Пола Сторидж - Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3

• Название: Лазурный берег, или Поющие в терновнике 3
• Автор: Пола Сторидж
• Издательство: Лиесма Системс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85980-023-1

Книга является лучшим продолжением романа К. Маккалоу "Поющие в терновнике". Она повествует о полной страстей жизни Джастины и Лиона Хартгейм.

---

– Отчего же?

– Я должен был поинтересоваться – не против ли он…

– Не против ли он того, что вы приглашаете меня в его отсутствие?

– Да.

– Нет, нет, что вы, – произнесла Джастина, поднимаясь и протягивая мужу руку. – Я очень люблю этого человека… Люблю и доверяю ему… А он, в свою очередь, доверяет мне. Не думаю, что он был бы против…

Через несколько минут они уже плыли под томные, влажные звуки блюза – всего лишь несколько нот, взятых мулаткой на длинном дыхании; страстные картавые звуки тенор-саксофона, незаметный шелест контрабаса, короткое, отрывистое стаккато фортепиано, изредка прерываемое золотым шелестом перкуссии.

Пол уплывал из-под ног, и хотелось, чтобы этот блюз, этот танец никогда не кончался.

Нежно склонившись к самому уху мужа, Джастина с улыбкой спросила:

– Тебе хорошо?

Однако Лион так вошел во взятую роль, что, деланно-удивленно посмотрев на жену, спросил, нахмурив брови:

– Простите, миссис, но я не совсем понял ваш вопрос…

Она погладила его по щеке.

– Ах, перестань дурачиться!

– Простите, миссис, но я не совсем понимаю ваш последний вопрос… Вы изволили узнать мое мнение, хорошо ли вы танцуете? – спросил Лион, сохраняя каменное, непроницаемое выражение на лице.

Лукаво посмотрев на мужа, она спросила:

– Да, а кстати?

– Как вы танцуете?

– Если я не очень затрудняю вас этим вопросом, – спросила Джастина в тон Лиону.

– Ах, что вы – танцевать с вами – одна радость, одно удовольствие…

– Нет, вы серьезно?

– О, да! Честно говоря, я так завидую вашему мужу, миссис…

– Чему же? Уж не тому ли, что он может танцевать со мной каждый день? Точнее – каждый вечер? – поинтересовалась Джастина.

– Нет, не этому… Я не люблю танцев…

– В таком случае – позвольте полюбопытствовать, почему же вы пригласили меня?

– Я увидел такую прекрасную леди… И… и просто не мог удержаться… Но теперь…

– Мой супруг тоже не очень-то жалует танцы, – произнесла Джастина немного игриво. – Он находит себя слишком старым для них, а танцы – слишком непонятными, чтобы ими заниматься… Ведь люди никогда не станут заниматься тем, что им непонятно?

– Совершенно верно…

– К тому же мой муж – немец, стало быть – человек ясного и практичного ума, как и все немцы…

– Прусский фельдфебель?

– Нет, ни в коем случае… Я заметила, что среди немцев есть не только фельдфебели…

– А кто же?

– Есть и почтенные буржуа – в лучшем значении этого слова, есть поэты, философы…

– И к какой же категории вы относите вашего мужа? – спросил Лион.

– Нечто среднее между первым, вторым и третьим…

– Как – он даже поэт?

– В некотором роде – да. Только поэзия его – не от сердца, а от головы…

– Что ж – не самое худшее… Даже быть буржуа – куда более почетно, чем фельдфебелем…

Она улыбнулась и ничего не сказала. Спустя несколько минут Лион поинтересовался – все тем же преувеличенно любезным тоном:

– Так вы не ответили – почему же вы так завидуете моему мужу?

– Потому, что он может видеть вас каждый день… И даже…

– Каждую ночь – вы это хотите сказать?

Лион не мог удержаться от улыбки.

– Да, именно это…

– А вам не кажется, что ваш вопрос звучит достаточно нескромно?

Он отрицательно помотал головой.

– Нет.

– Отчего же? – спросила Джастина, пытливо вглядываясь в его глаза.

– Но разве не вы несколькими минутами ранее сказали, что целиком и полностью доверяете вашему мужу, а ваш муж целиком и полностью доверяет вам?

– Разумеется… А разве может быть иначе между любящими людьми?

– Скажите, миссис… А ваш муж ревнив? Джастина улыбнулась.

– Никогда не задумывалась над этим…

– Он не изменяет вам?

Она сделала обиженное лицо.

– О, что за нетактичный вопрос!

– Простите меня, миссис, вы сами дали повод задать мне его…

– Вот как?

– Да.

– Почему, если не секрет?

– Вы согласились танцевать со мной в его отсутствие… Он, наверное, даже не знает, что теперь мы с вами вместе… После непродолжительной, но выразительной паузы Джастина произнесла:

– Однажды мой муж сказал – а это, кстати говоря, случилось не далее, чем несколько минут назад, – он сказал, что…

Лион, словно зная, о чем теперь будет говорить Джастина, покрепче обнял ее.

