Альфред Кох - Отходняк после ящика водки

• Название: Отходняк после ящика водки
• Автор: Альфред Кох
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-055943-5, 978-5-403-01940-8

Альфред Кох и Игорь Свинаренко написали новую книгу, вдохновившись успехов предыдущей («Ящик водки»).

Отходняк – довольно важное для русских состояние. Оно бывает мучительным – но и продуктивным и креативным тоже. В таком состоянии мы иногда совершаем открытия и постигаем истины. Узнаем новое и важное, принципиально важное, о себе и других людях. О жизни.

Что б вы ни говорили, отходняк никогда не бывает скучным.

Кстати, «Ящик водки» этой весной вышел в Америке. Непросто было перевести его на английский. Перевести на другой язык такую вещь, как «Отходняк», будет потруднее…

---

Про плавни нужно написать особо. Когда суша поднимается над морем на какие-то полметра, и по этой суше текут ручейки, речки и реки, а достаточно жаркий и влажный климат дает много солнца и воды, тогда образуется интересное сочетание моря, соленых лиманов, рек, пресных озер, болот, огромных камышовых зарослей и небольших островков суши, заросших акациями и пирамидальными тополями. Миллионы птиц, различных зверей и гадов живут в этих местах: утки, гуси, чайки, олени, змеи, волки, лисы, кабаны, дикие коты, енотовидные собаки, орлы, голуби. А в воде весь набор пресноводных рыб плюс креветки («рачки»), кефаль, бычок, акула-катран. Есть даже морские черепахи. Живность квакает, свирькает, курлычет, ревет, рычит, плещется.

Все это сочетание воды, земли, животных и растений называется – плавни. Тысячелетиями непроходимые, кишащие дичью и рыбой плавни ограждали небольшие приморские города от набегов кочевников из Великой степи. Сначала древние греки строили здесь города, и плавни защищали их от скифов.

Потом здесь жили византийцы и генуэзцы, и плавни ограждали их от хазар, половцев и монголов. После здесь жили турки, и плавни были преградой для казацкого и черкесского разбоя.

Однако всякой дикости приходит конец. Пришел конец и необитаемости кубанских плавней. После завоевания этой земли Екатериной Великой ее назвали Новороссия и переселили сюда запорожцев и немцев-колонистов. Потом начали осушать плавни и сделали из них плодороднейшие земли. Но рыбы в кубанских каналах и оросительных системах осталось видимо-невидимо, и там до сих пор замечательная рыбалка.

КОММЕНТАРИЙ

Как заселяли Кубанский край? Дело было так. Северо-западнее Кубани впадает в Черное море река Днепр. Южное течение Днепра также представляет собой плавни. С севера же эти плавни и лиманы защищены еще и знаменитыми днепровскими порогами. Издавна, еще с конца XIV века, облюбовали эти места лихие люди – казаки. Особенно полюбился им остров Хортица, находящийся там же, южнее днепровских порогов, то есть в Запорожье. Так появились знаменитые запорожские казаки.

Казачки эти доставляли немало неприятностей и польскому королю, и крымскому хану, и турецкому султану. Да и московскому царю они то клялись в верности до гробовой доски (Хмельницкий), то предавали его туркам или шведам (Мазепа). Екатерина Великая решила прекратить это безобразие. В один прекрасный день окружила русская армия Хортицу, вышел Потемкин к запорожцам и сказал, что государыня-императрица в бесконечной милости своей велит своим лучшим друзьям, казачкам-запорожцам, переселяться вместе со всем своим добром на вновь отвоеванные от турка земли – на Кубань, в Новороссию. Велит она также устраивать городки и станицы, а главную нужно назвать – Екатеринодар, в знак признательности казаков за подаренные земли.

Почесали казаки репу, попили горилки с неделю (заодно попытались и Потемкина споить – но не вышло, крепок оказался фаворит царицы), а потом объявили: мы-де людишки свободные, хоть и любим нашу государыню без меры, однако же силой заставлять людей надевать царское ярмо не будем. Кто хочет, пусть идет на Кубань, кто хочет, пусть остается здесь и бьется с русской армией за свои казацкие привилегии, а кто хочет, пусть уходит к султану, за Дунай.

Биться никто не захотел, а разделились запорожцы на две части. Одна, под руководством атамана Некраса, ушла к туркам, за Дунай. И образовались некрасовские, или, как их иногда называют, задунайские казаки. Они и сейчас живут в Турции. Недавно в Москве выступал приехавший из Стамбула ансамбль песни и пляски некрасовских казаков. Другие – пошли в кубанские плавни и образовали кубанское казачье войско.

Так появились кубанские казаки. Именно поэтому у жителей нынешнего Краснодарского края малороссийский акцент («суржик») сильнее, чем у жителей Ростовской области, хотя дончаки географически к Украине ближе.

