Михаил Задорнов - Язычник эры Водолея

• Название: Язычник эры Водолея
• Автор: Михаил Задорнов
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-046847-8, 978-5-271-18071-2

Чтобы представить Задорнова, достаточно сказать: "Михаил Задорнов!" Кто-то называет его звездой, кто-то — нахалом, кто-то любит, кто-то терпеть не может… Такова цена популярности! Сам он в шутку называет себя язычником. Язычник — это вовсе не то, о чем вы подумали. "Аз зычу естество" — такой смысл вкладывали в данное слово наши предки. "Я вижу суть". Но Задорнову мало обнаружить эту суть. Ему надо еще всем, кому можно, ее пересказать. Желательно многократно и с юмором, чтобы наверняка дошло. Иными словами — показать язык. То есть Задорнов — язычник в квадрате! Оказывается, главный секрет язычников в том, что они показывают язык проблемам. А поэтому всегда радостные, живут в согласии с природой, как бабочки, как птицы… Более того, верят в Бога, но, воспитанные природой, никогда не выпрашивают у него повышения по служебной лестнице, увеличения зарплаты, квартиры побольше или неприятностей соседям… Они даже не пытаются бороться с природой, понимая, что мы — часть ее, а часть не может победить целое! Короче, мы не можем больше скрывать все это от народа. Потому что сатирик Задорнов, более 25 лет заставляющий огромную страну смеяться и плакать, думать и анализировать и, следовательно, расти, по количеству зрителей давно уже являющийся миллиардером, но не имеющий при этом ни миллионов, ни единой правительственной награды.

---

— Еще о ком-нибудь высказывала она свое мнение, которое вам запомнилось?

— О Маяковском. Но это было уже позже, когда они проходили его в школе. Такой вопрос, помню, задала, что я онемел: «Папа, а Маяковский что, прикалывался в стихах?» «Почему?» «Ну разве мог он написать всерьез: «Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза» — это явный прикол! Ты чего? Он классный поэт-приколист! Вспомни: «Он в черепе сотней губерний ворочал». Вообще страшилка!»

Я после ее слов впервые задумался. А вдруг она права? Может, Маяковский, будучи словесным эквилибристом, и правда ходил по лезвию бритвы, издеваясь во многих стихах над кондовой совдепостью? А совдепия за его яркими образами и сочными метафорами не распознала души поэта-пересмешника? Может, это и стало главным разочарованием поэта, что его памфлеты приняли за панегирики?

Иногда дети высказывают очень свежие мысли! У детей есть чему поучиться сегодняшним родителям. Их впечатления от жизни и те знания, которые они принесли с собой из Космоса, еще не замараны нашими «так надо» и «так положено».

— Она у вас хорошо учится? Отличница?

— Слава Богу, нет! Моя мама когда-то просила учителей, чтобы они были ко мне строги и придирчивы. Так и мы попросили в школе ни! в коем случае не ставить дочери завышенных оценок. Более того, я сказал ей: «Меня не волнуют твои оценки, меня волнуют твои знания и еще твои жизненные интересы». Я понимаю, это, наверно, непедагогично, но я всегда опасался иметь дело в жизни с отличниками. Короче, я бы в разведку с отличником не пошел. Он за «пятерку» тут же все продаст. Пятерка может быть в детстве оценкой, в отрочестве — пятью тысячами долларов, а в старости — пятью миллионами. Большинство сегодняшних российских демократов, которые у власти, были в школах отличниками! А сколько я видел отличников — детей богатых родителей. Многим из них пятерки покупались ради того, чтобы хвастаться своими детьми. Вот он, мол, у нас отличник! А потом их детишки, закончив школу, подсаживались на наркотики. Потому что ни оценки, ни деньги родителей детей от наркотиков не уберегают. Только интересы! Если мою дочь будут и впредь интересовать вопросы типа «Почему Маяковский был таким прикольным поэтом, что написал «Я вынимаю из широких штанин свою пурпурную книжицу», ей уже будет не до наркотиков. Ведь таких вопросов на ее жизнь хватит с лихвой и с хвостиком.

Когда мы были с ней на Крите, в Кносском дворце она спросила у гида: «А мог Тесей всех обмануть?» «В каком смысле?» — спросил гид. «Ну, например, зайти в лабиринт, постоять в нем и выйти, не сразившись с чудовищем, а потом сказать всем, что он его убил. Ему поверили, есть Минотавру больше не давали, чудовище и сдохло!»

— И что гид?

— Гид очень удивился. Поразмыслил над этим вопросом и ничего лучше не нашел, как ответить: «Вообще-то, конечно, мог!» — и еще сильнее задумался.

Еще, помимо наших совместных чтений, мне было важно с ней поездить по миру. Теперь есть такая возможность. Это в нашем детстве я вынужден был путешествовать по книгам, сидя в папиной библиотеке. Конечно, мы выполнили с ней обязательную для современных детей зажиточных родителей программу: Вена, Париж, Израиль… Да, чуть не забыл, Арабские Эмираты! Эти маршруты для наших «крутых» теперь — как для фигуристов обязательная программа. Зато в произвольной программе побывали и в российских городах, о которых дети богатеньких даже не знают: во Владивостоке, в Хабаровске, в Новосибирске… Встречали Новый год в Академгородке, где я мечтал работать. После того как понял, что по состоянию здоровья не стану космонавтом, решил стать академиком — уж на академика у меня здоровья всегда хватит. Побывали на Урале на раскопках древнего города Аркаима, в котором люди жили более 2000 лет до нашей эры… Проехали на машине по Уссурийскому краю… Путешествовали по Африке, встречали Новый год на Килиманджаро, были в Коктебеле и на Кара-Даге, ходили тропой Боткина по склонам Ай-Петри… Я старался неназойливо вывезти ее куда-то, чтобы она почувствовала энергию России и чтобы ее «пробило» на любовь к природе! Чтобы она увидела то, что кроме отца ей никто даже не посоветует посмотреть.

