Федор Литке - Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

• Название: Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану
• Автор: Федор Литке
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-358-03338-2

Федор Петрович Литке – один из видных географов XIX века, известный своими исследованиями Арктики и кругосветным плаванием. Ф. П. Литке внес не только значительный вклад в развитие отечественной географии, но и длительное время занимал пост Президента Академии наук, был одним из основателей Русского Географического общества.

Итогом его плаваний стали книги «Четырехкратное путешествие в Северный Ледовитый океан» и «Путешествие вокруг света на военном шлюпе «Сенявин», вошедшие в данный том «Библиотеки путешествий».

---

Оставив это место, решился лейтенант Лазарев идти к Маточкину Шару. Он плыл к северу вдоль берега, уже очистившегося ото льда, до 3 августа, когда на широте 731/4° встретил опять густой лед. Постоянная пасмурность, сопровождавшая его на этом переходе, не позволила ему обозреть берега с надлежащей подробностью; он успел, однако же, определить положение мыса Кармисульского (вероятно, Кармакульского), широта которого 71°41′, долгота 50°49′. Шесть дней продолжал лейтенант Лазарев бороться против льда, встреченного на параллели Маточкина Шара, но безо всякого успеха. С каждым днем уменьшалась надежда достигнуть вскорости до Маточкина Шара, поскольку препятствия оставались те же, а число больных беспрестанно возрастало, так что едва, наконец, можно было управлять судном.

На собранном в этих затруднительных обстоятельствах совете решено было прекратить дальнейшие попытки и отправиться в обратный путь к городу Архангельску. Они спустились от Новой Земли 9 августа, а 12 были уже у Канина Носа. Наблюдения, на высоте этого мыса произведенные, показали долготу его на 21/2° меньше той, на которой положен он на карте Белого моря. Всю эту разность приписал Лазарев неверности своего хронометра. Но на самом деле погрешность его была только около 1°; остальные же 11/2° принадлежали карте, как определено было в последующие экспедиции. Закончив наблюдения на долготе Канина Носа, Лазарев продолжал свой путь к западу. Три дня продолжались противные ветры с S и SW; на четвертый подул NNW ветер, и Лазарев взял курс SSW, по счислению на средину Белого моря, но ночью увидел себя внезапно окруженным берегами и должен был стать на якорь. На рассвете оказалось, что они зашли в Святоносскую губу, что, из-за указанной погрешности долготы пункта их отшествия, непременно и должно было случиться. 18 числа снялись опять с якоря, но, войдя в Белое море, встретили противный ветер, продолжавшийся почти две недели. При наступлении сентября месяца только самая малая часть экипажа оставалась незараженной скорбутом, так что офицеры должны были иногда сами выполнять матросские работы. С великим трудом могли они 3 сентября дойти до Архангельска, где 19 человек нижних чинов немедленно надлежало отвезти в госпиталь; трое окончили жизнь до прибытия к порту.

Карта Новой Земли

Экспедиция эта, столь худо кончившаяся, не могла разъяснить сомнений и неизвестности, существовавших в отношении Новой Земли. Она оставила берега ее неисследованными, определив только, что они на новейшей карте (которая, по словам Лазарева, составлена была Адмиралтействколлегией) положены приблизительно на 90 миль восточнее, чем должно. Причинами этого малого успеха были, во-первых, особенная ледовитость моря и дурные погоды, не допустившие обозреть берегов в первую половину лета, а потом болезнь, распространившаяся между экипажем брига и вынудившая лейтенанта Лазарева оставить берега Новой Земли в начале августа, когда, по всей вероятности, можно было ожидать и лучших погод, и свободнейшего ото льда моря. Но в описании этого путешествия причины эти выставлены не в настоящем их виде. Читая его, можно подумать, что болезнь, о которой мы говорим, есть какая-нибудь новая, единственно Новой Земле свойственная; но, вместо того, она была не чем иным, как обыкновенной морской цингой, которая у мыса Горн, на экваторе и у Новой Земли ознаменовывается одинаковыми признаками: унынием духа, открытием застарелых ран, внезапными припадками и прочим. Нет сомнения, что суровость климата Новой Земли имела некоторое участие в проявлении этой болезни; но теснота судна, палубы которого и трюм завалены были приготовленной для зимовки избой, недостаток покоя людям и дурной воздух, от этого происходившие, может статься, были еще больше тому виной. Притом же лейтенант Лазарев отправился в море слишком рано; ему предписано это было на тот конец, чтобы доставить более досуга для выполнения поручения; но берега Новой Земли редко бывают доступны прежде исхода июля, и потому отправление в начале июня, не способствуя успеху экспедиции, только утомляло людей и располагало их к болезням. Множество льда у берегов Новой Земли считается в том описании неслучайным или временным явлением, но приписывается какой-то физической на севере революции, увеличившей непомерно стужу и сделавшей берега Новой Земли совершенно недоступными. Справедливы ли были эти предположения, объяснится в нижеследующем повествовании.

