Жан Кальвин - Наставление в христианской вере, т.3

• Название: Наставление в христианской вере, т.3
• Автор: Жан Кальвин
• Жанр: Религиоведение

---

Те, кто затворяет двери, так что люди не осмеливаются войти, дабы вкусить это учение, одинаково оскорбляют и Бога и людей. Ведь без этого ничто не научит нас смириться должным образом и мы не почувствуем сердцем, до какой степени обязаны Богу. В самом деле, Христос свидетельствует, что ни в чём другом мы не найдём опоры, позволяющей сохранить доверие и твёрдость духа. Чтобы укрепить нас и избавить от страха посреди стольких невзгод, ловушек и смертельно опасных нападений, короче — чтобы сделать нас непобедимыми, Он обещает, что данное Ему для сбережения Отцом не погибнет вовек (Ин 10:28-29). Поэтому нам следует понять, что все, кто не сознаёт себя принадлежащим к особенному (peculier) народу Божьему, жалки и несчастны, ибо они пребывают в постоянной тревоге. А те, кто закрывает глаза на названные нами три рода

пользы и хочет разрушить это основание, очень мало думают о собственном благе и о благе всех верующих*. И становится для нас явной Церковь, которая (как очень хорошо сказал св. Бернар) иначе не могла бы ни обнаружиться среди творений, ни быть познана ими, поскольку чудесным образом сокрыта как в лоне предопределния к блаженству, так и под тяжкими угрозами проклятия, бедственно поразившего людейь.

Но прежде чем идти дальше в рассмотрении этого предмета, мне необходимо сделать предварительные замечания, предназначенные для двух категорий людей. Дискуссия о предопределении сама по себе довольно сложна, а людское любопытство сделало её совсем запутанной и даже опасной, ибо человеческий разум не в состоянии ограничить или сдержать себя. Поэтому он блуждает окольными путями и пытается подняться слишком высоко, желая — как будто это возможно — не оставить у Бога ни единой тайны и рассмотреть Его со всей придирчивостью. Поскольку мы видим немало людей, впавших в эту дерзкую самоуверенность, которые в других отношениях вовсе не дурны[1], то нам следует объяснить им, как нужно себя вести в данном случае. Во-первых, пусть они вспомнят, что, исследуя предопределение, они вступают в святилище Божьей мудрости. А каждый, кто проникает в него чересчур уверенно и дерзко, никогда не сможет удовлетворить своё любопытство, но окажется в лабиринте0, из которого не найдёт выхода. Неразумно, чтобы вещи, которые Бог пожелал сокрыть и от познания которых удержал нас, разбирались подобным образом; чтобы высота премудрости, которой, согласно желанию Бога следует скорее поклоняться (чтобы и нам исполниться её), нежели понимать её, была подчинена человеческому разумению, желающему проникнуть даже в вечность. Тайны воли Бога, которые Ему угодно было нам сообщить, засвидетельствованы Им в его слове. А Ему было угодно сообщить то, что, как Он полагает, касается нас и нам полезно.

«Мы вступили на путь святой веры, пишет св. Августин, так будем постоянно держаться его. Он приведёт нас в обитель Царства Небесного, где сокрыты все сокровища знания и мудрости. Ибо Господь Иисус отнюдь не укорял апостолов, которых возвёл в столь высокое достоинство, когда говорил им: "Ещё многое имею сказать вам, но вы теперь не можете вместить" (Ин 16:12). Мы должны идти вперёд, должны укрепляться, должны веровать, — чтобы наши сердца стали способны к вещам, которых мы пока не можем постичь. Если смерть захватит нас в этом состоянии, то вне этого мира мы узнаем вещи, о которых здесь едва догадываемся»*. То есть, если однажды к нам придёт мысль, что слово Божье — это единственный путь, ведущий нас к познанию того, что нам дозволено знать о Боге, и единственный факел, освещающий то, что нам дозволено в Нём видеть, то одна эта мысль избавит нас от дерзости и безрассудства. Ибо мы будем знать, что, выйдя за пределы Писания, мы ступим на бездорожье, погружённое во тьму, где можно только блуждать, спотыкаться и падать на каждом шагу. Твёрже всего прочего мы должны запомнить: желать иного знания о предопределении, нежели данное в слове Божьем, — это всё равно что желать ходить по неприступным скалам или видеть в темноте; это подобно безумию.

аАвгустин. Толк, на Еванг. от Иоанна, LIII, 7 (MPL, XXXV, 1777). ьОб «учёном незнании, но учёном Св. Духом» (docta ignorantia, sed docta Spiritu Dei) говорил ещё св. Августин. См.: Августин. Письмо 130 (к Пробу), XV, 28 (MPL, XXXIII, 505)143. СВ латинских изданиях 1539-1554 гг., а также в предыдущих французских изданиях речь идёт о величии и славе Бога, которые нельзя безнаказанно испытывать и измерять (scrutare). Тот, кто попытается это сделать, будет раздавлен этой славой (opprimatur a gloria). Именно такова мысль Кальвина, хотя стих Притчей, процитированный в издании 1560 г., даёт основания предположить, будто здесь имеется в виду человеческая слава. — Прим. франц. изд. а3десь Кальвин несомненно имеет в виду Меланхтона, а также членов бернского магистрата, которые пытались уклониться от любых дискуссий о предопределении. Возможно,

И не нужно стыдиться, что чего-то не знаешь об этом предмете: в неведении здесь заключено более учёности, чем в учёном знанииь. Нам полезно удерживать себя от познания, переживание которого опасно и способно помутить рассудок, — а значит, вредоносно. Если же нас возбуждает любопытство, весьма присущее нашему духу, то, чтобы усмирить его, у нас всегда под рукой такая сентенция: «Как не хорошо есть много мёду, так домогаться славы не есть слава (Прит 25:27)с. Для нас лучше с корнем вырвать эту дерзость, если мы видим, что она не ведёт ни к чему, кроме гибели.

