Долли Нейл - Секрет Златовласки

• Название: Секрет Златовласки
• Автор: Долли Нейл
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-7024-2374-6

Бенедикт Сэвидж – преуспевающий архитектор, миллионер, замкнутый, сдержанный до холодности. У него есть все, что только можно пожелать, однако жизнь его протекает по отработанной схеме: поездки – работа – поездки.

Ннакануне дня своего рождения он приезжает в загородный дом, чтобы хоть немного отдохнуть и расслабиться. И в первую же ночь обнаруживает в своей постели крепко спящую незнакомку с золотыми волосами…

---

Долли Нейл Секрет Златовласки

1

Вот, наконец, он и дома. Чтобы тихо открыть запертую входную дверь, скрытую в ночном сумраке портика, ему не потребовался свет. Войдя внутрь, он сумел найти ступени, машинально соразмеряя шаги, и, переложив свою двойную ношу в правую руку, левой стал отмерять по полированным перилам свое продвижение вверх.

Поднявшись по лестнице, он решительно прошагал дальше в чернильную темноту, пытаясь держаться точно посередине между светлыми стенами и не натолкнуться на темные выступы мебели в узком коридоре. Через несколько метров он резко свернул влево, нажал на дверную ручку и вошел в комнату, даже не замедлив шага.

Когда он прикрыл за собой дверь, мрак стал почти непроницаемым. Немного поколебавшись, мужчина подошел к дальней стене и, отодвинув тяжелую портьеру, раскрыл несколько узких окошек, выходящих на небольшое черное озеро.

Гладкая, слабо колышущаяся поверхность воды с отражением звезд как-то странно дезориентировала, так как знакомые очертания Южного Креста мерцали внизу и в то же время были видны на полуночном своде небес.

Его рука, лежащая на оконной раме, медленно сжалась в кулак, затем расслабилась, и это простое движение как бы сняло все напряжение тела. Бесшумно поставив на пол рядом с собой жесткий узкий кейс и другой, мягкий чемоданчик, он обмяк и глубоко, с явным облегчением вздохнул. Затем надолго застыл, опершись о подоконник и прильнув лбом к холодному стеклу, – неясный тусклый силуэт на темном фоне. Потом, еще раз вздохнув, выпрямился и направился, тяжело ступая по натертому полу черными туфлями на мягкой подошве, к другой, затененной, двери, изредка поглядывая из стороны в сторону и потирая шею рукой, как это обычно делают при утомлении.

Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь испытывал такую всепроникающую усталость, возможно, потому что обычно при возвращении в Новую Зеландию утомление затмевалось эйфорией от завершения еще одного заказа. На этот раз к этой радости примешивалось бесившее его невнятное чувство неудовлетворения – ведь законченная работа была, без сомнения, лучшей в его звездной карьере. Возможно, он просто чересчур усердно и долго трудился над этим проектом, слишком сильно желал его.

Он скинул с себя безупречно сшитый костюм, ультраконсервативную рубашку и галстук, небрежно швырнув их в плетеный ящик в углу; на его тонких губах промелькнула сумрачная усмешка при мысли о том, что возраст, вероятно, дает о себе знать. Завтра ему исполнится тридцать четыре; хоть он и уверен, что все еще находится в расцвете своих интеллектуальных способностей, организм, по-видимому, сигнализирует, что пора отступить от безжалостного режима: поездки – работа – поездки.

Из-за бесконечных задержек и опозданий этот трансконтинентальный перелет оказался настоящим кошмаром, и он едва не потерял свое знаменитое хладнокровие. Одно это уже подсказывало ему, что, наверное, пора серьезно пересмотреть свои планы.

Мужчина прошел в душ, мимоходом бросив взгляд на свое отражение в запотевшем зеркале; закрывая застекленную дверь, он с бесстрастным удовлетворением отметил, что вовсе не выглядит таким уж измочаленным, каким себя чувствует. Уставшие глаза были, как обычно, ярко-голубыми, а оливковый цвет кожи скрывал то напряжение, которое чувствовали мышцы. Коротко остриженные черные волосы, может, и были чуть тронуты преждевременной сединой, но тело оставалось стройным и мускулистым, как прежде, в какой-то степени благодаря природным данным, но большей частью из-за его привычки начинать день с заплыва в бассейне на милю; мерный ритм успокаивал его ум и укреплял мускулы.

Горячий душ сделал свое дело, расслабив ноющие суставы и сняв неприятную сухость кожи, появившуюся после столь долгого перелета. Мысли приобрели более приятный оттенок бездумной апатии. Он вышел из-под благодатных водных струй и сильно растерся толстым белым полотенцем, снятым с теплой сушки, не заметив, что оно немного влажное. Лениво уронив его под ноги, мужчина выключил свет и босиком прошлепал в спальню, потирая шершавый подбородок сильными пальцами, довольный, что не нужно бриться, прежде чем завалиться в постель. Этот интригующий контраст между быстро пробивающейся бородкой и гладкой, безволосой грудью замечала не одна женщина.

