Эптон Синклер - Замужество Сильвии

• Название: Замужество Сильвии
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Ефрат
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-88446-006-6

Действие двух предлагаемых читателю романов происходит в Соединенных Штатах Америки в начале XX в. В них рассказывается о счастливых днях молодости героини, проведенных в патриархальной аристократической семье на юге страны, о ее пылкой любви и замужестве, которое привело ее в высший свет и заставило задуматься о правах и роли женщины в семье и обществе.

---

– Нарывы в области головы, – заметила я, – часто обезображивают человека.

Наступила пауза.

– Как обстоит дело с вашим биллем о детском труде? – спросила она вдруг.

– Все благополучно.

– Но я прочла в газетах письмо, в котором сообщалось, что он передан в подкомиссию и что это лишь уловка, чтобы задержать его до следующей сессии.

Я не могла ничего возразить ей. До этой минуты я надеялась, что она не видела этого письма.

– Как вы думаете, – сказала она, – если бы я выступила теперь, удалось бы мне чем-нибудь помочь вам?

Я снова промолчала.

– Если бы я набралась мужества и произнесла речь на митинге и разоблачила бы этот маневр, удалось бы мне добиться цели?

– Мне кажется, что да, – ответила я. Она долго молчала, опустив голову.

– Детям придется подождать, – сказала она наконец как бы про себя.

– Дорогая моя, – ответила я (что я могла ответить ей другое?), – дети уже привыкли ждать.

– Мне противно идти на попятный, – воскликнула она. – Я не хочу, чтобы вы говорили, что я трусиха.

– Я не стану говорить этого, Сильвия.

– Я знаю, что вы слишком добры, чтобы сказать так, но ведь это же правда.

Я постаралась успокоить ее. Но кислоты, которыми я обычно пользовалась, были рассчитаны на более толстую кожу. Они прожгли ее до самых костей и остановить их действие было уже невозможно.

– Вы должны понять, – сказала она, – насколько я считаю серьезным то, что жена выступает против мужа. Мне с детства внушали, что это самая ужасная вещь, которую может совершить женщина.

Сильвия остановилась, и, когда она заговорила снова, лицо ее выражало глубокое страдание.

– Вот к какому решению я пришла. Если я сделаю теперь что-нибудь носящее публичный характер, то муж мой окончательно отшатнется от меня. С другой стороны, если я пережду немного, то мне, может быть, удастся найти выход из этого положения. Мне нужно заняться своим образованием, и я надеюсь попутно перевоспитать и его. Если мне удастся заставить его почитать что-нибудь, хотя бы несколько страниц в день, я смогу постепенно изменить его точку зрения и приучить его относиться терпимее к моим собственным убеждениям. Во всяком случае, я должна попытаться. Я уверена, что это единственный разумный, хороший и справедливый способ выйти из создавшегося положения.

– А как же вы поступите относительно бала?

– Я увезу мужа подальше от этого шума и суеты, одеваний и переодеваний, от бесконечных встреч и пустой болтовни.

– А он согласен?

– Да. Собственно говоря, он сам и предложил мне это. Он думает, что книги, которые я читала, и знакомство с миссис Эллисон и миссис Фросингэм выбили меня из колеи. Он надеется, что вдали от них я успокоюсь и снова обрету здравый смысл. У нас есть теперь хороший предлог. Мне нужно позаботиться о своем здоровье.

Она запнулась и отвела глаза. Я увидела, как краска медленной волной залила ее щеки. Этот румянец напоминал очаровательные тона ранней зари, которыми всегда так восхищались поэты.

– Через четыре или пять месяцев… – и она снова запнулась.

Я ласково положила свою большую руку на ее маленькую ручку.

– У меня тоже было трое детей, – сказала я.

– Таким образом, – продолжала она, – это покажется вполне естественным. Некоторые из наших знакомых знают об этом, а остальные догадаются сами. Никаких разговоров не будет, я хочу сказать, таких разговоров, какие пошли бы, если бы распространился слух, что миссис ван Тьювер из сочувствия к социалистическим идеям отказалась тратить деньги мужа.

– Понимаю, – ответила я, – это, конечно, самое разумное, и я очень рада, что вы нашли такой удачный выход. Мне, само собой, будет тоскливо без вас, но мы можем писать друг другу длинные письма. Куда вы отправляетесь?

– Еще не знаю наверное. Дуглас предлагает морское путешествие в Вест-Индию, но я предпочту сидеть на одном месте. У него есть прелестный дом в горах Северной Каролины, и он хотел бы отвезти меня туда. Но это слишком людное и шумное место, и кругом расположены богатые поместья. Я уверена, что меня снова втянут там в светский водоворот. Я подумывала о лагере в Адирондаке. Там чудесно было бы увидеть среди зимы настоящие леса. Но меня пугает холод, ведь я выросла в теплых краях.

– «Лагерь» – это что-то примитивное и, пожалуй, не годится для вас, – заметила я.

– Вы думаете так, потому что никогда не бывали там. На самом деле это большой дом в двадцать пять комнат, с паровым отоплением и электричеством. Полдюжины слуг находятся там постоянно, чтобы содержать его в порядке, когда никто не живет в нем, а пустует он уже несколько лет.

Я улыбнулась, угадав ее мысль.