В Магнитогорске я попросил показать нам самый большой в мире Магнитогорский металлургический комбинат, где один прокатный стан — полтора километра длиной, а в Челябинске — один из самых современных трубопрокатных цехов. Она была с подругой, и, как ни странно, им это было интересно, потому что они выросли в Прибалтике. Там уже, как на Западе, у детей нет никаких впечатлений, кроме как от ссор с родителями, которые не хотят их пускать на дискотеку. А тут глазенки у обеих заблестели, заневоленные западным образованием зрачки зашевелились. Шутка ли, они впервые увидели расплавленный металл! И как его помешивают большой «поварешкой» сталевары. А после посещения Аркаима, где ученый Зданович рассказал и показал, что в каждом доме древнейшего российского города была своя печь по выплавке бронзы, дочь залезла в энциклопедию, перепроверила ученого: действительно ли в Европе бронза появилась на пятьсот лет позже, чем у нас на Урале?

Казалось бы, зачем все это девочке? Да чтобы слышать в жизни не две ноты, а семь! Чтобы перед ней когда-нибудь, пускай даже когда меня уже не будет, открылся мир многополярных ощущений, а не двуполярных удовольствий!

— И какой город ей понравился больше всего?

— Владивосток!

— Почему? Архитектура, природа, река, набережная?

— Она не ожидала, что на краю света может быть такой красивый город, вокруг тайга, а внутри бухта с прикольным названием «Золотой рог».

— Ну а вам самому тоже интересно было побывать в таких местах, куда звезды вашего ранга не ходят?

— Еще как! Причем, показывая ей все это, я и сам сделал немаловажные выводы. На тех же уральских заводах, например, рабочие получают не более 300–400 долларов в месяц, а у хозяев заводов — местных олигархов — ружья с бриллиантовыми мушками. Они супермиллионеры! Мастер, который водил меня по одному из этих заводов, у него, кстати, оказалось два высших образования, пожаловался на полное неуважение хозяев к рабочему персоналу. Правда, предупредил, чтобы я об этом со сцены не упоминал, иначе его уволят.

Потом с одним из таких российских капиталистов с большим человеческим лицом у меня произошел спор. Он пытался доказать, что они много делают благотворительных дел для тех же рабочих. Например, под Магнитогорском построили горнолыжный курорт. Я рассмеялся: «Для каких это рабочих? Не смешите меня, у меня простуда на губе выскочила, стремно смеяться! Горнолыжный курорт под Магнитогорском нужен для того, чтобы завлечь президента и после того, как он красиво съедет с горы на глазах у фоторепортеров и телекамер, чего-нибудь у него выпросить». «Но мы еще построили аквапарк с гостиницей!» — продолжал настаивать на своей благотворительности олигарх. «А это вообще самый что ни на есть прямой заработок!»

Мы окончательно разругались с ним, споря о советском прошлом. Он утверждал, что только сейчас наступило по-настоящему благородное нравственное для России время. И что в этом заслуга сегодняшних демократов. Я напомнил ему, что тот же Магнитогорский комбинат, с которого он имеет свои бабки, между прочим, был построен советской властью, по распоряжению Сталина. И так построен, что до сих пор приносит прибыль. Не мне ему объяснять — какую! Возражение было обычным: мол, Сталин все это построил на крови, погубив тысячи людей. Тут я не вытерпел: «Но он с этого не имел бриллиантовых мушек на своем собственном ружье, не откладывал себе в оффшорных банках на счета ворованных денег. Да, эти заводы построены на крови. Но вы-то, сегодняшние «демократы», имеете свои деньги именно с этой крови. Вы еще страшнее Сталина!»

Вернувшись в Москву, я разговаривал с одним из здешних банкиров. Спросил его, неужели нельзя ввести в государстве такой закон, чтобы хозяева предприятий имели право брать себе только некий процент от прибыли? 10 или 20 процентов. А государству проследить за тем, чтобы они этот закон исполняли. Банкир мне ответил, почти не думая: «Конечно, все можно. Правда, все равно украдут. Но если государство правильно наладит контроль за финансовыми потоками, то украдут не более 10 процентов». Это будет, как в цивилизованных странах, что означает — в пределах евростандарта воровства.

Вот так, благодаря дочери, с которой мы побывали на этих гигантах-комбинатах, я практически для себя понял главный отправной момент для национальной идеи возрождения экономики России.

Сегодня нами правят торгаши. И во власти, и в политике, и в экономике! А должны править люди не торгующие, а создающие. Творец создал нас по своему подобию. То есть творцами! Слово «рабочий» состоит из слогов «ра» и «бо», что означает «свет» и «бог». Это божественное слово. С тех пор как миром стали управлять рабовладельцы, они сократили его до «раб» и постарались, чтобы к этому слову за тысячи лет люди поменяли свое отношение как к чему-то плебейскому. Я не говорю, что торговцев не должно быть. Они тоже нужны. Только они должны играть по законам РАбочего человека, а не мы по их законам. Если торговцы помогают творцам, то они тоже становятся творцами. А иначе они твари!