Юрий Абрамов - 100 Великих Книг

• Название: 100 Великих Книг
• Автор: Юрий Абрамов
• Жанр: Энциклопедии

---

В предельно абстрактной и одновременно систематизированной форме Гегель указал путь к познанию: вооруженное факелом диалектики, оно преодолевает потемки незнания и заблуждения, рано или поздно прорываясь к свету Истины. Диалектика — не просто знание, а знание в действии — метод. Он — теоретический посох в руках кабинетного ученого или просветителя, вещающего с кафедры. Он — и надежнейшая опора в руках практика, преобразователя жизни. Алгебра революции — так метко охарактеризовал диалектику Александр Герцен, увидевший в философии Гегеля заряд необычайной силы. Нужно только суметь им воспользоваться. Охотники быстро сыскались. Среди них революционеры всех оттенков и направлений — от государственника-созидателя Карла Маркса до разрушителя-анархиста Михаила Бакунина.

«Феноменология духа» — вдохновенный гимн диалектике и ее праматери — философии. По Гегелю, наука без философии — ничто:

Философия часто считается формальным, бессодержательным знанием, и нет надлежащего понимания того, что все, что в каком-нибудь знании и в какой-нибудь науке считается истиной и по содержанию, может быть достойно этого имени только тогда, когда оно порождено философией: что другие науки, сколько бы они ни пытались рассуждать, не обращаясь к философии, они без нее не могут обладать ни жизнью, ни духом, ни истиной.

Основные персонажи гегелевской философской мистерии — дух, идея, понятие, разум и более экзотические категории, например, в-себе-сущее или для-себя-бытие. В филигранном анализе этих и других феноменов сознания немецкий мыслитель достиг таких глубин, какие до него не были доступны никому. «Феноменология духа» (впрочем, как и все последующие книги грандиозной философской эпопеи) построена по трехчленной схеме: в основе ее самой, каждого раздела, главы, параграфа, подпараграфа лежит триада, то есть какие-то три устойчивых понятия. В ранних работах Гегеля данный принцип проводится не всегда жестко, и здесь, как правило, немало прямых обращений к «живой жизни». Так, «Феноменология духа», несмотря на предельную сгущенность ее языка, переполнена образными сравнениями, нетривиальными категориями («ужас», «сердце», «светлое существо», «несчастное сознание» и др.), запоминающимися философскими притчами, которые вошли в золотой фонд человеческой мысли. Среди них рассуждение о господине и рабе.

Стремление к господству — вообще одна из важнейших побудительных сил человека (и, добавим, до сих пор одна из наименее изученных социальных категорий). Властный инстинкт лежит (подчас в скрытом виде) в самом фундаменте людских поступков, психологии, морали, правовых, идеологических, религиозных и иных отношений, политических акций и т. п. Каждый, так сказать, по природе своей и по существу бессознательно стремится к господству над другими, пытается подавить волю противоположной стороны, утвердив собственную, и властвовать в той или иной степени: родители — над детьми, муж — над женой (и наоборот), учитель — над учениками, проповедник — над паствой, начальник — над подчиненными; монарх — над подданными, президент — над страной, сверхдержава — над остальным миром и т. д. Крайний случай — отношения господина и раба, но именно здесь, как в капле воды, обнаруживается диалектическая взаимосвязь между ними. Господин владеет и повелевает рабом, может сделать с ним что угодно — даже убить безнаказанно, он, говоря словами Гегеля, — «его цепь». Но наслаждаясь неограниченной властью и благами, создаваемыми рабом, господин неизбежно попадает в прямую зависимость от последнего. Не будет раба — не будет никакой власти и у господина (не над кем!), не будет ни праздности, ни наслаждений. Выходит, что раб такой же господин, как и его хозяин. И сознание у обоих одинаковое — Рабское. Вот она — реальная диалектика реальной человечески жизни!

Подозревал ли сам Гегель, какого джинна запечатал до поры до времени в сосуде под названием «Феноменология духа»? Есть все основания предполагать, что он прекрасно осознавал и неисчерпаемые потенции утверждаемого им мощного метода и то могущество, которое приобретает вооруженные им личность, группа, сообщество, партия, класс. Ведь Гегель был сыном той эпохи, начало которой положила Великая Французская революция, пробудившая к жизни новые общественные силы и задавшая направление развитию всей мировой цивилизации. Классическая немецкая философия в лице ее главных представителей — Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля, Фейербаха — явилась своеобразной теоретической реакцией на революционную ситуацию в Европе, философским осмыслением вопросов, поставленных самой жизнью, которая без диалектики превращается в сухое древо и чахнет!