– Вы, кажется, готовы чувствовать себя несчастной оттого, что не можете жить сразу во всех домах вашего мужа.

– Я предпочитаю другой дом, – сказала она, не желая отвечать на мою шутку. – Он носит название «Рыбачья хижина» и находится на одном маленьком острове близ Флориды. Туда прокладывают теперь железную дорогу, но пока в «Рыбачью хижину» можно попадать только на баркасе. Судя по фотографиям, это очаровательнейший уголок на земном шаре. Представьте себе, какое наслаждение кататься в моторной лодке по этим зеленым водам…

– Да, все это звучит соблазнительно, – ответила я. – Но не слишком ли это уединенное место для вас?

– Мы будем недалеко от Ки-Уэста, и муж хочет, чтобы с нами поехал врач. Это местечко обладает тем преимуществом, что там мы, при всем желании, не сможем принимать много гостей. Я приглашу к себе тетю Варину – милое, ласковое существо, горячо привязанное ко мне. А затем, если мне понадобятся какие-нибудь новые впечатления, может быть, и вы согласитесь приехать?..

– Не думаю, чтобы это понравилось вашему мужу, – сказала я.

Она быстрым движением протянула мне руку.

– Я совсем не собираюсь отказываться от нашей дружбы. Вы должны понять, что я намерена учиться и развиваться. Сейчас я подчиняюсь его желанию. Я, разумеется, должна считаться с ним и заботиться о здоровье моего ребенка. Но ребенок вырастет, и мужу рано или поздно придется предоставить мне право думать по-своему и жить собственной жизнью. Вы должны быть около меня и помогать мне, что бы ни случилось.

Я протянула ей руку, и мы расстались, как оказалось, на довольно значительное время. Я еще раз побывала в Албани, чтобы сделать последнюю тщетную попытку спасти наш драгоценный билль. Когда я находилась там, от Сильвии пришла записка, в которой она сообщала мне, что уезжает во Флориду.

КНИГА ВТОРАЯ

В течение трех месяцев после этого я имела сведения о Сильвии только из писем. Она оказалась прекрасной корреспонденткой, и письма ее были на редкость живыми и красочными. Не могу сказать, чтобы она изливала передо мной свою душу, но эти исписанные листки давали мне достаточно яркое представление о ее душевном состоянии и о развитии ее семейной драмы.

Прежде всего она описала мне местность, в которой поселилась: очаровательный уголок, где каждая женщина должна была бы чувствовать себя счастливой. Это был маленький островок, окаймленный рощами кокосовых пальм, которые шептались день и ночь под дыханием морского ветерка. Весь остров был покрыт тропической растительностью. Недалеко от моря стоял длинный уединенный бунгало с крытыми террасами, а перед ним расстилалась полоса белого прибрежного песка. Вода была ярко-синяя; она ослепительно сверкала на солнце, а вдали зеленели чуть заметные точки островов. И все это – воздух, вода и остров – было пронизано горячим южным солнцем.

«Я сама не сознавала, – писала она, – пока не попала сюда, что для меня не может быть настоящего счастья на севере. Там я словно обороняюсь от жестокого врага, а здесь я у себя дома. Я сбрасываю свои меха, расправляю руки, расцветаю. Боюсь, что на некоторое время я совсем перестану думать, забуду обо всех огорчениях и тревогах и буду только греться на песке, как ящерица.

А вода! Мэри, вы представить себе не можете эту воду. Сверху она голубая, а когда заглянешь в глубину – совсем зеленая. Почему это? У меня есть свой собственный ялик, на котором я пускаюсь в плавание, и я провожу в нем много счастливых часов, изучая морское дно. Передо мной все цвета радуги, и я вижу все, что творится в глубине, так же отчетливо, как в аквариуме. Я занимаюсь рыбной ловлей. Однажды поймала тарпуна, это было настоящее событие. И правда, я испытала необычайно волнующее ощущение. Если бы вы видели, как это чудовище извивалось и корчилось, пока я вытаскивала его из воды! Разумеется, руки мои очень быстро отказались от борьбы с ним, и я передала леску мужу.

Это одно из самых замечательных мест в мире по обилию и разнообразию рыбы, и я очень рада этому, потому что мужчины, по крайней мере, не будут скучать, пока я греюсь на солнышке».

«Я нашла для себя восхитительное развлечение, – писала она во втором письме. – Мы переправляемся в баркасе на самый уединенный из островков, мужчины уходят ловить рыбу, а меня предоставляют самой себе на целый день, и я радуюсь, точно дитя на пикнике. Я брожу по берегу, сняв туфли и чулки, – ведь здесь нет поблизости газетных репортеров с фотографическими аппаратами. Я не решаюсь заходить далеко в глубь острова, потому что там водятся какие-то огромные черные твари с ужасными жалящими хвостами. Правда, при моем приближении они убегают, поднимая за собой целые тучи песка, но одна мысль о том, что я могу нечаянно наступить на одну из них, приводит меня в ужас. Мягкие волны омывают мне ноги, и я выуживаю руками мелкую рыбешку и собираю прелестные раковины. Иду дальше и вдруг вижу в воде большую черепаху; я бегу к ней, но не решаюсь схватить ее. Затем я нахожу ее яйца. Вот так приключение!