Федор Литке - Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

• Название: Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану
• Автор: Федор Литке
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-358-03338-2

Федор Петрович Литке – один из видных географов XIX века, известный своими исследованиями Арктики и кругосветным плаванием. Ф. П. Литке внес не только значительный вклад в развитие отечественной географии, но и длительное время занимал пост Президента Академии наук, был одним из основателей Русского Географического общества.

Итогом его плаваний стали книги «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан» и «Путешествие вокруг света на военном шлюпе «Сенявин», вошедшие в данный том «Библиотеки путешествий».

---

До сумерек успели мы только дойти до вышеупомянутой, кажущейся островом, низменности, под которой и легли в дрейф. Идя не более как в трех или четырех милях от берега, заметили мы, что, при всех тех же прочих обстоятельствах, меняли мы место гораздо медленнее, нежели тогда, когда следовали к N. Это заставило думать, что против нас есть течение, и довольно сильное.

Четверг 25 августа. Заключение это подтвердилось на другой день, когда обсервованная наша широта в полдень была 74°23′, на 55 миль большая счислимой. Течение это было еще сильнее того, которое мы испытали с 22 на 23 число. Исправив этим счисление, найдем, что мы повернули к югу от широты 74°45′ (вместо 74°10′) и что виденная нами к N земля лежала далее широты 75°.

Течение это и тихий ветер были причиной того, что мы в первую половину 25 числа худо подавались вперед и в полдень находились только против мыса L. Губу, находящуюся по северную его сторону, обозрели мы вторично весьма хорошо и уверились, что она со всех сторон окружена берегом, подобно как и другая губа, лежащая по северную сторону мыса Лаврова. Миновав этот последний мыс, легли мы на ночь в дрейф.

Пятница 26 августа. На рассвете нашли мы себя на том самом месте, где были вечером; это доказало, что течение здесь не всегда с одинаковой силой стремится к северу. Когда совершенно рассвело, продолжали мы наше плавание к S и вскоре увидели выдающуюся от берега к W низменность, образовавшую небольшой открытый к N залив. От видимой к W оконечности ее, отличавшейся надводным каменным рифом, выдававшимся к NW, продолжалась она к SW на 5–6 миль и, завернувшись к О и NO, образовала небольшой заливец, вдавшийся к NO, перед которым лежал островок. От этого низменного полуострова простирается к северу тот ровный берег, вдоль которого мы плыли 24 числа утром и который кончается у сопки Сарычева. К югу же от него идут высокие и крупные горы, южный конец которых составляет усмотренная нами в самый первый день гора А. Идя к N, мы не заметили этого полуострова за дальностью; теперь же плыли от него не более как в двух милях. В шестом часу увидели близ берега небольшую избу, около которой разбросано было множество какого-то белого вещества. Несколько южнее ее, на возвышенном кругловидном холме, стояла сложенная в виде столба куча каменьев.[182] Изба была, как казалось, уже близка к разрушению; но мы, проходя мимо нее, выпалили из пушки, на всякий случай, зная, что в этом году одно мезенское судно ушло зимовать на Новую Землю; следственно, могло случиться, что полуразвалившаяся изба служила убежищем партии земляков наших. Однако же на выстрелы никто не показывался.

Этот полуостров показался мне имеющим большое сходство с Митюшевским наволоком, указанным на Розмысловой карте к NW в 20 милях от Маточкина Шара. Широта, на которой мы себя считали, также не противоречила этому заключению.

По этой причине устремили мы тем большее внимание на берег, к югу от этого места простиравшийся, но, подобно как и прежде, не видели ни одного пункта, который бы по чему-нибудь могли принять за устье Маточкина Шара. Мы не заметили ни одной большой губы, никакого разделения в хребте гор, которое бы означало большой пролив, ни одного из островков, расположенных перед его устьем. В полдень обсервовали широту 73°17′, следственно находились уже на 21 милю южнее Маточкина Шара, по определению Розмыслова. Не имея причины предполагать в определении этом погрешности в 20′, должны мы были принять, что искомое нами место пройдено и не узнано вторично. Мы не могли не видеть его, так как ни одна даже незначащая впадина в береге не избегла внимания нашего, и потому должны были заключить, что Маточкин Шар положен на картах или со слишком большой погрешностью в широте, или вовсе в несходном с истиной виде: что устье его или гораздо уже, или обращено не в ту сторону и прочее. Недоумение наше усугублял еще Смиренников, который при всяком случае повторял, что мы находимся в низах. Неудивительно было неморскому человеку не узнать берега с первого вида, но мы никак не могли думать, что, побывав в Маточкином Шаре хотя бы раз в жизни, можно было бы в нем ошибиться. Как бы то ни было, для разрешения сомнения нашего мы имели только одно средство: посылать гребные суда в каждый из заливов, мимо которых проходили. Но этого средства употребить не позволяла нам ни краткость оставшегося времени, ни краткость дней, так как всякая ничего не значащая заводь могла бы нам в таком случае стоить целого дня. Итак, мы увидели себя в необходимости оставить под сомнением и самое положение Маточкина Шара, и немногие дни, которые мы могли еще пробыть у Новой Земли, употребить на обозрение сколь возможно большего пространства к югу.

