Хеннеке Кардель - Адольф Гитлер – основатель Израиля

• Название: Адольф Гитлер – основатель Израиля
• Автор: Хеннеке Кардель
• Издательство: Русский Вестник
• Жанр: Публицистика
• Год: 2002

Автор этой книги не случайно спрятался под псевдонимом – он имел все основания опасаться мести со стороны неофашистов, поклонение которых Гитлеру порой доходит до обожествления. В книге Карделя их кумир показан в весьма неприглядном виде, что, естественно, могло навлечь на автора их гнев.

Для Карделя Гитлер отнюдь не кумир, а отрицательный персонаж истории, он рисует его портрет самыми черными красками, но подвергает критике не только Гитлера как личность, а также резко осуждает расистскую и антисемитскую идеологию Гитлера.

---

Гитлер явно думал о социализме совсем иначе:

«Видите ли, дорогой партайгеноссе Штрассер, владелец фабрики зависит от рабочей силы и от усердия своих рабочих. Если они бастуют, его т.н. собственность совершенно теряет свою ценность. Кроме того, по какому праву эти люди требуют своей доли собственности и даже участия в руководстве?»

И Гитлер раздраженно продолжал:

«Видите ли, большинство рабочих не хочет ничего, кроме хлеба и зрелищ, они не понимают никаких идеалов, и мы не можем рассчитывать на то, что перетянем на свою сторону значительную массу рабочих. Мы хотим вырастить новый господствующий слой, который не будет, как они, руководствоваться моралью сострадания, а будет ясно понимать, что он имеет право господствовать благодаря своей лучшей расе, и он будет беспощадно осуществлять это господство над широкими массами».

Бывший социалист Штрассер собрал все свое мужество:

«Г-н Гитлер, если Вы хотите сохранить капиталистическую систему, Вы не должны тогда говорить о социализме! Ведь сторонники нашей партии – в первую очередь социалисты, и они ссылаются на партийную программу, которая четко требует социализации национализированных предприятий».

Гитлер ответил упрямому собеседнику:

«Выражение „социализм“ само по себе плохо, но это не означает, что данные предприятия должны быть социализированы, а лишь то, что они могут быть социализированы, если они будут работать против интересов нации. Пока они этого не делают, было бы преступлением разрушать экономику. В действительности в экономике с успехом действует лишь одна система: ответственность снизу, авторитет сверху».

После этого объяснения Гитлер написал яростное письмо своему берлинскому гауляйтеру Геббельсу, требуя с позором выкинуть Отто Штрассера и его сторонников из партии:

«Национал-социалистическая партия, пока я ей руковожу, не будет дискуссионным клубом беспочвенных литераторов или салонных анархобольшевиков. Она не создана для глупых доктрин политических перебежчиков».[48]

Штрассер, который не нашел социализма и в этой партии, ушел из нее. Свой манифест он назвал «Социалисты уходят из НСДАП» и обрушил всю свою ярость на «восточный султанат Гитлера»:

«Мы ощущаем в противоположность 25 пунктам национал-социалистической программы все более расплывчатые формулировки наших социалистических пожеланий, постоянное ослабление социалистических требований программы как преступление против духа и программы национал-социализма. С неумолимой последовательностью в НСДАП проводится линия предательства ее принципов».

Вместе с Отто Штрассером в национал-социалистическую оппозицию, которая позже получила название «Шварце фронт», ушла дюжина редакторов и полдюжины партийных газет, ряд вожаков гитлерюгенда, пара партийных функционеров и несколько депутатов окружных и городских собраний. Масса членов партии осталась верной фюреру, брат Грегор – еще два года.

За Гитлером стояли большие деньги и поэтому он шел от успеха к успеху. А Отто Штрассер со своими «левыми людьми справа» стал в дальнейшей жизни политически безродным и несчастным. После прихода Гитлера к власти Штрассера сначала подвел его ближайший доверенный человек в пражском изгнании, который составлял и должен был тайно распространять в рейхе листовки, еврей Мар. Этот деловой сотрудник работал в первую очередь на СС под руководством быстро выдвигавшегося Гейдриха, еврея на три четверти, проникшего в элитный расовый орден. Чешская полиция в конце концов посадила Мара на несколько лет за решетку. То же произошло с другим еврейским агентом СС Поллаком, который работал среди эмигрантов. Бывшего национал-социалиста Штрассера гоняли из страны в страну, пока во время войны ему не предоставила убежище Канада. В середине 50-х годов непримиримого борца с Гитлером ждало новое разочарование: ему долго не разрешали ступить на землю ФРГ, а когда он наконец вернулся на родину, преодолев множество препятствий, против него стали выдвигать самые нелепые обвинения. Штрассер подавал иски в суд и все судьи, в том числе и члены Конституционного суда в Карлсруэ, большей частью бывшие партайгеноссе, отказывали человеку, за голову которого Гитлер назначил миллион:

«Поддержка им НСДАП, когда эта партия шла к власти, весит тяжелей, чем его позднейшее сопротивление этой партии».[49]