Поселившись на Кубани, на ее высоких берегах, казаки построили станицы и хутора. Как звучат эти названия! Станицы Старотиторовская, Тихорецкая, Верхнебаканская, деревни (видимо, бывшие хутора) Юровка, Джигинка. Но казачки не хотели заниматься землепашеством. Охота и рыбалка – вот настоящее занятие для казака (если не считать войны и милого сердцу разбоя). Нехотя, постепенно распахали они прикубанские степи и засеяли их пшеницей. Потом, правда, так вошли во вкус, что стали кубанцы крупнейшими поставщиками товарной пшеницы. Но разливистую пойму Кубани, плавни, они оставили нетронутыми. Огромная территория шириной километров пятьдесят и длиной триста по-прежнему была непролазна и манила казака – охотника и рыбака. Для аграрного освоения этой поймы нужно было осушать болота, копать дренажные каналы, строить плотины, то есть проводить ирригационные работы. И уж если казака было трудно заставить взяться за плуг, то уж кайло-то он в руки ни в жизнь не возьмет.

Обычно в таких случаях государство дает какие-либо послабления – например налоговые, для тех, кто переселяется на новые земли, и люди осваивают их. Однако в России процветало крепостное право и свободное переселение крестьян было невозможно. А значит, земля, которая потенциально могла стать (и стала) российской житницей, пропадала почем зря. Чтобы не разрушать, как ей казалось, основы государства отменой крепостного права, Екатерина пригласила на Кубань, а впоследствии и в волжские степи, безземельных и малоземельных крестьян из Европы, дала им освобождение от податей на несколько лет, и в России появились так называемые немцы-колонисты. Они-то и начали планомерное осушение плавней. Потом и казаки, видя такое дело, присоединились к ним. Но уже только в XX веке, при Советской власти, эта работа была в основном завершена. Всю пойму расчертили прямые линии каналов и канальчиков, и плодородная илистая земля дала людям рис, горох, люцерну, соевые бобы и прочие культуры поливного земледелия.

Таким образом, местное кубанское население составили греки (самые старые местные жители), казачки с немцами и еще – армяне, которые весь XIX век и начало ХХ бежали под защиту русского царя из Турции, спасаясь от погромов.

Кстати, армян царь привечал и с удовольствием дарил им свое покровительство, поскольку армяне были искусные ремесленники, да и в торговле разбирались не хуже евреев (зато – христиане).

Рыбалка на Кубани составляет важнейшее занятие кубанских мальчишек. Это их привилегия и их гордость. Я не припомню, чтобы в этих краях рыбалкой занимались взрослые мужики – комбайнеры, трактористы, виноградари, конюхи. Все лето они вкалывали в поле до самой ночи, и поэтому им было не до рыбалки. Это зимой они квасили трехлитровыми баллонами изабеллу и местный самогон, резали свиней и кур, шибко пили на свадьбах, дрались деревня на деревню – то есть отдыхали, – а летом нет; во всяком случае, в мое детство все были в поле: крестьянская страда. Типичный взрослый житель кубанского села – это человек с загорелыми дочерна лицом и руками и абсолютно белым телом. Хотя до моря ехать не больше двадцати – тридцати километров и у каждого есть машина или мотоцикл с коляской, но на море они не бывали практически никогда в течение лета – нет времени.

Один раз в сезон на совхозном автобусе вывезут их на море – в Витязево, в Благовещенку, в Анапу или в Джемете. Достанут они из своих баулов жареных кур, вареные яйца, сало, помидоры, огурцы, черешню и арбуз. Напьются в стельку теплой водки, уснут под раскаленным солнцем, обгорят и потом долго еще мажутся по вечерам после работы жирной простоквашей, залечивая следы короткого летнего загула.

И только деревенские мальчишки с мая не знали никакой другой одежды, кроме сатиновых трусов. Загорелые, жилистые и гибкие, мы целыми днями купались в небольших прудах (называлось – ставок), широких каналах, которые все стекались в полноводную Кубань, и в ней самой, несмотря на ее быстрое течение.

Обычно мы просыпались примерно часов в девять. А вот взрослые уже с четырех утра были на ногах: поили коров, кормили свиней, кур, потом выгоняли коров в деревенское стадо, которое торжественно проходило по центральной улице. Будучи таким же пацаном, я, проснувшись, первым делом запивал парным молоком вкусную домашнюю лепешку, заботливо приготовленную теткой, перед тем как в шесть утра уйти на работу. Набирал в саду черешни, набивал карманы семечками, хватал велосипед и ехал купаться.

Но если мы с вечера сговаривались ехать на рыбалку, то подъем осуществлялся в пять-полшестого. И в шесть часов утра мы уже были на пути к плавням. Там, в широких каналах, оставшихся кое-где ставках и в небольших притоках Кубани водилось несметное количество рыбы. Прежде всего сазанов и щук.

Почему для рыбалки нужно было просыпаться так рано, для меня это до сих пор загадка. Видимо, это была бессознательно воспринятая детьми крестьянская традиция начинать любое стоящее дело как можно раньше.