С тех пор, как мы подошли к берегу, и до этого времени видели мы только одну небольшую льдину 24 августа. Сегодня же миновали целую гряду, только что отделившуюся от берега, которую ветром несло к W – столь поздно очищаются эти берега ото льдов. После полудня видели также к западу довольно большую полосу льда. Погода в этот день стояла не новоземельская: около трех часов, при наступившем штиле, поднялся термометр до 4°. В другое время при такой температуре жались бы мы, может быть, от холода, теперь же находили погоду теплой и приятной. Мы уже притерпелись. Скоропостижные переходы от тепла к стуже или обратно бывают для человека очень неприятны, но он скоро привыкает к обеим крайностям. Чувства его – довольно ненадежное мерило тепла и холода.

На одном низменном, ровном островке, против которого мы в это время находились, стояла какая-то тонкая жердь, служившая, конечно, береговым знаком для промышленников. Надлежало полагать, что они были тут недавно: так как столь ломкая, непрочная вещь не могла бы, по-видимому, удержаться долго в целости. Мы выпалили по этой причине из пушки, но и второй сигнал наш точно так же остался без ответа, как и первый.

Невзирая на неприятную уверенность, что мы Маточкин Шар оставили уже к N, вид берега вечером давал нам снова некоторую надежду. Поровнявшись с горой А,[183] усмотрели мы к югу от нее довольно широкий залив, по северную сторону которого лежало несколько островков, из которых один можно было принять за Митюшев остров. К югу от залива под самым берегом лежал небольшой островок, похожий на Паньков остров. Хотя с марса в трубу и казался залив этот не имеющим нигде никакого отверстия и Смиренников уверял, что никакой из эти островов не похож ни на Митюшев, ни на Паньков, но, чтобы по возможности не оставить сомнения в этом месте, которое одно только из виденных нами походило несколько на Маточкин Шар, решился я подойти к нему вплоть.

Суббота 27 августа. Но ночью поднялся прежестокий ветер с берега с ужасными порывами. Мы едва могли держать совершенно зарифленные марсели, и то оттого, что за берегом не было волнения; в открытом море ветер этот был бы настоящим ураганом. Сильным ветром отнесло нас от берега так далеко, что прилавировать к нему не успели бы мы по всей вероятности и до вечера, а поэтому и не думал я тратить времени для весьма сомнительного успеха и спустился по-прежнему вдоль берега.

Последний, как мы уже 22 августа заметили, идет к югу ровными, довольно высокими холмами. Милях в пяти к S от этой горы выдается к W низменность, каких мы по этому берегу нашли несколько, и от нее риф, на котором ходили страшные буруны.[184] Отмель же должна простираться далеко, так как мы в 9 часов утра, находясь от оконечности милях в трех, вдруг уменьшили глубину до 10 сажен и должны были с полчаса проплыть к SSW, чтобы несколько удалиться от опасного места.

Отсюда берег идет постепенно ниже и ниже и образует многие бухты, прикрытые островками. Мы следовали параллельно ему не более как в двух от него милях. Видна была крайняя южная оконечность берега на S. Казалось, что далее берет он направление к SO, но в 3 часа появился в правой руке остров, потом еще правее отрубистая к морю низменность, и, наконец, все соединилось весьма низким берегом, за которым вдали видны были невысокие, покрытые снегом холмы. Таким образом увидели мы себя в обширном заливе, оконечности которого лежали одна от другой NtO и StW в 40 милях. Северную оконечность образовал тот опасный мыс, от которого мы утром спускались, а южную – позже открывшаяся отрубистая низменность. От последней, подобно как и от первой, простирался риф, и под берегом в разных местах были видны буруны. Упомянутый остров лежал в юго-восточном углу этого залива, положение его NNO и SSW; на северном его мысу стояло несколько крестов.

На южной оконечности залива находилась большая становая изба, по-видимому, в довольно еще хорошем состоянии, и возле нее другая поменьше, вероятно баня.[185] Чтобы осмотреть эти признаки обитаемости в совершенно безлюдной стороне, правили мы на SW и WSW так, чтобы пройти от этого места милях в двух. Признаки отмели побуждали нас к осторожности, и лот был бросаем беспрестанно. Глубина шла весьма постоянно целый час от 20 до 18 сажен, иногда только 16–14 сажен, но в 5 часов вдруг уменьшилась до 8 и 6 сажен. Тотчас легли мы на W, но в ту же почти минуту судно жестоко ударилось о камень. Немедленно поднялись на NW; лот показал глубину 3 сажени, грунт – плита, и вслед за тем последовал еще сильнейший удар. Вмиг привели в бейдевинд на N и поставили все возможные паруса, хотя, по причине свежего ветра и великой зыби, не без опасности для стены, и между страхом и надеждой ожидали, чем все это кончится. Добрый наш бриг, рассекая довольно легко сильную противную зыбь, удалялся от опасности. Глубина увеличивалась, однако же, весьма медленно, иногда даже опять уменьшалась и не ранее 6 часов возросла до 16 и 18 сажен. К особенному счастью нашему, ветер в самую критическую минуту перешел от ONO к О. Если б он переменился настолько же в другую сторону, то мог бы привести нас к гибельному положению: мы не могли бы миновать рифа, который протянулся на NW на большое расстояние. Якоря на плитяном грунте никак бы не задержали, а при такой зыби, какую мы имели, нужно было не многих ударов, чтобы совершенно сокрушить судно.