса спросил он во время паузы, которая длилась доли секунды.

– Дэвид, ты просто невыносим, – улыбнулась я. – Ты превратил меня в беспомощную развалину, значит, тебе придется отнести меня туда на руках.

– Отнести вас? – усмехнулся он с напускной надменностью. – Едва войдя в этот дом, я сразу почувствовал слабость в коленях, и эта слабость не проходит с самого утра. Так что мне самому впору ползти на четвереньках. Нет уж, моя прекрасная леди, если вы решили идти, то пойдемте вместе на четвереньках, а если получится, так доковыляем на своих двоих.

– А может быть, изволите отобедать? – решила я ответить уколом на укол. – Время уже почти обеденное. К тому же вы только что прибыли из Ирландии и, должно быть, испытываете чертовский голод.

– Что верно, то верно – голоден, – он вновь принялся целовать меня в порыве ненасытной страсти, – только мне нужна другая пища. Перестань дразнить меня. Отвечай же, пойдешь или мне тащить тебя за твои прекрасные локоны?

– Ну и животное! – томно протянула я, вставая и пытаясь выпрямиться. – Ты совсем запугал меня. Приходится подчиниться. – С этими словами я протянула к нему руки. – Так мы в самом деле идем?

И, как в былые времена, мы пировали, не в силах насытиться, – к смятению всех домашних и собственному нескончаемому наслаждению.