В контору берлинского общества помощи арестованным членам СА ворвался штурмовик по кличке «Свиные щеки», один из самых знаменитых героев уличных боев, и крикнул сидевшей за пишущей машинкой благородной фройляйн Иоланде фон Пескаторе, нечетко выговаривая слова из-за обвисших щек: «Нас обманывают! Фюрер покупает себе „мерседес“ за 40 тысяч, а СА хлебают суп без мяса!» СА взбунтовались. Связь с призывами, речами и газетными статьями Отто Штрассера была несомненной. Высший руководитель СА Пфеффер фон Заломон и глава берлинских штурмовиков Штеннес, бывший капитан полиции, посягнули на партийные средства. Мюнхенский центр сначала закрутил кран, из которого капали деньги. И тут началось. Охрану Геббельса и берлинского руководства взяли на себя СС.

Штурмовики поломали мебель в берлинском штабе партии и избили эсэсовцев, преподав им урок, который те запомнили.

Штеннес решил лишить своего фюрера власти, и слова «Адольф предал нас, пролетариев» были на устах почти у каждого берлинского штурмовика. Территории к востоку от Эльбы переходили под знаменами со свастикой к Штеннесу, который оказался во главе заговора. В Бранденбургской марке, в Мекленбурге, Померании и Силезии вспомогательные войска партии не хотели больше идти в огонь за Гитлера. Они больше не пели на марше песню, слушая которую всего несколько дней назад, обыватели прилипали к окнам:

Гитлер – наш вождь неподкупный,
Он равнодушен к деньгам,
Которые иудеи
Бросают к его ногам.

Популярная мелодия, которая сопровождала этот сомнительный текст, вдохновляла коммунистов.

А потом кассы СА опустели. И в этот момент из Мюнхена приехал Гитлер. Он посещал пивные, сулил деньги и посты, места в парламенте и скорую победу. Штурмовики перестали ворчать и с мужественным равнодушием взяли презренные деньги. Вместе с вождями бунта движение покинули и социалистические идеи. Пфеффера позже арестовало гестапо, а Штеннес уехал в Китай, где стал военным советником.

Итак, поступили деньги, и Рем возглавил СА. Этот человек смотрел на три перенесенных им триппера как на «кару природы», а после ранения в лицо пристрастился к мальчикам. Но Гитлер говорил, что СА – это «не моральное заведение для воспитания благородных девиц».

В 1932 г. по стопам брата и Штеннеса пошел также Грегор Штрассер, до того организационный руководитель и подлинный вождь партии в Северной Германии, человек № 2 в движении. Изнурительная работа и конфликты сделали его диабетиком.

«Я не могу больше одобрять этот курс. Я снимаю с себя ответственность», – заявил он.

Будущий лауреат Нобелевской премии Карл фон Осецкий ликовал в своей «Вельтбюне» на первой странице январского номера за 1933 г.:

«В начале 1932 г. нацистская диктатура стояла у порога. В конце этого года гитлеровскую партию сотрясает тяжелый кризис, длинные ножи опять вложены в ножны и видны только длинные уши фюрера».

Гитлер прочитал письмо Штрассера в берлинском отеле «Кайзерхоф» и опять – в который раз – стал грозить самоубийством:

«Если партия распадется, я через три минуты застрелюсь».

Грегор Штрассер, пока его все искали, мирно сидел в одной берлинской пивной и пил светлое пиво с человеком, далеким от политики. Вечером он сел на мюнхенский ночной экспресс, а на следующее утро выехал вместе с семьей на автомобиле «для разрядки» в оккупированный Италией Южный Тироль, от которого Гитлер, несмотря на протесты, отказался. Для многих товарищей по партии «антикапиталистическая страстность», с которой продолжал выступать Грегор Штрассер, осталась в прошлом, в том числе и для близкого друга Штрассера, будущего министра пропаганды д-ра Геббельса. Его многолетний личный референт фон Офен, который жил вместе с ним на его вилле в Шваненвердере, на одном большом приеме в 1944 г. столкнулся с саксонским гауляйтером Мучманом, и тот сказал: «Раз у Вас столько орденов, мой дорогой, то снимите, по крайней мере, по этому случаю Ваш партийный значок». – «Я не могу этого сделать, гауляйтер, – ответил Вильфред фон Офен. – Я вышел из НСДАП в мае 1932 г».[50]

Глава 9 Приход к власти с факельными шествиями – никакой революции

На выборах в рейхстаг в ноябре 1932 г. национал-социалисты, ко всеобщему удивлению, потеряли более двух миллионов голосов, а коммунисты получили дополнительно 750.000. Ставшая явной связь Гитлера с крупным капиталом, разоблачения Штрассера и Штеннеса начали действовать. НСДАП распадалась. Повсюду множилось число людей, выходящих из партии. В Берлине только что усмиренные штурмовики выступали рука об руку с коммунистами во время стачки транспортных рабочих и отлично находили друг с другом общий язык. Они вместе просили у прохожих пожертвования: «Для забастовочного фонда национал-социалистических заводских ячеек!», «Для забастовочного фонда революционных профсоюзов!» Начальник штаба СА Рем писал: