Олег Овчинников - День Барсука

• Название: День Барсука
• Автор: Олег Овчинников
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00808-8

---

Олег Овчинников День Барсука

1.

– Садитесь поудобнее, сейчас вам будет вкусно, – пообещал чопорный метрдотель кому-то за соседним столиком. – Почему-то считается, что для поддержания физического здоровья человеку необходимо хотя бы раз в день съесть горячее, причем сделать это предпочтительнее всего в обед, в то время как во Франции, например…

Лариса уловила начало сентенции краем оттянутого крупной сережкой уха, но пропустила ответ.

Ой, нет, думала она в этот момент. Только не Ленечка Барсуков!

С его пальцами! Такими толстыми, такими… бзззз!.. беспокойными. Мерзкие мурашки устраивают эстафету по ее спине всякий раз, когда эти пальцы пытаются тронуть ее за локоть, погладить по запястью, а то и задумчиво потрепать по коленке, пока их обладатель собирается с мыслями, прежде чем разродиться неуклюжим комплиментом: «Лара, ты не расхитительница гробниц. Ты разбивательница сердец!» Вдобавок кончики пальцев у него постоянно липкие, как будто он только что протер ими свои масленые глазки и не успел еще вытереть об штаны.

А этот нелепый рюкзачок цвета хаки у него за спиной, под мышкой или в каком-нибудь более экзотическом месте, похожий на компактный блуждающий горб! В данный момент горб временно ампутирован, он возвышается неуместной болотной кочкой на белой скатерти стола. Ленечка заказал его наложенным платежом, купившись на рекламу в каком-то бульварном таблоиде из разряда тех, что не желтеют, даже если прополоскать их в яичном шампуне. «Настоящий рюкзак американского десантника, 112 карманов и 24 зиппера!»

«Только ветру и письмам от женщин было место в моем рюкзаке…» Так начиналось одно из стихотворений в том сборнике, который он пытался презентовать ей на 8-е марта под видом первого тома избранных стихов Леонида Барсукова. На самом деле книга откровенно попахивала самиздатом, женских писем в десантном рюкзачке не наблюдалось ни в одном из 112 карманчиков, а ветру в нем стало бы тесно из-за бутербродов. Ох уж эти бутеры… Ленечка вытаскивал их по одному после каждой пары – большой кусок вареной колбасы поверх сдобной булки – и перекусывал, оставляя на мятой салфетке созвездие из кружочков выковырянного жира.

А как насчет неопрятных сальных волос, собранных сзади козлиным хвостиком и подвязанных неизменной грязно-серой банданой! Одного взгляда на его прическу достаточно, чтобы самый искренний человеколюб на время почувствовал себя мизантропом.

Впрочем, как раз сегодня он, кажется, волосы против обыкновения вымыл, а бандану то ли сменил, то ли вывернул наизнанку, отчего ее внешний вид несколько посвежел, но разве это меняет дело?

И разве дает ему право, чтобы нагло заявлять на всю ресторацию, мол, ты мне нужна? Да так громко, что все присутствующие разом вывернули шеи в направлении их столика, а два бизнес-боя, сидящие у стены, перестали ковырять вилками в своих бизнес-ланчах, обменялись настороженными взглядами и синхронными жестами ущипнули себя за мочку левого уха, как если бы сомневались в реальности происходящего.

– А ты мне – нет, – равнодушно ответила она.

– Нет, ты погоди, дослушай, – залебезил ее визави. – Ты нужна мне, но не для того, о чем ты подумала. То есть… Неважно! А в целях эксперимента.

– Эксперимент по клонированию клоунов?

Ленечка сделал глубокий вдох, медленный выдох и взял себя в руки. Со стороны это выглядело так: сардельки пальцев легли на край стола, поросячьи глазки подернулись припухлостью век, а голова на толстой шее по самый подбородок утонула в рыхлой сдобе плеч.

– Как показывает опыт, – заметил Ленечка, – ты скорее начнешь воспринимать меня всерьез, если дать тебе пару минут спокойно позлобствовать. Так что я, с твоего разрешения, помолчу некоторое время. Скажем, до прихода гномов.

«Ну, чего глазенки вылупил, интриган? – послушно начиная злобствовать про себя, подумала Лариса. – Ждешь, небось, что я сейчас всплесну руками и заору благим матом: „Ах, Ленечка! Каких таких гномов?“ Ну жди, жди, дождешься… дырки от контрацептива! Крошечного окошка в мир для никчемных уродцев вроде тебя…»

Не дождавшись от нее реакции, Ленечка с нарочитым спокойствием поднял со скатерти отложенную на время важного признания вилку и принялся клевать спагетти из тарелки.