31. ФЕЙЕРБАХ «ЭВДЕМОНИЗМ»

Трактат Людвига Фейербаха ценен (точнее — бесценен) тем, что явился своеобразным итогом мощного культурно-этического учения, провозглашавшего главной движущей силой общественного развития стремление человека к счастью (диковинный термин «эвдемонизм» как раз и образован от соответствующего греческого слова, означающего «счастье»). Венцом и стержнем данной концепции, европейские традиции которой восходят еще к Эпикуру, является теория разумного эгоизма. Фейербах внес наибольший вклад в ее философское обоснование. В России самым горячим последователем немецкого мыслителя стал Чернышевский

Сравнительно небольшой трактат «Эвдемонизм», если говорить честно, — скорее всего, своеобразный памятник-символ, олицетворяющий философское лицо Фейербаха. При его жизни по Европе гремели совсем другие произведения — «Основные положения философии будущего», «Вопрос о бессмертии с точки зрения антропологии», «Сущность христианства» и др. «Эвдемонизм» вобрал все главное и лучшее из них и подвел черту под всем философским направлением. Книга наполнена гениальными прозрениями, понятными всем истинами, афористическими формулировками, написана доступным и сочным языком.

Итак, счастье. Да, оно осеняет всю нашу жизнь:

То, что живет, — любит, хотя бы только себя и свою жизнь; хочет жить, потому что оно живет; хочет быть, потому что оно есть; но, заметьте, хочет быть, только здоровым и счастливым, ибо только счастливое бытие есть бытие с точки зрения живого, ощущающего, желающего существа, только оно является желанным, любимым бытием… Счастье «…» есть не что иное, как здоровое, нормальное состояние какого-нибудь существа, состояние хорошего здоровья, или благополучия; такое состояние, при котором существо может беспрепятственно удовлетворять и действительно удовлетворяет его индивидуальным, характерным потребностям и стремлениям, относящимся к его сущности и к его жизни.

По Фейербаху, в основе всех без исключения поступков и действий человека лежит одно простое и понятное для всех побуждение — стремление к счастью:

Стремление к счастью — это основное, первоначальное стремление всего того, что живет и любит, что существует и хочет существовать, что дышит и что не воспринимает в себя с «абсолютным безразличием» углекислоту и азот вместо кислорода, мертвящий воздух вместо живительного.

И не один лишь род людской — все живое основывается на стремлении к счастью. Гусеница, после долгих неудачных поисков и напряженного странствия, успокаивается, наконец, на желанном растении, к которому она так стремилась. Что привело ее в движение, что побудило к этому трудному странствию? Что заставило ее мускулы попеременно сжиматься и разжиматься? Только воля, — считает Фейербах, — только боязнь не умереть от голода, другими словами, — любовь к жизни и инстинкт самосохранения, а это и есть — стремление к счастью.

Счастье, как бы это парадоксально ни звучало, подчас доказывает свое всемогущество в несчастии. Например, трагический факт самоубийства, как правило, является закономерным концом недостижения счастья, к которому так стремилась и которого так и не добилась жертва. Ибо, покушаясь на самоубийство, человек избирает смерть, противоречащую стремлению к счастью, только потому, что она видится ему концом всех его зол и несчастий, и потому, что она в его представлении является единственным лекарством от вереницы нестерпимых бед и страданий, мешающих достижению счастья.

По той же схеме Фейербах строит свое знаменитое объяснение сущности и происхождения религии (именно данное открытие вознесло его на пьедестал мировой славы). Любая религия — иллюзия, но верующий человек сознательно стремится к этой иллюзии, так как она оказывается для него тождественной тому счастью, без которого он не может существовать. Реальная повседневная действительность не удовлетворяет большинство людей — она полна невзгод, разочарований и болезненных противоречий. В реальной жизни счастья очень и очень мало, а его всегда хочется очень и очень много. Зато религия (в первую очередь это относится к мировым религиям — христианству, исламу и буддизму) обещает бесконечное и вечное счастье после смерти — в потустороннем мире. И бедные люди, не найдя удовлетворения для своей естественной потребности счастья в повседневной жизни, как в омут, устремляются в иллюзорный мир религиозных идеалов, надеясь на обретение полного счастья и успокоения в райских кущах.