Алла Дымовская - Маленькая желтая лампа

• Название: Маленькая желтая лампа
• Автор: Алла Дымовская
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-061449-3, 978-5-271-24939-6

В начале двадцать четвертого века мировое и космическое пространство разделили несколько крупных стран-монополистов, назвавших себя Содружество Семи Держав. Содружество отправило за пределы Солнечной системы корабль невиданной формы и назначения. Он должен был проделать долгий путь по замкнутой дуге, продолжительностью более сорока земных лет, ради единственной цели – найти следы внеземных цивилизаций.

Членам экипажа пришлось задуматься – а так ли уж безнаказанны наши поступки? И так ли далеки мы от Бога? Стоит ли искать его в небесных сферах, а не в самих себе?

---

Не ощущалось ни предательской резонансной вибрации – грозы всего сущего космического транспорта, ни сладкого запаха горелого плексоморфа, ни тем более рокового нарушения герметичности. Командор Хансен не счел нужным даже отключить внешние трансляционные экраны, чтобы, как он и обещал, пассажиры смогли воочию увидеть старт, если кому в самом деле придет охота смотреть.

Но Арсений никак не мог отделаться от мысли, что в каждый отдельно взятый момент «Пересмешник», почти вслепую набиравший вращательную скорость по заданному спиральному курсу прохождения Солнечной системы, вот-вот врежется во что-то нехорошее. Или будет непременно сбит из гигантской пушки, как та самая пресловутая тарелочка. Одно дело – прямой гравитационный полет, привычный и ничем не удивительный, спокойный и полный комфорта. Совсем другое – этот рукотворный блин, в сумасшедшей пляске верчения несущийся неведомо куда. Арсений чувствовал себя мартышкой внутри лотерейного барабана и молился опять вытянуть счастливый билет. Сомнения были и на счет экипажа, что тоже добавляло градусов в кипяток его страха. Доктор Мадянов знал – для «Пересмешника» пробный старт невозможен, запускали исключительно макеты, а сам корабль испытывали лишь на моделирующем стенде. На нем же набирался опыта и Хансен со всей командой. Стоит ли объяснять, риск от запуска «Пересмешника» перекрывал любые допустимые нормы. Но даже Арсений не предполагал, что психологически все выйдет настолько плохо. Если бы он сидел в отсеке один и не сидел даже, а согнутый буквой «г» мумифицирован был в амортизационном кресле – ноги вытянуты вдоль под прямым углом к туловищу, обе половины тела так и закреплены страховочными бинтами, – Арсений, возможно, не удержался бы от плаксивого крика. Однако присутствие посторонних и необходимость сохранить лицо первоклассного специалиста экстремальных ситуаций поневоле заставили доктора взять себя в руки. Точнее, в ежовые рукавицы. К тому же Арсений в совершенстве постиг древнюю и расхожую, зато весьма полезную истину – что бы с тобой ни происходило, приятное или дурное, это «что» обязательно придет к своему исходу, тоже хорошему или скверному, но придет непременно. Так оно и произошло.

Отпускать стало помаленьку-полегоньку. Зараза! Нет, чтобы сразу наступила хотя бы невесомость. Но мечтать об этом было пустое занятие, на нынешних космических посудинах подобное развлечение не предусмотрено. Если и случится – верный признак: с кораблем вышла полная, простите, жопа! Что происходило собственно с «Пересмешником», доктор не знал совсем. Может, легли на курс с заданной скоростью вращения, может, наконец, запустили на полную мощность гравистабилизаторы, а может, чего проще, старый пират Хансен устал забавляться за счет ноющего и сильно блюющего пассажирского состава. Тем более примеру фон Герке-Цугундера последовала уже и бедняга Кэти, и вот-вот то же самое должно вскоре приключиться с сеньором Рамоном. Один доктор Го Цянь выглядел молодцом. Еще бы, вспомнил Арсений, он единственный разумно стартовал на голодный желудок, а запахи перебродившего алкоголя вперемешку с ароматами исторгнутого плотного завтрака комиссара Цугундера магистру, наверное, были нипочем.

Когда Арсению, исключительно по контрасту с предыдущим состоянием, стало совсем хорошо, опутывавшие его бинты расстегнулись сами собой и с легким свистом скрылись, наподобие юрких змеенышей, в специальных пазухах кресла. Теперь доктор Мадянов мог, наконец, встать. Мимо него пулей пролетел сеньор Рамон, зажимая рот обеими ладонями. Вопрос, куда? На борту «Пересмешника» никто до сей поры не удосужился объяснить пассажирам, в каком направлении им нужно идти и где что находится. Отсюда следовало – поиски туалетной комнаты Эстремадурой могли затянуться или, это было бы много хуже, кончиться осквернением какого-нибудь стратегически важного участка корабля. И наверняка в подобном случае гневные громы и молнии со стороны пирата Хансена обрушились бы на голову и без того кругом виноватого астрофизика.

– Бардак и полное разгильдяйство! – шумно ругался рядом Герке-Цугундер, брезгливо пытаясь хоть что-то поделать с изгаженными форменными брюками, впрочем, безуспешно. – Черт знает, какой срам! Неужто трудно предусмотреть гигиенические пакеты или, на худой конец, утилизационные сборники! Даже обычной воды и той нет!

