Алексей Мусатов - Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.

• Название: Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.
• Автор: Алексей Мусатов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1976

В первый том Собрания сочинений А. И. Мусатова входят повести «Большая весна» и «Земля молодая».

Вступительная статья Вл. Николаева.

---

— И лучше не говорите, Матвей Петрович! — вскочив, умоляюще выкрикнула Нюшка.

— Дисциплина, Ветлугина! — перебил ее председатель собрания. — Проси слова в порядке очереди.

— Все равно не буду секретарем!.. Не буду и не буду! Вот и весь сказ!.. — Перешагивая через скамейки, Нюша пробралась к двери и схватилась за скобку.

— Нет уж, сиди, — задержала ее Феня. — Привыкай к порядку-то.

Собрание между тем шло своим чередом. Когда все желающие высказались, председатель приступил к голосованию.

— Смотри, за тебя руки тянут! — шепнул кто-то Нюше. Обхватив пылающую голову руками, она опустилась на порог у двери — только бы ничего не видеть и не слышать. Как сквозь стену донесся до нее размеренный голос: «Пять... шесть... девять... одиннадцать», потом председатель собрания что-то объявил, затем все поднялись, задвигали скамейками, захлопали в ладоши.

— Вставай... — толкнула Нюшу Феня. — Заголосовали тебя! Большинством! — И, схватив за рукав, она потянула ее к столу.

Нюша вырвалась и стремглав выбежала из избы-читальни.

ПРОВОДЫ

Утром Нюшка как ни в чем не бывало пришла в правление колхоза и занялась своими обычными делами: подмела пол, убрала со столов окурки, затопила печь, присыпала песком заледеневшую дорожку перед крыльцом.

Пришли счетовод с завхозом, потом Василий Силыч.

Они принялись что-то обсуждать, подсчитывать и не обращали на рассыльную никакого внимания.

«Значит, ничего они о вчерашнем собрании не знают», — решила Нюша. Если бы знали, то счетовод обязательно бы заговорил с ней о «младом племени», о международных новостях, о пограничных инцидентах, как это он обычно делал со Степой Ковшовым.

«А может, меня и не избрали в секретари-то, — спохватилась Нюшка. — Взяли да и переголосовали, когда я убежала... Оно и к лучшему... Еще не доросла я, как говорит Степа».

В правление вошел высокий, рыжеватый старик Прохор Уклейкин.

— Честь имею! — по-военному отрапортовал он. — Я от старшего конюха, от Тихона Кузьмича... Кормов требует... Уль... уль... ультимативно... — Он с трудом выговорил трудное слово. — Так и просил передать... «Не обеспечат, мол, в срочном порядке, слагаю с себя всякую ответственность за конское поголовье».

— Скажи на милость — ультимативно! — покачал головой Василий Силыч. — Нет чтобы самому зайти, так нарочного посылает. Тоже мне персона! — И он обратился к Нюше: — Сходи-ка проверь. Я вчера Осьмухиным да Ползиковым наряд дал, чтобы они солому к конюшне подвезли...

— Есть, дядя Вася! — козырнула Нюша и, прихватив свою знаменитую суковатую «палочку-выручалочку», которой она отбивалась от собак, отправилась по деревне.

С кого же начать? Пожалуй, с Осьмухиных. Нюша недолюбливала эту семью. Осьмухины, особенно шумная, крикливая Матрена, больше всех поносили молодой колхоз, вступили в него позже других семей, успев до этого разбазарить почти все свое хозяйство, да и сейчас продолжали жить словно единоличники.

«Сквалыги... притворщики», — подумала Нюша, осторожно пробираясь через темные сени, заставленные ларями, кадушками, ящиками.

Она с трудом открыла тяжелую, тугую дверь, переступила высокий порог, и ее сразу обдало жаром — прямо против двери топилась печь.

Засучив рукава, раскрасневшаяся дородная тетка Матрена пекла блины. Она наливала тесто из опарницы на сковородку, ловко орудуя сковородником, задвигала ее в жаркую печь, поближе к огню и тем же сковородником вытаскивала другие сковородки с уже готовыми блинами. Быстро поворачивалась, подносила шипящую сковородку к столу, сбрасывала блин в глубокую миску, и затем все повторялось сначала. Вид у Матрены был решительный, строгий, будто она по меньшей мере была кузнецом и стояла у наковальни.

За широким столом молча ели блины муж Матрены Тимофей, узколицый, небритый мужчина, неуловимо чем-то похожий на суслика, и ее дочь Феня.

Заметив Нюшку, Феня едва не поперхнулась блином и, взглянув на стенные часы, поднялась из-за стола.

— Кончай, мама... На работу пора. И так опаздываешь.

Она поспешно оделась и вышла за дверь.

— А ну еще по парочке, — сказала Матрена, круто поворачиваясь к столу и сбрасывая со сковородки в миску горячие блины.

Нюша обратилась к Тимофею:

— Дядя Тимоша! Скажите вы тетке Матрене...