Его вид напомнил Ларисе эпизод с посещением Большого. Ходили, если не врет короткая девичья память, на «Щелкунчика» – Лариса, пара ее подруг и Ленечка, компанию которого пришлось терпеливо сносить, поскольку именно он неожиданно расщедрился на целых четыре билета. В антракте новоявленный меценат прикинул что-то в уме, задумчиво скосив глаза на многотонность хрустальной люстры (до которой, к слову сказать, с четвертого яруса было рукой подать) и пригласил всех троих в буфет. Но пока отстаивали длинную очередь, пока зануда-Ленечка последовательно опрашивал каждую из девушек: «Тебе шампанское? И тебе шампанское? А тебе эклер или корзиночку?», звонок возвестил о начале второго действия. Лариса вслед за подругами, позабыв о нетронутых бокалах и пирожных, поспешила в зал, но на ходу обернулась. Чтобы увидеть, как Ленечка, сгорбившись над одноногим столиком, торопливо набивает рот оплаченными сладостями.

Интересно, подумала Лариса, если я сейчас встану и уйду, он бросится за мной? Или сперва доест спагетти и хлебом подберет с тарелки кисло-сладкий соус?

Закончив наматывать бикфордов шнур спагеттины на вилку, Ленечка снова поднял на нее глаза и объявил:

– А вот и наши меньшие братья.

Лариса непроизвольно посмотрела в сторону входа поверх его плеча.

Сначала все было тихо. Потом входная дверь медленно приоткрылась, спустя несколько секунд закрылась, и сразу стало громко и странно, ведь никто, насколько могла видеть Лариса, так и не вошел внутрь. Возникли одни голоса – карикатурные, как у телепузиков, надышавшихся гелием, – но не их обладатели.

Не сразу Лариса сообразила, что вошедших закрывает от нее сутулая ленечкина спина. Они просто оказались гораздо ниже, чем имело смысл ожидать. Ей пришлось привстать с диванчика и вытянуть шею, чтобы увидеть.

Они ввалились в обеденный зал гомонящей гурьбой, хохоча и обсуждая что-то взахлеб, совсем как дети. Они и выглядели соответственно – маленькая женщина с эскортом их трех маленьких мужчин. Настоящие гномы! Правда, без колпачков на головах и прочей атрибутики с иллюстрации к сказке о Белоснежке, а в нормальных костюмах, только сшитых как будто на школьников. Потребовали:

– Трактирщик! Котел похлебки и восемь тарелок!

– Нет, десять тарелок, я сегодня голоден, как карликовый слон!

– Как слонообразный карлик!

– Э-э, куда такие глубокие! Или ты хочешь, чтобы мы в них утонули?

– Мелкие неси! Шестнадцать тарелок!

– Гулять так, гулять! Двадцать!

И их голоса рассыпались по помещению хрустальными шариками смешков. В каждом шарике ощущалась маленькая трещинка.

Столик лилипуты облюбовали самый широкий и длинный. Сказались, вероятно, внутренние комплексы.

Молниеносно возник официант со стопкой тарелок и алюминиевым котелком, которому, строго говоря, было не место в этом недешевом и стильном заведении. Судя по тому, как покачивался котелок на проволочной ручке, небрежно накинутой на указательный палец официанта, никакой похлебки в нем быть не могло. А по скорости выполнения заказа Лариса определила, что малоросликов здесь ждали. И не только Ленечка.

– Зря, – скупо обронил Барсуков, кстати, так ни разу и не обернувшийся, чтобы посмотреть на новых посетителей. У него был голос пророка, который все знает, но ленится тратить силы на предзнаменования и пророчества.

– Что зря? – спросила Лариса. Понимала, что своим вопросом играет ему на руку, послушно вставляет нужные реплики в пока не ясный ей сценарий, и все же не выдержала, спросила.

– Последние четыре тарелки – лишние, – невнятно пояснил «мистер загадочность».

– Але! – воскликнула женщина-карл за его спиной.

– Оп! – откликнулись мужчины.

Лилипуты ловко, почти виртуозно запрыгнули на стол, одновременно на все четыре угла. «И куда только смотрит начальство?» – с интересом подумала Лариса. Но начальство в лице метрдотеля смотрело туда же, куда и все, молча прислонившись к стене и скрестив на груди руки, причем смотрело с явным одобрением.

Под следующий «Але… Оп!» лилипуты синхронно сделали «колесо» против часовой стрелки, поменялись местами и принялись жонглировать тарелками. Они жонглировали то каждый за себя, то парами, а иногда в игру вступали все четверо и столовые приборы начинали порхать под сводом зала заблудившейся стаей белых голубей.

– Что ты там болтал про лишние тарелки? – рассеянно спросила завороженная представлением Лариса.

– Погоди, еще тринадцать секунд. – Ленечка стал демонстративно загибать пальцы, монотонно считая вслух. – И-раз, и-два…

Настольные акробаты проследили, чтобы ни одна тарелка не осталась висеть в воздухе, затем мужская их часть спрыгнула на пол и рассредоточилась по залу. Оставшаяся в одиночестве женщина надела на голову котелок, пристроив проволочную ручку под подбородком. Сделала два нарочито неуверенных шага вслепую и остановилась в центре стола.