Генри Фильдинг - История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса

• Название: История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама Адамса
• Автор: Генри Фильдинг
• Жанр: Проза

---

- Мне думается, сэр, я и сам не хуже всякого другого знаю, где мне копить мое скромное сокровище; я, слава богу, хоть и не так богат, как некоторые, но зато вполне довольствуюсь тем, что имею; это лучший дар, чем богатство; и кому он дан, тот не требует большего. Это лучше, чем владеть миром, ибо человек может владеть миром и не быть довольным. Копить сокровища! Что в том, где копятся сокровища человека, - лишь бы сердце его было в Священном писании! Ибо только в нем все сокровище христианина.

Эти слова исторгли слезы из глаз Адамса; и, схватив в восторге руку Траллибера, он сказал:

- Брат! Да благословит небо случай, который привел меня к вам! Я прошел бы много миль ради того, чтобы с вами побеседовать, и, поверьте мне, я вскоре навещу вас опять; но мои друзья, боюсь я, смущены моим долгим отсутствием, так что вручите мне деньги без промедления.

Тогда Траллибер напустил на себя строгий вид и закричал:

- Уж не хочешь ли ты меня ограбить?

При этих словах его жена, заливаясь слезами, упала на колени и взвыла:

- О добрый сэр, ради господа бога, не грабьте моего хозяина, мы же бедные люди...

- Вставай, дура ты этакая, - сказал Траллибер, - и не суйся не в свое дело; ты думаешь, этот человек станет рисковать своей жизнью? Он нищий, а не грабитель!

- Совершенно справедливо! - отозвался Адамс.

- От души сожалею, что здесь нет сейчас нашего констебля, - крикнул Траллибер, - я бы тебя велел наказать, как бродягу, за такое бесстыдство! Четырнадцать шиллингов! Куда загнул! Да я не дам тебе и фартинга! Ты, сдается мне, такой же священник, как эта женщина (он указал на свою супругу); а если и священник, то нужно содрать с тебя рясу за то, что ты слоняешься в этаком виде по округе.

- Я прощаю это подозрение, - говорит Адамс, - но допустим, я и вправду не священник; все же я твой брат, и ты по долгу христианина, в большей мере, чем по долгу священника, обязан помочь мне в моей беде.

- Ты мне тут проповедуешь, - ответил Траллибер, - ты смеешь поучать меня моему долгу?

- Вот это мне нравится! - кричит миссис Траллибер. - Проповедовать моему хозяину!

- Женщина, молчать! - кричит Траллибер. - А ты знай, приятель, обратился он к Адамсу, - что от таких, как ты, я не стану слушать поучений. Я знаю сам, что такое долг милосердия: не в том он состоит, чтобы раздавать милостыню бродягам!

- К тому же, хотим мы или нет, - кричит жена, - обложение в пользу бедных принуждает нас отдавать так много!..

- Фу-ты! Ну и дура! Обложение в пользу бедных! Держи при себе свою глупость, - перебил ее Траллибер и затем, отнесшись к Адамсу, повторил, что ничего ему не даст.

- Я сожалею, - ответил Адамс, - что вы, зная, что такое долг милосердия, не следуете ему как нужно. Я должен вам сказать: вы напрасно уповаете на то, что ваше знание вас оправдает; вы будете обмануты, даже если приложите к нему веру, но без добрых дел!

- Бездельник, - вскричал Траллибер, - ты в моем доме рассуждаешь против веры? Ступай за дверь! Я не желаю больше оставаться под одной кровлей с вольнодумцем, который говорит так дерзостно о вере и о Священном писании.

- Не поминай Писания, - говорит Адамс.

- Как это не поминать Писания? - кричит Траллибер. - Ты уже и в Писание не веруешь?

- Я верую, а ты нет, - ответил Адамс, - если судить по твои делам, ибо его повеления так ясны, его награды и кары так безмерны, что невозможно человеку твердо верить и не подчиняться им. И ни одно повеление не выражается в нем яснее, ни один долг не внушается настоятельней, чем долг милосердия. Следовательно, кто чужд милосердия, о том я без зазрения совести провозглашу, что он - не христианин.

- Не советую тебе, - говорит Траллибер, - утверждать, что я не христианин; я этого от тебя не потерплю, ибо я уверен, что вполне тебя стою (и правда, хотя теперь Траллибер слишком раздобрел для атлетических упражнений, в молодости он был одним из первых по графству в драке на дубинках и в кулачном бою).

Его жена, видя, что он сжал кулаки, вмешалась и стала его молить, чтобы он не дрался, а показал бы себя истинным христианином и притянул бы своего гостя к ответу. Так как ничто не могло вызвать Адамса на бой, кроме прямого нападения на него самого или на его друга, он улыбнулся гневному виду и жестам Траллибера и, сказав, что ему прискорбно видеть таких людей облеченными в сан, удалился без дальнейших церемоний.