– Что же?

– Что танец – это своего рода близость… Пусть даже иллюзорная и мимолетная…

Лицо Лиона посерьезнело.

– И я с ним совершенно согласен.

– Вот как?

– Совершенно.

– Поэтому вы и задали мне последний вопрос?

– Об измене?

– Да.

– Потому и спросил…

– Честно говоря – не вижу никакой связи…

– Ну, если танец – это действительно своего рода близость, – произнес Лион, – стало быть, он… Ну, своего рода мимолетная и иллюзорная измена? Так сказать – измена под уменьшительным стеклом.

– Нет, вы действительно думаете так?

– Мне так кажется.

– Интересно…

– Не вижу ничего интересного, – парировал Лион. – Когда я в свое время, еще безусым юнцом – солдатом вермахта – пытался как-то, не помню уж по какому случаю, объяснить это своему фельдфебелю, он только хохотнул и сказал: «В мире существуют самки и самцы… И все. Каждый самец желает обладать самкой постоянно, самка – только в определенное время, для продолжения рода. Чем сильнее самец, тем настойчивее он в достижении своей цели, то есть в стремлении обладать как можно большим количеством самок, тем значительнее его успех». А меня прусский фельдфебель объявил гнусным отщепенцем, гнилым философом и декадентом – тогда в Германии это звучало ругательством…

– А какое же это имеет отношение к танцу? – поинтересовалась Джастина.

Беседа, завязавшаяся с такой легкостью, незаметно начала приобретать вязкость и двусмысленность – разумеется, это было своего рода игровым продолжением разговора, начавшегося за ужином, где Джастина и Лион как бы представляли друг другу иных людей но, в то же самое время – и самих себя, только в несколько ином ракурсе.

– Какое отношение это имеет… Ну, хотя бы к этому пленительному блюзу? – повторила свой вопрос Джастина и вопросительно посмотрела на мужа.

Тот едва заметно улыбнулся.

– Самое непосредственное.

– То есть…

– Ведь леди сама только что согласилась с утверждением, что танец – это близость?

– Ну, согласилась…

– Стало быть…

– Честно говоря – не вижу никакой связи…

– А зря… Если бы вы, леди…

Лион так и не успел договорить – мулатка взяла верхнюю ноту пронзительным сопрано, джаз-банд заиграл тутти, и музыка прервалась.

Доведя свою партнершу до столика, Лион галантно поклонился, осторожно шаркнул каблуком, и произнес:

– Благодарю вас… Вы доставили мне своим танцем ни с чем не сравнимое наслаждение…

Джастина, все еще выдерживая тон разговора, небрежно махнула рукой.

– Что вы! Это я должна вас благодарить…

После чего, как ни в чем ни бывало усевшись напротив, он вновь стал самим собою – Лионом Хартгеймом, мужем Джастины Хартгейм…

Джастина, с нескрываемой благодарностью посмотрев на супруга, произнесла с чувством:

– Спасибо…

Лион поднял на нее взгляд.

– За что?

– Спасибо тебе за все, мой любимый…

Он отвернулся.

И вновь Джастине показалось, что на глазах его блеснуло нечто, похожее на слезы…

А может быть, это действительно были слезы?

Джастине не хотелось думать об этом.

Протянув через стол руку (верх неприличия в Оксфорде, но теперь ей было глубоко наплевать на приличия), она произнесла виновато:

– Прости меня…

Лион ничего не ответил, и лишь слегка сжал ее руку в запястье.

Джастина прекрасно знала, что означает это пожатие: «Что ты, любимая! Я и не думал сердиться! Прости и ты меня за все неприятности, которые я тебе приношу – как за те, которые были, так и за будущие…»

Когда они выходили из кафе, было очень поздно – за полночь.

Ярко светили уличные фонари, но неоновые рекламы пабов, кафе и магазинов уже понемногу меркли.

В темном небе зажглись и затрепетали, подобно редчайшим драгоценным камням, первые далекие звезды, за ними незаметно взошли на небосвод остальные.

Где-то далеко, милях наверное в ста, много выше изломанного контура города, начал золотиться край неба – это взошла пожирательница ярких звезд, луна. Да, сегодня она в полной силе и власти. Лик ее был безупречно круглый и сияющий.

Джастина подняла голову.

– Посмотри, какая страшная луна…

Лион рассеянно отозвался.

– Да, луна, – произнес он рассеянно.

Судя по всему, его теперь занимало нечто совершенно иное.

Луна шла по чистому оксфордскому ночному небу проторенным маршрутом, незаметно, но громадными шагами.

Вскоре она с помощью своих магических чар овладела всем небом. Робкие, кроткие звездочки терялись и бледнели, уходя на самый край неба, где их уже можно было разглядеть лишь с большим трудом, как шляпки тончайших серебряных гвоздиков, вбитых в купол Вселенной.