Джордж Эффинджер - Огонь на солнце

• Название: Огонь на солнце
• Автор: Джордж Эффинджер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Киберпанк
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00188-0

Ночные улицы Будайена, Арабский Восток в XXV веке; серия загадочных убийств, сотрясающих город; герой-одиночка Марид Одран, полный жажды справедливости и мести, который противостоит двум могущественным гангстерским империям; психологическая драма с элементами психоанализа наряду с остросюжетным триллером — все это читатель найдет в новом романе Дж. Эффинджера «Огонь на солнце».

---

— «Если один из твоих родителей или оба достигнут престарелого возраста, не стыдись и не отталкивай их, но скажи им слова утешения. Протяни им руку уважения и жалости и скажи: «Господи! Смилуйся над ними так же, как они надо мной, когда я был ребенком».

Я был потрясен. Испытать гнев Фридлендер Бея равносильно репетиции Судного Дня. Сам бы он счел такое сравнение святотатством.

— Ты имеешь в виду Эйнджел Монро? — произнес я, заикаясь.

Зря я это сказал, но уж больно потрясла меня Папочкина тирада.

— Я говорю о твоей матери, — сказал он. — Она пришла к тебе в нужде, а ты закрыл перед ней дверь.

— Я позаботился о ней самым лучшим образом, каким только мог. — И подумал: в какой форме Папочка получил информацию об этом инциденте?

— Не изгоняй свою мать к чужим людям! Теперь ты должен просить прощения у Аллаха.

От его слов я почувствовал облегчение. Это был тот случай, когда он говорил «Аллах», подразумевая «Фридлендер Бей». Я согрешил против его личных моральных убеждений, но если найду нужные слова и буду правильно действовать, то исправлю ошибку.

— О шейх! — медленно, выбирая слова, проговорил я. — Зная, как ты относишься к пребыванию женщин в своем доме, я не мог пригласить ее провести ночь под твоей крышей, однако было уже позднее время, чтобы испросить твоего разрешения. На одной чаше весов была моя мать, а на другой — обычай, заведенный в твоем доме. Я сделал свой выбор. — В общем, это почти соответствовало истине.

Он бросил на меня пристальный взгляд, и я увидел, что гнев его поутих.

— Твой поступок стал для меня худшей обидой, чем пребывание твоей матери у меня в доме, — сказал он.

— Я понимаю, о шейх, и прошу простить меня. Я не хотел оскорбить тебя или же пренебречь учением Пророка.

— Да будет с ним благословение Аллаха, — машинально пробормотал Папочка. Он скорбно склонил голову, но с каждой секундой его мрачное лицо прояснялось. — Ты еще очень молод, сынок. И это не последняя твоя ошибка. Если ты хочешь стать праведным человеком и милосердным вождем, то должен учиться на моем примере. Когда тебя посетит сомнение, не бойся спросить моего совета, когда бы и где бы то ни было.

— Слушаюсь, о шейх, — тихо ответил я. Буря прошла.

— Ты должен разыскать свою мать, вернуть ее и разместить в подходящих апартаментах. У нас много свободных комнат, а этот дом настолько же твой, как и мой.

По его тону я понял, что разговор окончен, и был чертовски рад этому.

Наша беседа чем-то напоминала хождение по канату, натянутому между минаретами мечети Шималь.

— Ты — сама доброта, о шейх, — сказал я.

— Ступай с миром, племянник.

И я отправился в свою квартиру, позабыв о завтраке. Кмузу, как обычно, последовал за мной.

— Кмузу, — спросил я таким тоном, словно эта мысль только сейчас пришла мне в голову, — ты случайно не говорил Фридлендер Бею о том, что произошло прошлым вечером?

— Яа Сиди, — сказал он, не изменившись в лице, — воля хозяина дома такова, что я должен рассказывать ему обо всех событиях.

Я задумчиво пожевал губу. Говорить с Кмузу все равно что говорить с мифическим оракулом: нужно формулировать вопросы с абсолютной точностью, иначе можешь получить в ответ полную несуразицу. Я начал просто:

— Кмузу, ты мой раб, не так ли?

— Да, — ответил он.

— Ты подчиняешься мне?

— Подчиняюсь вам и хозяину дома, яа Сиди.

— Но не всегда именно в этом порядке, правда?

— Не всегда, — согласился Кмузу.

— Ну вот, я хочу дать тебе простой и ясный приказ. Ты можешь не обсуждать его с Папочкой, потому что он сам предложил мне это. Я хочу, чтобы ты нашел в доме пустую квартиру, желательно подальше от моей, и уютно разместил в ней мою мать. Я хочу, чтобы ты помогал ей в течение всего дня. Когда я вернусь домой с работы, я буду говорить с ней о планах на будущее, поэтому она не должна быть пьяной или под наркотиками.

Кмузу кивнул.

— Она не сможет найти в доме ничего такого, яа Сиди.

Я без труда мог пронести контрабандой свои препараты и был уверен, что у Эйнджел Монро тоже имелись свои заначки.

— Помоги ей распаковать вещи, — сказал я, — и воспользуйся случаем удостовериться, что она оставила все свои дурманящие вещества за дверью.

Кмузу посмотрел на меня глубокомысленно.

— Вы заставляете ее придерживаться более строгих правил, чем установили для себя, — тихо сказал он.

— Да, наверно, — отвечал я несколько раздраженно. — Но это не твое дело.

— Простите меня, яа Сиди.

— Ладно. Сегодня я поеду на работу один. Кмузу и это не понравилось.

— Если вы возьмете автомобиль, — сказал он, — то как я смогу забрать вашу мать из отеля?

Я хитро улыбнулся:

— Портшез, повозка, запряженная быками, верблюжий караван — на твой выбор. Ты слуга, тебе и думать. До вечера!

На моем столе лежал еще один толстый конверт с купюрами. Видимо, кто-то из маленьких помощников Фридлендер Бея заходил ко мне в квартиру, пока я находился внизу. Я взял конверт, дипломат и вышел, пока Кмузу не пристал ко мне с новыми возражениями.

В моем дипломате по-прежнему лежала дискета с делом Абу Адиля. Я собирался почитать дело вчера вечером, но так и не выкроил времени. Хайяру и Шакнахаю, вероятно, дадут нагоняй, но мне было до лампочки. Что могут они сделать — застрелить меня, что ли?

Сначала я поехал в Будайен, оставил автомобиль на бульваре и зашел на Четвертой улице в магазин модификаторов. Небольшой магазин Лайлы представлял собой нечто среднее между мрачным игорным притоном и шумным баром для подростков-транссексуалов. Модди и дэдди в закромах Лайлы были покрыты слоем пыли и песка, там же нашли свою могилу многие поколения насекомых. Магазинчик непригляден, но товар в нем был добротным. В других можно было нарваться на бракованный, бесполезный и даже опасный товар. Я всегда чувствовал легкий выброс адреналина в кровь, когда подключал старинные и помятые Лайлины модди к своему мозгу.

Лайла была всегда (то есть постоянно!) «под напряжением», отчего поведение ее казалось весьма непривычным. Она здоровалась и прощалась с подвыванием, она взвывала от боли и от удовольствия, с завыванием обращалась к Аллаху. У Лайлы была высохшая черная кожа, вся, точно изюм, в морщинах, и растрепанные белые волосы. Долго я с ней не выдерживал. Тем утром она подключила модди, но я не мог угадать, какой именно. Иногда она казалась знаменитостью из европейско-американского фильма, иногда звездой голографии, иногда персонажем давно забытого романа или же самой Хани Пилар.

Но кем бы ни была Лайда, она всегда ныла. Больше от нее нечего было ожидать,

— Как дела, Лайла? — спросил я.

Тем утром в ее магазине стоял едкий запах аммиака. Она разбрызгивала по углам какую-то противную розовую жидкость из пластиковой бутыли. Не знаю зачем.

Лайла глянула на меня и улыбнулась загадочной чарующей улыбкой. Так смотрят, получив полное сексуальное удовлетворение либо порядочную дозу соннеина.

— Марид, — блаженно провыла она. Она подвывала, но это было безмятежное поскуливание.

— Я сегодня на работе и думал, что у тебя…

— Марид, сегодня утром ко мне пришла девочка и сказала: «Мама, нарциссы открыли глаза, и щеки роз зарделись! Почему ты не выйдешь и не посмотришь, как чудесно природа украсила все вокруг?»

— Лайла, не могла бы ты уделить мне минутку…

— А я ответила: «Дочка, то, что радует тебя, увянет в час, и что останется тебе? Лучше зайди ко мне, и мы вместе отправимся на поиски более совершенной красоты Аллаха, сотворившего эту весну». Лайла закончила свою маленькую проповедь и с упованием посмотрела на меня, выжидая, что я зааплодирую ей или упаду от просветления.

Я давно позабыл религиозный экстаз» Секс, наркотики и религиозный экстаз. В магазине Лайлы было много товара, и она лично определяла его качество. На каждом модди стояло ее персональное клеймо качества.

— Можно с тобой поговорить, Лайла?

Она посмотрела на меня, покачиваясь. Медленно подняла тощую руку и отключила модди. Пару минут моргала, и ее томная улыбка исчезла.

— Хочешь купить что-нибудь, Марид? — спросила она своим пронзительным голосом.

Лайла очень долго жила на свете; ходил слух, что она ребенком видела, как имамы закладывали основание стен Будайена. Но в модди она разбиралась больше, чем кто-либо, и особенно в своих, старых и давно снятых с производства. Думаю, у Лайлы был один из первых экспериментальных имплантатов, потому что с тех пор ее мозг ни разу не функционировал правильно. Беспорядочно пользуясь им, она, вероятно, лет сто назад сожгла всё свое серое вещество. Лайла выдержала пытку, которая превратила бы в бестолкового дурака любого другого. Вероятно, у нее была крепкая мозговая оболочка, которая защищала ее мозг от влияния извне. Любого влияния.