— А-а, рассыльная! — засмеялся Тимофей, придвигая к себе сметану. — Блинов хочешь? Гречневые... с пылу-жару. Мы тут с Фенькой наперегонки схватились, кто больше умнет.

— Вы почему не на работе? — спросила Нюша. — Почему солому не возите?

Матрена, сделав вид, что не замечает дивчину, вновь загремела сковородником:

— Тимофей, кого это бог принес?

— Нюшка Ветлугина заявилась... — лениво отозвался Тимофей.

— А я думала, что ее будущий отчим пожаловал, сам старший конюх...

— Тихон Кузьмич, поди, только что похмеляется. После вчерашнего сватовства у него головка болит... Аграфена ему сейчас на особинку жарит-парит.

Нюшка растерянно посмотрела на Осьмухиных. Ох уж этот Горелов! Сколько недобрых разговоров вызвало его сватовство к Нюшкиной матери.

— Тетя Матрена! Дядя Тимофей! — умоляюще заговорила она. — Почему вы за соломой не поехали? Вам же дали вчера наряд!

Отложив сковородник, Матрена уперла руки в бока:

— Да разве же это работа — гнилую солому из-под снега выкапывать? Додумались тоже, начальнички!.. Профукали корма-то, а теперь людьми помыкают! Ты что об этом понимать можешь? Да кто ты такая, чтобы наставлять меня?..

— А она, Матрена, зампред! — вытирая ладонью масленые губы, ухмыльнулся Тимофей. — Ко всем дыркам затычка...

— Так не пойдете на работу? — с трудом сдерживая себя, спросила Нюшка.

— И не подумаем! — бросила Матрена. — Какая уж тут работа! Собрались в артели Тюха с Матюхой, Колупай с братом — вот теперь и трещит все по швам...

— А я... я говорю... пойдете! — взорвалась Нюшка. — Я вот председателя кликну... Он вам...

Она бросилась к двери и чуть было не опрокинула ведро с водой. И тут ее словно бес попутал. Не помня себя, Нюшка схватила ведро и с размаху выплеснула воду в печь, на горящие дрова. Огонь с шипением потух, из печного чела повалил густой чадный дым.

— Ах ты... затычка! Бес лукавый! — завопила Матрена.

Нюшка выронила из рук ведро, бросилась в сени, спрыгнула с крыльца и помчалась вдоль деревни. А следом за ней, воинственно размахивая сковородником, тяжело топала Матрена и на всю улицу проклинала басурманку Нюшку.

Из домов высыпали любопытные, откуда-то появились вездесущие мальчишки.

— Айда, ребята! — кричали они.

— Нюшка Ветлугина чужие блины съела!

— Ее сковородником бить будут!

Нюшка понимала, что бежать вот так вдоль всей улицы, на глазах у людей, смешно и глупо, но остановиться уже не могла и только свернула в переулок. И тут она неожиданно налетела на Матвея Петровича, дядю Васю и Степу Ковшова.

— Бег на дальнюю дистанцию! — Матвей Петрович, усмехаясь, задержал Нюшу. — Очень интересно!

Размахивая сковородником, подбежала запыхавшаяся Осьмухина.

— Помилуйте, Матрена Силантьевна. — Матвей Петрович отобрал у разгневанной женщины сковородник. — Что за спешка?

— И это девки пошли! Да я жаловаться буду... До суда дойду! — продолжала вопить Матрена.

Подошли колхозники.

Матвею Петровичу наконец удалось немного успокоить Матрену и узнать от нее, что Нюшка, как разбойник, ворвалась к ней в дом, залила водой огонь в печи и не дала допечь блины.

Кругом весело засмеялись:

— Это лихо!

— Нюшка, она может!

— Гляди, скоро и печки крушить начнет! И двери высаживать!

Нюша густо покраснела. Потом, заметив, что Матвей Петрович с удивлением покосился на нее, а Степа прыснул в кулак, она вдруг вплотную подошла к Матрене:

— Вы уж все говорите... по правде! Пусть люди слышат. Почему вы с Тимофеем на работу не ходите? Почему дома отсиживаетесь?.. Полдень скоро, а вы блины печете...

— Да кто ты такая? — вновь взбеленилась Матрена. — Уборщица при правлении, девка на побегушках, а тоже во все нос суешь...

— А это не так уж плохо... — заметил Матвей Петрович. — Она ведь колхозница, за артельное дело болеет. Да к тому же с сегодняшнего дня Нюша еще и секретарь комсомольской ячейки.

— Секретарь! — удивилась Матрена. — Так зачем же блины губить?.. Ты меня убеди, сагитируй!

— Уж я ли тебя не агитировал вчера, — покачал головой Василий Силыч. — Семь потов спустил. И так и этак обхаживал.. А ты все ж на работу не вышла. Совесть надо иметь!..

— «Совесть, совесть»... Как люди, так и я, — забормотала Матрена и, провожаемая смехом и шутками собравшихся, поспешила удалиться.

— Неужто все блины погубила? — фыркнув, спросил Матвей Петрович.