Глава XV

Неожиданное приключение - следствие явленного пастором

Адамсом нового примера забывчивости

Когда он вернулся в гостиницу, Джозеф и Фанни сидели вдвоем. Его отсутствие не только не показалось им слишком долгим, как он того боялся, но они его даже не почувствовали и ни разу не вспомнили о пасторе. Оба они часто меня уверяли потом, что провели те часы в приятном разговоре, но так как мне не удалось добиться ни от него, ни от нее, о чем они беседовали, то я не могу поведать это читателю.

Адамс сообщил влюбленным о безуспешности своего предприятия. Все трое были сильно смущены, не зная, как уйти, и ни один из них не мог ничего придумать, пока Джозеф не предложил вызвать хозяйку и попросить ее, чтоб она им поверила в долг, - на что Фанни никак не надеялась, потому что, сказала она, ей никогда еще не доводилось видеть женщину с таким кислым лицом.

Но она была приятно разочарована: не успели они высказать свою просьбу, как хозяйка охотно согласилась и с улыбкой и поклонами пожелала им доброго пути. Однако, чтобы читатель не почел Фанни плохой физиономисткой, мы позволим себе указать на ту причину, которая, может быть, склонила хозяйку к такому доверию и благодушию. Адамс, заявив, что идет навестить своего брата, невольно обманул Джозефа и Фанни, которые оба подумали, что он имеет в виду брата по крови, а не во Христе, - и так они и объяснили это хозяйке, когда та у них спросила, где пастор. Мистер Траллибер, надо сказать, благодаря своему видимому благочестию, своей важности, строгости и замкнутости, а также славе богатея пользовался у себя в приходе таким влиянием, что все жили в страхе и трепете перед ним. Поэтому хозяйка, зная, что, скажи пастор слово - и ей в жизни не продать больше ни кружки пива, не посмела, разумеется, оскорбить его мнимого брата отказом в кредите.

Они уже выходили, когда Адамс вспомнил, что оставил у Траллибера свой кафтан и шляпу. Так как он не желал еще раз заходить к своему собрату, хозяйка, не имея в доме слуг, предложила сама принести ему вещи.

Это была неудачная затея, так как хозяйка скоро убедилась, что составила себе ошибочное представление об Адамсе, которого Траллибер стал поносить грубейшими словами - особенно когда услышал, что тот имел дерзость притязать на близкое с ним родство.

Поэтому, едва возвратившись, хозяйка совершенно изменила тон. Стыдно людям путешествовать, сказала она, выдавая себя не за то, что они есть; к тому же налоги высоки, и она со своей стороны обязана платить за то, что имеет; поэтому она никак не может и не станет верить кому-либо в долг - хоть родному отцу; и никогда еще у нее не было так туго с деньгами, а ей нужно собрать изрядную сумму. Так что они должны заплатить ей перед тем, как уйти из ее дома.

Адамс был в сильном смущении; но так как он знал, что мог бы легко занять такую сумму в своем собственном приходе, и знал, что сам он одолжил бы ее всякому, кто попал в беду, то он снова набрался храбрости и обошел весь приход, однако безуспешно: он вернулся, как вышел, без гроша, вздыхая и жалуясь, что в стране, исповедующей христианство, человек может умереть с голоду на глазах у ближних, процветающих в изобилии.

В его отсутствие хозяйка, стоя на страже при Джозефе и Фанни, занимала их разговором о доброте пастора Траллибера. И в самом деле, он не только пользовался в округе самым добрым именем за прочие достоинства, но слыл великим благотворителем, ибо, хоть он в жизни не дал никому ни фартинга, слово "благотворительность" не сходило у него с языка.

Как только Адамс вернулся из второго своего похода, буря разыгралась вовсю, причем хозяйка среди прочих заявлений сказала, что если они попробуют улизнуть, не заплатив, то она их быстро нагонит с приказом об аресте.

Платон и Аристотель или кто-то еще сказали, что там, где не преуспело самое тонкое хитроумие, там часто спасает случай, и самым неожиданным образом. Вергилий это выразил очень смело:

Turne, quod optanti divum promittere nemo

Auderet, volvenda dies, en! attulit, ultro {*}.

{* Туры, что никто из богов обещать не дерзнул бы молящим,

Время приносит само во вращенье своем неустанном (лат.)

(Вергилий. Энеида, IX, 6-7)}

Я сослался бы на многих еще великих людей, если б мог; но так как память изменяет мне, то лучше я далее подкреплю сии замечания примером.

Случайно (ибо Адамс не был так хитер, чтобы подогнать к этому нарочно) в кабаке сидел в то время человек, который когда-то служил барабанщиком в Ирландском полку, а теперь ходил по деревням коробейником. Этот человек внимательно прислушался к речам хозяйки, а потом отвел Адамса в сторону и спросил, за какую сумму их задерживают. Получив ответ, он вздохнул и выразил сожаление, что сумма великовата: у него в кармане только шесть с половиной шиллингов, которые он от всего сердца рад им одолжить. Адамс подпрыгнул на месте и вскричал, что этого как раз хватит, потому что еще полшиллинга есть у него самого.