С другой стороны, есть люди, которые, желая исправить это зло, пытаются похоронить почти что всякое воспоминание о предопределении. По крайней мере они предостерегают от стремления так или иначе познать его, словно это какая-то опасная вещьс1. Хотя эта воздержанностьпохвальна, равно как похвально желание, чтобы к Божьим тайнам люди приступали с великим почтением, однако если они опускаются слишком низко, то это не приносит пользы человеческому уму: он не позволяет так просто себя укротить. Поэтому, чтобы соблюсти здесь меру, нужно обратиться к слову Божьему, где нам дано правило надёжного уразумения. Ибо Писание — это школа Св. Духа, где не пропущено ничего спасительного и полезного для познания и не преподносится ничего, что не было бы необходимо знатьа.

Итак, нам не следует препятствовать верующим исследовать то, что сказано в Писании о предопределении, чтобы не казалось, будто мы хотим отнять благо, вручённое им Богом, или укорять Св. Духа за то, что Он рассказал о вещах, о которых правильнее было бы умолчать. Позволим же христианину слушать и понимать целиком всё учение, с которым к нему обращается Бог. Но пусть он всегда проявляет сдержанность: когда он видит, что священные Божьи уста закрыты, он должен закрыть перед собой пути исследования. У нас появятся верные ограничения, если, исследуя, мы будем следовать за Богом, так чтобы Он всегда был впереди; и наоборот, когда Он перестанет учить, прекратим и мы желать дальнейшего понимания.

он также намекает на Цвингли, выражавшего пожелание, чтобы об этом предмете проповедовали как можно реже и сдержанней. В то же время Буцер был согласен с Кальвином относительно вреда, который наносит верущим замалчивание проблемы предопределения. — Прим. франц. изд. аКальвин часто утверждал, в особенности относительно предопределения, что Писание открывает нам всё, что необходимо знать. Буцер разделял его мнение (по крайней мере в том, что касается предопределения). — Прим. франц. изд.

Опасность, пугающая людей, о которых мы только что говорили, не столь велика, чтобы из-за неё не слушать внимательно и усердно всё, что говорит Бог. Примечательно суждение Соломона, что слава Божья — облекать тайной слово[2] (Прит 25:2). Но, поскольку благочестие и здравый смысл показывают, что это суждение не следует применять вообще ко всему, что-то мы должны выделять, — дабы, прикрываясь сдержанностью и скромностью, не получать удовольствия от грубого невежества и не обольщаться им. Так, Моисей выделяет для нас всё необходимое такими немногими словами: «Сокрытое принадлежит Господу, Богу нашему, но Он объявил нам свой Закон, нам и детям нашим[3]» (Втор 29:29). Мы видим, что он призывает свой народ прилежно исследовать содержащееся в Законе учение, ибо Богу было угодно объявить его. И одновременно Моисей удерживает тот же народ в строгих рамках учения — по той единственной причине, что не позволено смертным вникать в тайны Бога.

4. Я знаю, что при таком отношении к предопределению богохульники тут же находят повод для осуждения, злословия, клеветы и насмешек. Но если мы будем бояться этого, то нам придётся умолчать о важнейших аспектах веры. Впрочем, нет почти ни одного из них, которого эти люди не извращали бы своим кощунством. Мятежный дух возбуждается не меньше, когда слышит о единой сущности Бога в трёх Лицах или о том, что Бог, создавая человека, предвидел, что произойдёт в дальнейшем. Эти грешники не могут удержаться от насмешек и когда им говорят, что мир был создан не более чем пять тысяч лет назад: они спрашивают, почему Бог при всём своём могуществе так долго почивал. Разве для того, чтобы прекратить подобные кощунства, нам надо перестать говорить о божественности Христа или о Св. Духе? Надо молчать о сотворении мира? Скорее наоборот. Божественная истина в этом отношении столь же могущественна, как и во всём остальном. И не боится злословия нечестивцев. Св. Августин отлично показывает это в книжке, озаглавленной им «О даре постоянства»а. Мы видим, что лжеапостолы, хулившие учение св. Павла, не добились ничего и были постыжены. Очень поверхностна точка зрения некоторых людей, будто весь этот спор был опасен (даже для верующих), будто он противоречил нуждам проповеди, ослаблял веру, смущал и удручал сердца. Св. Августин не скрывает, что его порицали за слишком свободную проповедь о предопределении. Впрочем, ему не составило труда опровергнуть все замечания5.