Приложение А

Между многими знаменитыми людьми, привлеченными ко двору Альфреда Великого[126] славой о добродетелях этого государя, находился Октер или Охтер, знатный норманн, из севернейшей части Норвегии. Странствия его описал король Альфред со слов самого Охтера, в своей географии полуночных стран, переведенной и включенной Форстером в его историю путешествий на север. Содержание Охтерова повествования следующее: «Однажды решился он изведать, сколь далеко простирается к северу земля его родины. С сим намерением поплыл он прямо на север, оставляя в правой руке матерой берег, а в левой открытое море. В три дня достиг он дальнейшего предела, до которого доходят китовые промышленники, и, продолжая плыть на север еще три дня, увидел, что берег простирается к востоку. Дождавшись западного ветра, пошел он к востоку вдоль берега и через четыре дня остановился, чтобы выждать северного ветра, потому что берег простирался отсюда к югу. В сию сторону плыл он пять дней и пришел к устью большой реки, где остановился, не смея продолжать пути, потому что жители были расположены неприязненно. Один берег сей реки был населен; но до нее вся земля, Охтером виденная, была пустыня, не имевшая жителей, кроме рыбаков и звероловов из финнов, временно посещающих оную. Страна беормов населена часто, почему Охтер и не решился в оную вступить. Беормы рассказывали ему много как о собственной своей земле, так и о соседних; но он не совершенно верил тому, чего не имел случая видеть собственными глазами; ему казалось, однако же, что беормы и финны говорят одним языком».[127]

Приложение ВПисьмо Иоанна Балаха к Герарду Меркатору, из Аренебурга 1581 г.

«Помня, сколько охотно читывал ты древних землеописателей, радуюсь я, что встретился с подателем сего письма. Рекомендую тебе его, как человека, который может быть тебе полезен в таком деле, о коем ты давно с великим трудом старался собирать известия и в рассуждении которого новейшие наши географы между собой не соглашаются; я говорю об открытии мыса Табина и славного и богатого царства Китайского. Человек сей родом из Фландрии, званием солдат, был несколько лет пленным в России и состоял в службе некоторых знатных особ Якова и Аникия (Jacovius amp; Unekius), которые посылали его в Антверпен для нанятия там за хорошую цену несколько искусных и опытных мореходов; и когда он им таковых доставил, построили они для преднамеренного путешествия на реке Двине два корабля, с помощью некоторого искусного немецкого художника. Податель сего говорит весьма свободно и открыто, что путешествие в Китай через Восток сколь кратко, столько же и удобно; что он сначала ездил берегом к реке Оби через Самоедскую и Сибирскую землю и водой вдоль реки Печоры; что для сего покушения снарядил он в губе Св. Николая судно, сидевшее неглубоко в воде, и, снабдив оное всем для того пути потребным и людьми, знавшими как самоедский язык, так и положение реки Оби, отправился на нем в конце мая к востоку вдоль земли Угорской, Печорской и острова Олгой (Долгой); что, миновав остров Вайгач, лежащий между Угорией и Новой Землей, достиг он залива, вдающегося к югу, в которой впадают реки Мармезия и Кара, населенные иным родом самоедов, весьма диким; что река Обь, по сказанию самоедов, имеет 70 устий, между коими многие большие острова населены разными народами; что в реке Оби должно зимовать, чтобы приготовиться к дальнейшему пути; что оттуда в Китай можно достигнуть в одно лето, если только не препятствуют льды, носящиеся пред устьем реки, иногда в большем, иногда в меньшем количестве, и прочее».

Балах оканчивает письмо свое желанием, чтобы много странствовавший солдат этот побольше имел сведений в географии.

Глава вторая Первое плавание брига «Новая Земля» 1821 года

Приготовления. – Описание Архангельского порта. – Выступление в море. – Бедственное положение брига в Белом море. – Встреча льдов в Северном океане и борьба с ними. – Открытие берега Новой Земли, свободного ото льдов, и его описание. – Вторичная встреча льдов. – Возвращение в Архангельск.

Все путешествия в полярные моря доказывают, что встречаемые мореходами препятствия ото льдов бывают в разные годы весьма различны. Сверх множества примеров, представляемых нам путешественниками к северу и северо-западу, найдем мы несколько таковых и в нашем обозрении путешествий к Новой Земле. Голландцы в 1594 году нашли как Югорский Шар, так и Карское море ото льдов свободными, а в следующем году со всевозможными усилиями и величайшими опасностями едва дошли до Мясного острова. Баренц в 1596 году дошел до северо-восточного конца Новой Земли, где, однако же, от множества льда потерпел кораблекрушение. Через 16 лет после него Фан-Горн встретил у берега Новой Земли непроходимую стену льда. В 1664 году Флагманг нашел как у мыса Желания, так и к северу и к востоку от него, совершенно чистое море, а Вуд 12 лет спустя не мог проникнуть за параллель 76°. Лейтенант Муравьев в 1734 году плавал по Карскому морю, не встречая никаких препятствий, а во все последующие годы как он, так и преемники его встречали множество льда. Причина этого удивительного различия лежит в том, что количество льдов в каком-нибудь месте зависит не столько от географической его широты или средней температуры года, как от стечения множества обстоятельств, считаемых нами случайными, от большей или меньшей степени стужи, царствовавшей в зимние и весенние месяцы; от большей или меньшей силы ветров, дующих в разные времена года, от направления их и даже от последовательного порядка, в каком они от одного направления переходили к другому; и, наконец, от совокупного действия всех этих причин не только в том самом месте, но и на реках, посылающих свои льды к нему. Итак, одно или даже и несколько неудачных плаваний в Полярном море ни в коем случае не могут служить доказательством постоянной его ледовитости.