Мэйдлин Брент - Тени прошлого

• Название: Тени прошлого
• Автор: Мэйдлин Брент
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-7838-0533-5

Тринадцатилетняя сирота Ханна Маклиод была продана в «колледж для юных девиц», или, другими словами, в дом терпимости. Вышла она оттуда через четыре года – не потерявшая чести, совести, решительная, доброжелательная, трудолюбивая. Что ей открылось во Франции и Англии после возвращения в реальный мир, с какими людьми столкнула ее судьба – все это вы узнаете, прочитав остросюжетный захватывающий роман М. Брент «Тени прошлого».

---

– Мне будет гораздо лучше с вами, чем одной в Мехико в окружении всех этих людей, которые вовсе не хотели нас принимать, – откровенно возразила она.

Нас троих на несколько минут оставили одних в комнате, примыкавшей к столовой, где мы промолчали почти весь обед в кругу семьи.

– Что вы задумали, Ханна? – тихо спросил меня Тоби. – Что это за выход такой, о котором вы упомянули?

– Я знакома с Рамоном Дельгадо, – шепотом ответила я. – Два года назад он был в Париже и несколько раз приходил ко мне в колледж.

– К вам? – переспросил Тоби.

– Ко мне. Мамзель Монтавон рекомендовала меня ему, когда он пришел в первый раз, а потом он сам требовал только меня. Перед отъездом он сказал, что сделает для меня все, если я его попрошу.

– Ну... Это-то в его власти, – задумчиво проговорил Тоби, – но он может не захотеть, чтобы ему напоминали о его обещаниях. А почему он дал вам такое обещание?

– Потому что решил, что я спасла ему жизнь. На самом деле это не так. Я просто делала то, чему меня научили в колледже, но я была ласковой с ним, хотя только потому, что представляла, будто он мой любимый муж.

– Благодаря таким фантазиям Ханна сумела выжить в колледже, – сказала миссис Хескет.

Тоби кивнул.

– Да, я знаю. – И все-таки он не сводил с меня изумленных глаз. – Но какого дьявола он вообразил, будто вы спасли ему жизнь?

– Ах, Тоби, дорогой, не надо придираться. Он очень чувствительный человек, гораздо чувствительнее Эндрю. В первую ночь, когда он явился ко мне, он был в черной депрессии, почти на грани самоубийства, и совершенно не был ни на что годен. Мне же удалось его разговорить. Он говорил, говорил, говорил, а я слушала его и пыталась успокоить. Потом он спросил, как я попала в колледж, и я, не называя имен, рассказала ему правду, хотя я почти никогда этого не делаю. Думаю, ему стало стыдно своей депрессии. Потом он пришел еще пару раз и вел себя как мужчина, заявив, что я спасла ему жизнь и вылечила его от импотенции. А под конец он подарил мне кольцо, которое я сохранила, и дал мне свой адрес, который я потеряла, и сказал, что если мне когда-нибудь понадобится его помощь, мне надо будет только позвать его.

Когда я кончила говорить, все долго молчали, и Тоби с миссис Хескет как-то странно смотрели на меня – любящим и удивленным взглядом.

– Ханна Маклиод, вы поразительная женщина, – сказал наконец Тоби. – Наш друг Рамон Дельгадо в большом долгу у вас. – Он откинулся на спинку кресла, заслышав шаги в коридоре. – Даже в очень большом долгу.

* * *

Через два дня и меньше чем через час после нашего приезда в Оахаку я сидела за овальным столом, за которым сидели еще семь человек. Тоби расположился по левую руку от меня, миссис Хескет, весьма элегантная в своем длинном кремовом платье, – по правую. Энрике дель Рио занял место во главе ненакрытого стола, а напротив нас – две женщины и мужчина: посередине – синьора Мария Габриэла Дойл, а по обеим сторонам от нее – ее брат и его жена. Все были в скромных и очень дорогих туалетах. Синьоре Дойл, наверно, уже исполнилось пятьдесят лет, но она была еще очень хороша, а ее широкий лоб и прекрасные глаза напомнили мне Эндрю. Руки с длинными тонкими пальцами она сложила на столе. На ее лице невозможно было что-нибудь прочитать, разве лишь в самой глубине глаз горел огонь горя и гнева. Ее брат показался мне лет на десять ее старше. У него был грубый голос, и вел он себя весьма беспокойно, а его жена, высокая худая дама, имела привычку откидывать назад голову и с высокомерным видом разглядывать кончик носа, что на самом деле совершенно не соответствовало ее нежной природе и ласковой манере разговора.

Все трое были в высшей степени учтивы, но я не могла избавиться от ощущения, что они считают выбор Эндрю будущей жены таким же дурацким, как и его эскападу с бунтовщиками, которая теперь могла стоить ему жизни. Хотя они не сказали ни слова по этому поводу, было видно, что для них неизвестная английская девица с туманным прошлым – в высшей степени неудачная партия. Однако тогда мне их мнение было совершенно безразлично, разве что у меня мелькнула мысль, если я спасу Эндрю, они наверняка потеплеют ко мне, но спасти его мне хотелось ради него самого.