Он щелкнул выключателем торшера у окна и открыл оконную раму, наслаждаясь теплым дуновением свежего воздуха, ласкающего его влажную кожу. Конец марта в Окленде может быть весьма холодным, но сегодня ночью природа здесь все еще была под властью знойного лета. Мужчина медленно потянулся, оглушительно зевая и затягивая приятное предвкушение. Невероятно соблазнительной казалась мысль о том, что сейчас его обнаженного тела коснутся прохладные свежие простыни, хотя там его ждали лишь целомудренные объятия Морфея. Наверное, он действительно стареет!

Он повернулся с насмешливой гримасой на лице – и замер.

Высокая и широкая кровать была уже занята. Сноп света, падающий на пол от торшера за его спиной, едва доходил до свесившегося одеяла, однако и его было достаточно, чтобы увидеть, что предвкушению спокойного отдыха на свежих белоснежных простынях не суждено сбыться. На его кровати, лежа на животе, растянулась женщина; одна ее рука была откинута в сторону, а ладонь другой утопала в рыжевато-каштановой, разметавшейся гриве волос, которым приглушенный свет придавал отблеск старинного золота. Лицо было полностью скрыто, так как она лежала, уткнувшись в одну из мягких, как пух, огромных подушек – редкая прихоть, в которой он не мог себе отказать.

Он закрыл глаза и резко встряхнул головой, надеясь, что это – вызванная утомлением галлюцинация. Затем, поглядев снова, нерешительно направился к кровати, все еще не полагаясь на свое утомленное зрение.

Приблизившись, он заметил, что спина ее мерно колышется вверх-вниз, и услышал, как она посапывает в подушку. Женщина определенно была реальностью.

Выше белой простыни, благопристойными складками драпировавшей ее бедра и ноги, было видно, что на ней надето нечто нежно-прозрачное, хотя, судя по скомканной постели, подобная скромность была чисто случайной. Одна узенькая белая бретелька почти сползла с плеча, обнажив захватывающий дух изгиб великолепной длинной спины с глянцевито-гладкой кожей цвета темного меда.

Мужчину охватило бешенство. Одурманенный мозг даже не задавался вопросом, кто она такая; его надули – вот все, что он мог чувствовать. Нарушили драгоценный долгожданный покой!

Черт побери, это его кровать, его комната, его дом! И не имеет значения, что он никогда его так раньше не называл, и неважно, что это было лишь одно из мест, где он проживал.

И потом, в конце концов, он устал! Ему всего лишь хотелось поспать. Что, разве нельзя дать человеку отдохнуть в собственном доме?

Больше всего бесило то, что ни шум воды в ванной, ни свет торшера не разбудили эту посягнувшую на его частную жизнь женщину. Она уже была там, где он только отчаянно желал оказаться, да еще так крепко спала безмятежным сном. Ну уж нет, не выйдет!

Он наклонился и свирепо прорычал:

– Проснись, Златовласка! Отдай кровать папаше Медведю.

Но в ответ – ни звука. Невольно пришедшее на ум имя как нельзя больше подходило ей, подумал он, распрямившись и взглянув на себя в зеркало туалетного столика, стоящего с другой стороны кровати. Он и чувствовал себя таким же грубым, как медведь!

Эта саркастическая мысль несколько остудила его пыл. Внезапно он осознал, что если разбудит свою таинственную гостью и та увидит, что над ней наклонился абсолютно голый мужчина, то, наиболее вероятно, женщина впадет в истерику, а не тихо и смиренно удалится. А его изнуренные душа и тело не выдержат такой драматической сцены.

Он повернулся, намереваясь взять из ванной свой купальный халат, но тут раздалось приглушенное жужжание радиотелефона. Каким бы усталым он ни был, не мог не откликнуться на призывный сигнал технического властелина, посылаемый им своему рабу. Обойдя кровать, он подошел к кейсу и вынул из него дребезжащее устройство.

– Ну что, ты еще дома?

Мужчина машинально провел рукой по ежику коротко остриженных волос, узнав неподражаемый тягучий американский акцент своего друга и коллеги.

– Да, Дэйн, просто… не поверишь, что я обнаружил!

В ушах у него зазвучал характерный ленивый смешок Дэйна Джадсона.

– Ну и что ты о ней думаешь? Я умею выбирать, да? Бен, ты когда-нибудь видел такое великолепное создание, а?

Бенедикт резко обернулся и недоверчиво уставился на женщину, лежащую на кровати.

– Она… я… так это ты все устроил? – запинаясь, проговорил он.

Его друг рассмеялся, и Бенедикт различил слабый звон бутылки о стакан.

– Угу. Ты потерял дар речи, а? Я знал, что когда-нибудь это сделаю. Мне бы ужасно хотелось оказаться рядом, чтобы увидеть твое лицо, но я застрял здесь в Веллингтоне до будущей недели.