– Если комиссар мне позволит от себя маленькую вольность…, – к Цугундеру мелкими шажками приблизился доктор Го и, кротко поклонившись, нажал нечто на кармане его штанов. – Вот и все, что будет вам угодно. Лучше начните с голубой отметки – «чистка», а потом зеленая – означает «сушка». Похожим образом я разобрал инструкцию. Обслуживающие подразделения лунной станции экипированы самым этим набором непременно и еще множеством из полезного устройства. Поэтому мне и вам, господа, выдали такие же спецкостюмы, – пояснил магистр Го Цянь.

«Ай да доктор!» – подивился про себя Арсений не без уважения. Вовсе он не развлекался на последнем инструктаже, а с пользой проводил время! Пока остальные лечили похмелье или дули губы на Командора, скромный магистр изучил разнообразные возможности своего одеяния, что, кстати сказать, никому, кроме него, и в голову не пришло сделать!

Скоро в стартовый отсек заглянул Пулавский, у себя в фарватере он тащил несчастного и страшно бледного сеньора Рамона, умоляюще цеплявшегося за интенданта дрожащей рукой.

– Весь камбуз, почитай, мне угадил! – сокрушенно качал головой пан Пулавский, отчасти и немного жалея непутевого звездочета. – Ежели в панели открылось отверстие, так давай уж прямо туда, без разбора! А это вовсе тебе не писсуар и не рукомойник! Камера загрузки витаминного полуфабриката, вот что это такое! Трехмесячный запас испортил! Ох, змей! Ох, змей! – сокрушенно запричитал интендант и предпринял одновременно попытку отцепить от себя испуганного сеньора Рамона. – Заберите его с глаз моих долой! Я уж, ладно, на первый-то раз ничего Хансену не скажу! Не то порвет мальчишку в пух! Зато месяц вне очереди дежурить по кораблю, где велю и когда! Согласны?

– Хоть год! Только не выдавайте! – простонал, будто тающий в солнечных лучах призрак, дошедший до ручки Эстремадура. – Откуда я мог знать? Все у вас не по-человечески: зачем над камбузом синий круг с волнами и вращается? У меня в уборной такая же вывеска!

– Вовсе не уборная, а санитарная зона! Без обработки ультрафиолетом вход запрещен. Даже ребенок знает, – поучительно съязвил пан Пулавский. – Не то повадится каждый да в пищевой отсек с нестерильным, прошу прощения, естеством шляться! Что же это будет, я вас спрашиваю? А будет микробная инфекция и полное расстройство желудка!

– От вашего старта расстройство желудка! Когда уж тут разобрать: где питательный отсек и где отхожий, – развел руками Эстремадура. – Но по кораблю я отдежурю, сказал уж!

Пулавский тем временем пристально оглядел присутствующих. Все у всех к этому моменту было в полном ажуре. С легкой руки доктора Го пострадавшие привели костюмы в порядок и теперь несколько даже горделиво стояли навытяжку. Кэти Мелоун – оттого, что ей, даме, посчастливилось не опозориться перед начальством в лице пана интенданта. Фон Герке– Цугундер – тот немедленно принял высокомерно-пренебрежительный вид и взирал на сеньора Рамона как не в меру чистоплотный солдат на наглую вошь. Будто не он только что беспомощно спасовал перед собственными, донельзя уделанными штанами. Не приди на помощь магистр Го Цянь, и вид у комиссара вышел бы смешной и жалкий. А сам доктор Го все также невозмутимо стоял в сторонке, не сочувствуя и не порицая, лишь наблюдая всю сцену с философским безучастием.

– Пошли, чего там. Покажу, кому и с кем жить придется, – не слишком любезно проворчал пан Пулавский, глубоко вздыхая. – Личные вещи после из лучевой обработки заберете. Те, которые не личные, по списку выдам к обеду ближе. И кучей не ходите, у меня в каптерке не бальная зала.

Распределение по каютам-спальням прошло в довольно быстром темпе, хотя не обошлось без короткого, но малопродуктивного скандала. И свару, тут уж на звездах не гадай, начал, естественно, комиссар Цугундер.

– Отдельную! Я дважды подчеркнул в протоколе: о-т-д-е-л-ь-н-у-ю жилую площадь! У меня, может, циркуляры секретного содержания! Шифрованные!

– Тем более! Кто ваши шифры разбирать станет! А подштанники и вовсе воровать ни к чему. Размер у вас неподходящий, – довольно обидно намекнул Пулавский на полноватую, особенно в седалищной области, фигуру комиссара. – Опять же. Поселитесь не абы с кем. Вот вам в соседи уважаемый магистр Го Цянь. Для приятных просветительских бесед. Ну, чего вы жалуетесь?

– Я не хочу беседы! Я сам кого угодно просветить могу! На счет моих полномочий! Я требую, в конце концов! – не желал уняться по-хорошему Герке-Цугундер.

– А я вам заявляю! Во избежание депрессионного состояния по инструкции положено совместное проживание по два лица на одну каюту! У вас свой циркуляр, и у меня, положим, свой! Нечего тут обсуждать! Вот хоть нашего космобиолога спросите, – подлый интендант кивнул в сторону Арсения, разумно державшегося пока вне игры.