Напротив Энрике дель Рио сидел родственник синьоры Дойл по мужу, мистер Бенджамин Уиллард, и я была ему очень рада, потому что он как бы служил мостом между мной и семейством Эндрю. Мы разговаривали уже минут тридцать, однако договориться нам было очень трудно, потому что ни брат синьоры Дойл, ни его жена не знали по-английски ни слова.

Заговорил синьор Амадо, брат синьоры Дойл, и Энрике дель Рио перевел:

– Он вновь повторяет, что вам нельзя ехать в горы и встречаться там с Рамоном Дельгадо.

Я покачала головой:

– Синьор, если ваш посредник проводит меня, я должна это сделать. Вы же сами сказали, что туда на муле всего два-три дня пути. Я, правда, не очень искусная наездница, но на муле усижу, если надо.

– Это путешествие очень утомительное и очень опасное. Там совсем дикие места. Если бунтовщик увидит двух человек, которые идут в его сторону, он может, не задумываясь, выстрелить.

– Трех человек, сэр, – вмешался Тоби. – Эндрю поручил мне свою невесту. Наверно, он бы хотел, чтобы я ее тоже отговаривал, но я не буду это делать. Ее право – попробовать спасти любимого человека. Но мне, конечно же, придется ее сопровождать. Это уж точно. К тому же Эндрю Дойл – мой друг.

Энрике дель Рио перевел его слова на испанский. Синьор Амадо объявил нашу затею сумасшедшей. Его жена сказала, что намерения у нас хорошие, но мы лишь увеличим число врагов Дельгадо. Бенджамин Уиллард с ними не согласился. Он ласково обратился к матери Эндрю, которая уже давно ничего не говорила:

– Мария, я думаю, твой брат и его жена возражают против поездки Ханны, потому что не верят, будто ей удастся уломать Дельгадо. Но ведь мы все слышали, что Дельгадо у нее в долгу, потому что ее семья оказала ему неоценимую услугу, когда он был в Париже. Давайте не забывать, что Рамон Дельгадо, конечно же, бунтовщик, но у него тоже есть честь. Если он обещал отплатить добром за добро, значит, он это сделает. По крайней мере, давайте будем в это верить.

Синьора Мария Габриэла Дойл внимательно всех выслушала, но не сводила с меня глаз. Когда Бенджамин Уиллард умолк, она спросила меня на чистейшем английском языке:

– Миссис Маклиод, не будете ли вы так добры сказать, какую услугу ваша семья оказала Дельгадо и когда это было?

Я была готова к такому вопросу, поэтому ответила без запинки:

– Это было в Париже. Меньше двух лет назад, синьора, но я не могу вам сказать, в чем суть дела.

Она опять помолчала.

– Эндрю мне говорил, что у вас нет ни отца, ни матери. Значит, они умерли уже после этого?

– Да, они умерли совсем недавно, – солгала я, глядя прямо в черные глаза.

– Возможно, что они помогли ему как бунтовщику оружием?

Бенджамин Уиллард не стал ждать моего ответа.

– Пожалуйста, Мария, не заставляйте Ханну выдавать чужие тайны. И к тому же не забывайте, что даже если это правда, Эндрю сам пытался сделать то же самое для Рамона Дельгадо. – Он посмотрел на Энрике дель Рио, и голос у него зазвенел от гнева: – Надеюсь, вы не позволите семейной гордости помешать спасению Эндрю?

– Ну, конечно же нет.

Энрике дель Рио заговорил по-испански, чтобы его родственники, не говорящие по-английски, поняли, о чем идет речь, но мать Эндрю не дала ему договорить.

Не меняя выражения лица и не сводя с меня своих черных глаз, она сказала:

– Вы должны знать, что если Рамон Дельгадо откажется признать свой долг, он может убить вас и вашего английского друга или убить вашего друга, а вас оставить в живых для своих целей. Для английской девушки, которая вела уединенный образ жизни, вы слишком смелы.

Я покачала головой.

– Синьора, вы ошибаетесь, – искренне возразила я. – Мне очень страшно.

– Но вы верите в удачу?

– Я надеюсь. Как я могу сказать больше?

– И вы любите моего сына?

Любить? Я не знала ответа на ее вопрос, но я знала, какой должна дать ответ.

– Да, синьора. Я очень его люблю.

Она поглядела налево, направо, что-то сказала по-испански, потом опять посмотрела на меня, и я заметила в ее глазах усталость и страх, которые она с таким мужеством скрывала ото всех.

– Будь по-вашему, – медленно проговорила она. – Мы будем молиться за вас. Пусть Бог вас не оставит.

* * *

Клара Уиллард и ее мать отдыхали, когда мы приехали в Оахаку, и я увидела их только после семейного совета. Миссис Уиллард была очень расстроена, но Клару я просто не узнала. Глаза у нее провалились и были окружены черными кругами, словно она уже много дней не спала, лицо вытянулось, сама она тоже похудела, и как не бывало огня и самоуверенности, которые я запомнила еще с парижских времен.

Мы встретились после сиесты, когда все собрались на просторном патио, где стол был уставлен соками, но на глазах всего мексиканского семейства постарались не очень выражать свои чувства. Позднее, когда я решала, что взять с собой, потому что мы выезжали на другое утро, Клара пришла ко мне. Она была одна, не плакала, но я почувствовала, что она вся дрожит от едва сдерживаемых слез, когда она прижалась ко мне, ища успокоения.